- И где ты был всё это время? - вопил Алексей. - Ты хоть понимаешь, сколько я тебя искал? Я перерыл всю нашу усадьбу, я в какие только подвалы не заходил! - всё кричал и кричал он, а мальчик лишь выслушивал всё, что он говорит.

После своей тирады, которую слышали абсолютно все крестьяне, Алексей замахнулся и дал больную пощёчину своему крепостному; тогда яркий красный след остался на его лице. Мальчик потёр его и снова уставился в землю.

Чуть поодаль, у деревьев, стоял Никита. Он, как и все остальные, слышал их разговор. Когда Ваня показался у ворот поместья, он проследил за ним. Ему было бесконечно жаль его, пока Алексей так громко говорил.

- Отойдите от него.

Низкий, грубый голос разрезал тишину, повисшую в усадьбе. В саду появился Никита. Он стоял чуть поодаль от Алексея с Ваней, сжав ладони в кулаки.

- Повтори, что ты сейчас сказал? - с улыбкой и недоумением на лице произнёс Алексей, немого развернувшись.

- Я сказал, чтобы Вы от него отошли.

Князь усмехнулся и повиновался. Он, потерев подбородок, прошагал ближе к Никите и остановился.

- Будешь своему барину указывать? - серые глаза так и излучали презрение.

- Из-за меня он ушёл из усадьбы. Если хотите кого наказать, то пустите свой гнев на меня. А его не трогайте, - проговорил крестьянин своим низким голосом.

Никита исподлобья смотрел на князя, и в его глазах читались гнев и негодование.

- Да ты теперь заступаешься за младших! - с поддельной улыбкой воскликнул Алексей. - Похвально, похвально. Тогда оставлю вас вдвоём. Думаю, вам есть о чём потолковать.

И с загадочной ухмылкой на лице он быстрым шагом удалился из сада.

Ваня и Никита ещё долго смотрели ему вслед. Переплетающиеся ветви деревьев отбрасывали тень, и обоим было прохладно. Солнце не доставало до них, поэтому крепостным не приходилось постоянно чем-то обмахиваться или умываться в пруду, чтобы освежиться.

Как только Алексей вышел и исчез из их поля зрения, Ваня накинулся на Никиту и, крепко обняв, прижался к его груди.

- Спасибо тебе большое, - с огромным облегчением выдохнул он и отошёл. - Ты даже вообразить себе не можешь, что бы произошло, если бы ты не заступился.

Яркий румянец на его щеках всё ещё полыхал, даже когда он убежал от Никиты. Мельников стоял в растерянности, всё ещё ощущая на себе крепкие объятия мальчика.

Сердце учащённо билось в груди Вани. Он, широко улыбаясь, проходил по саду мимо благоухающих деревьев и всё вспоминал то, что произошло считанные секунды назад. Ему было настолько страшно, что он совершенно не представлял, что можно было сделать в тот момент. Он прекрасно знал о таких вспышках гнева со стороны Алексея, и это его поведение всегда плохо сказывалось на бедном крепостном. Он еле-еле выжил в Москве: в первой половине дня, когда его хозяин был на занятиях, он пытался как-то отвлечься, наслаждаясь теми счастливыми моментами, когда князя не было с ним рядом. Вечером же он готовился к худшему.

Ваня слегка поморщился: шрамы на спине снова давали о себе знать. Они так и не заживали ещё с самого первого случая. Ваня мгновенно скрыл свою улыбку и вышел из сада, направляясь куда глаза глядят.

***

Никита тем временем вернулся к работе. Крупный и сильный крепостной постоянно что-то чинил, исправлял или красил - такова была его работа. И на этот раз он возился со старым покошенным сараем, в который никто не смелился совать свой нос. Лишь Никите поручали работать с этим старым зданием, и он старался сделать всё, что было в его возможностях: забивал гвозди, перебирал старые деревяшки и красил. Он хотел закончить свою работу ближе к концу месяца.

Он в который раз взял в руки тяжёлый молоток - который так упорно пыталась поднять Аня, но её руки не были настолько сильными - с железным зубилом и занёс над собой, как вдруг снова услышал голос:

- Никита?

Парень опустил свой молот и, вздохнув, обернулся. Перед ним стоял Ваня, уже в новой рубашке и других штанах. Волосы его были чистыми, а лицо свежим, на нём не отражалось никаких признаков того, что этим же днём прятался по кустам и деревьям.

- Я… - продолжал он, опустив свой взгляд вниз. - Я хотел ещё раз тебя поблагодарить.. За то, что ты заступился… - казалось, что пареньку с трудом даётся выговорить слова.

- Послушай… - начал Никита, подняв руку и развернувшись, но Ваня снова перебил:

- Ты не понимаешь, Никита, - он сделал ударение на имя. - Не дай бог тебе оказаться в таком же ужасном положении. Никогда…

Ваня отвернулся и сделал вид, что поправил свои каштановые чистые волосы на голове, но затем слегка прикрыл лицо рукой. Никита обладал прекрасным зрением, потому смог заметить, как по румяной щеке Вани пробежала скупая слеза. Мальчик в тот же миг убежал.

Никита так и остался на месте с приподнятой рукой. Он смотрел вслед убегающему мальцу, и внутри него оживлялось какое-то другое чувство. Ему было жаль Ваню.

========== Часть 8 ==========

Следующее утро началось слишком рано. Ещё только-только занималась заря, а солнце отбрасывало свои первые лучи на холодную землю; ещё стрекотали кузнечики и сверчки в высокой зелёной траве; ещё петухи вовсю спали и не желали пробуждаться, а негустой туман покрывал землю и оставляя на ней небольшие росинки.

Тишину снова прорезал крик. Только на этот раз он раздался где-то в усадьбе, а затем человек, издававший его, словно упал куда-то или убежал, потому что звук становился тише и тише.

Никита первым выбежал из своей комнатки. Он, ещё сонный и уставший, чуть не вырвал дверь из стены и промчался на улицу. Голос кричащего слишком сильно казался ему знакомым. Он был довольно низким, и, не отойдя ото сна, Никита испугался. Испуг его был скорее от неожиданности событий, чем от страха за чью-то жизнь.

Вскоре звук исчез, а за ним последовал тяжёлый удар, который невозможно было услышать дальше этого флигеля.

Никита и ещё некоторые крепостные побежали в ту сторону, из которой доносился этот пронзительный, душераздирающий крик. Они разделились, и Никита с двумя крестьянами побрёл к старому каменному колодцу.

Да, крик доносился именно оттуда. Заглянув вглубь, на самое дно, крепостные заметили тело. Мужчина в возрасте лежал там, внизу, его руки и ноги распластались в невероятном положении, а на его лице повисла гримаса ужаса и отчаяния: рот широко раскрыт, глаза удивлённо смотрят вперёд, а кожа уже стала мертвецки-бледной, даже румяные щёки превратились в белоснежные.

- Пётр… - с сожалением произнёс Никита.

“Конюх”, - подумали они втроём.

***

Аня потёрла глаза и устало вздохнула. Всходило солнце, кричали петухи, а это значит, что настала пора просыпаться. Девушка сладко потянулась, сидя на деревянном стуле, и улыбнулась.

Справа от неё, на большой мягкой кровати, преспокойно спал Владимир, его грудь плавно вздымалась и опускалась. Дыхание было ровным и спокойным.

Аня всю ночь просидела с ним. Вчера доктор осмотрел князя и сказал, что больший вред, чем вывернутая нога, мужчине не грозит, и посоветовал оставить его в этой усадьбе ещё дня на два. Девушка сама попросила своих хозяев, чтобы они позволили ей немного поухаживать за гостем, ведь именно она его спасла, подняв тогда и приведя в усадьбу.

На улице жизнь уже кипела: возились крестьяне с телегами, скашивая траву, бегали юнцы, помогая старшим, пару раз мимо окна прошёл Никита. Аня плохо спала этой ночью: она пообещала следить за князем, что и совестно выполняла.