Нервы мои сдали, может, я поступила неправильно, но видеть подругу в таком состоянии было выше моих сил, поэтому я собралась с мыслями и рассказала Ольке все, что думаю о Джоне, Людочке и их братстве.

— Твой святой спал с этой Людочкой, а она с твоим Ваней. Оля, разуй глаза. У тебя проблемы с мужем, а ты вместо того, чтобы их решать, пытаешься спрятаться за ширмой, сделать вид, будто ничего не происходит. Ты образованная молодая девушка. Ты достойна счастья. Поговори с Ваней, может, вы еще можете устроить свою жизнь, а если нет, то беги от него, потому что завтра он втянет тебя еще в какое-нибудь дерьмо. Ты уничтожаешь себя ради человека, которому на тебя начхать. Если тебе нужна моя помощь — я помогу, но выслушивать бред про самосожжение на площади и оправдывать твоего мужа-подонка я больше не намерена.

Выпалила на одном дыхании, но тут же пожалела, что так резко высказала ей все.

Оля вытерла слезы, закурила сигарету и проговорила:

— Ты знаешь, а я ведь догадывалась. Ты права. Все так и есть. Спасибо, что встряхнула меня. Я подумаю над твоими словами.

— Подумай, — сказала я. — И прости, если я была немного резка. Ты ведь моя подруга.

— Да, — улыбнулась Оля, — а как у тебя дела?

— Ничего, я в гея влюбилась, — вздохнула я.

— Ну, бывает, лучше уж гей, чем такой подонок, как мой.

Я допила кофе и отправилась на работу.

— Тебе Грач звонил из Киева, — сказала офис-менеджер с порога.

— Набери его, пожалуйста, — попросила я.

Не иначе кто-то в лесу сдох — офис-менеджер не стала фыркать и без слов набрала номер Грача.

— Что вы мне вчера прислали? — сказал Грач таким тоном, что я сразу поняла: отношения с клиентом переходят во вторую стадию: назревает «жопа», но он еще об этом не знает.

— Эскизы, — невозмутимо ответила я.

— Вы называете это эскизами?

— Да.

— Хорошо, пусть будет по-вашему. Но вы обещали мне три принципиально разных варианта. На сегодняшний день я вижу три совершенно одинаковых картинки, которые отличаются по цвету, — продолжил возмущенно Грач.

— Ну, не совсем одинаковые. Вы пояснения читали? — спросила я.

— Эмилия, я все читал. Я не первый год работаю с рекламными агентствами и студиями, я вас насквозь вижу, рекламистов хреновых. Вы просто поленились сделать качественные эскизы. Прошу вас, исправьте это безобразие как можно быстрее, иначе я буду вынужден разорвать с вами контракт и отозвать уплаченные деньги! — взвизгнул Грач и бросил трубку.

Что за манера бросать трубку, не дослушав собеседника?

Расстроилась и пошла курить. За пару минут ситуация из «жопы надвигающейся» перешла в стадию «жопы свершившейся». Что делать в таких случаях, я не знаю. Завалю проект. А жалко — какой я после этого менеджер? Зря Липкин на меня понадеялся, зря. Стыдно-то как будет перед всеми. К тому же часть процентов я уже потратила.

Мимо прошла Юлька из соседнего офиса. Окинула меня презрительным взглядом и удалилась, похабно виляя бедрами.

Сижу — жду Мимозину. Никуда не лезу: ни в ЖЖ, ни в почту — нет настроения. Мимозина приехала через час. Я расплакалась и рассказала ей все как есть.

— Ну-у, а плакать-то чего? Знаешь, сколько раз я выслушивала подобные речи от клиентов?

— Не-а, — всхлипнула я.

— Да по пять раз на день. Придет Мишкин, поговорим с ним. Он все переделает. Я с ним сама поговорю, хочешь?

— Не, я сначала сама попробую, если что — поможешь, — сказала я, утирая слезу.

Села за компьютер и написала Липкину о своем поражении.

Недожала клиента, — ответил Липкин.

Вот спасибо, утешил, называется.

Пришел Швидко, снова принес мне «Сникерс». Черт, как бы ему сказать, что мне больше нравится «Баунти». Тайком скормила батончик Мимозиной и коммерческому директору.

Программист пришел на работу с женой. Она не поверила, что объяснительная записка подлинная, и решила сама во всем разобраться. Мимозина увела ее в комнату переговоров, откуда женщины вышли спустя час. Мимозина мило улыбается, жена программиста сияет от счастья.

Как я все-таки завидую Елене, все у нее получается, все она умеет. Может, мне тоже заняться буддистской практикой?

Обратилась к ней с просьбой предоставить мне литературу, по которой она занимается.

— А зачем тебе это? — спросила она.

— В смысле? — удивилась я.

— Ну, мотивация какая у тебя? Для чего тебе это нужно?

— Ну, как для чего, чтобы Грача и ему подобных на место ставить. Чтобы я могла в любой момент повернуть ситуацию так, как мне выгодно.

— Плохая у тебя мотивация, не доросла ты еще до нашего учения, — вздохнула Мимозина.

— А какая у тебя мотивация? — поинтересовалась я.

— У меня — любить все земные существа и творить добро.

— Да, ты права, до такого я еще не доросла.

— Не переживай, может, в следующей жизни получится? — улыбнулась Мимозина.

Уж не знаю, сколько жизней мне понадобится, чтобы возлюбить Грача или, например, хозяйку Лесси, а еще лучше и Ваську. Боюсь, что очень много.

Позвонил арт-директор, сказал, что сегодня на работу не придет, поскольку они с женой выводят блох у кошек.

— А сколько у него кошек? — поинтересовалась я.

— Шесть, — ответила Мимозина.

Да уж, вывести блох у шести кошек — дело нешуточное. А впрочем, это даже хорошо, что он не пришел. К завтрашнему дню я соберусь с мыслями и смогу без эмоций, ровно и спокойно рассказать ему о сложившейся ситуации.

Программист, коммерческий директор и технический дизайнер, услышав о том, что арт-директора не будет, собрали вещи и слиняли. Еще через полчаса испарилась Ромашкина. Остались мы с Мимозиной, Чайка, Швидко и офис-менеджер. Чайка делает листовки с огурцами. Все-таки талантливый он человек. Так все красиво у него получается. Прямо хочется взять этот огурец и съесть.

— Съемка огурцов понадобится, — сказал он.

— Сейчас позвоню, пусть привезут реквизит, — ответила Мимозина.

Производители огурцов Мимозину выслушали и напомнили, что они оставляли полный пакет солений еще во время их первого визита.

— Ну, так то ж когда было, — невозмутимо сказала Мимозина, — они стали портиться — мы их съели. Да знаю я, что они долго хранятся, просто мы пакет нечаянно поставили возле батареи. Уже не топят? Странно, а у нас почему-то топят. Да, да, конечно. О да-а. Я тоже. Я просто в восторге. Да-а-а-а. Да под водочку. Конечно выпьем. До встречи.

Положила трубку и лукаво улыбнулась:

— Завтра привезут ящик солений.

Швидко написал мне письмо:

Выходи, иди к метро, а я через пятнадцать минут тоже выйду.

О’кей, — ответила я и стала собираться.

Пошла в сторону метро и села на скамейку. Вскоре появился Швидко и предложил мне прогуляться в парке.

— Давай, — согласилась я.

Дошли до киоска, купили по бутылочке пива и нашли укромную лавочку.

Швидко посмотрел на небо и сказал:

— Теплеет уже, скоро совсем тепло будет.

— Ага, — ответила я.

— Ты что любишь читать? — спросил он.

— Всякое, я еще сама стихи пишу.

— А-а-а, слышал. А я люблю Мураками.

Минут сорок рассказывал мне про Мураками, какую-то заводную птицу и прочую ерунду.

Решила снова взять инициативу в свои руки.

— Ты со мной поговорить хотел о чем-то или как?

— Ага. Хотел, — сказал Швидко.

— Я тебя слушаю.

— Знаешь, — начал он, — я человек уже немолодой, ну, не мальчик, сама понимаешь. У меня много чего было в жизни. Женщины говорили, что я приношу им несчастье.

Ага, все-таки гей. Вот ведь, черт побери, досада.

— Я долго к тебе присматривался.

— Да уж, — вздохнула я.

— Я смотрю на тебя, ты такая молодая, красивая. Такая умная. Наверняка у тебя много поклонников.

Я кокетливо закатила глазки:

— Ну, хватает, конечно, но я не спешу.