========== Часть 1 ==========

Ещё одно утро настало в деревушке под Москвой. Здесь было лишь три поместья, и все находились друг от друга в непосредственной близости: около пятидесяти километров отдаляли их друг от друга.

Солнце всходило из-за зеленеющих холмов, поднималось всё выше и выше, отбрасывая свои розовые и оранжевые лучи на горизонт, а затем, возвышаясь над вековыми елями и могучими дубами, виднеясь из-за тонких берёзок и лип, пригревало землю, ещё не просохшую после вчерашнего дождя.

Где-то вдалеке проснулись птицы. Своими переливистыми трелями они встречали утро и пробуждали жителей. Одинокий дятел где-то в лесу монотонно стучал по коре, здесь же пробегала белка, цепляясь за тонкие ветви и перепрыгивая с дерева на дерево. В траве шуршал ёжик, маленьким носиком пронюхивая землю в поисках еды. Рядом пролетала птица, ловко уворачиваясь от острых палок и больших листьев.

У усадьбы лаяли собаки. Был ли это бас, был ли высокий, пронизывающий до костей лай - всё сливалось воедино и складывалось в общий звук. Им внимали гордые и красивые петухи - они кричали, пробуждая крепостных и призывая их к работе.

Никита Мельников, крупный двадцатипятилетний парень, отворил дверь наружу и вышел из домика для крестьян, и глубоко вдохнул свежий воздух. Лёгкий ветерок, который бывает утром в июне, трепал его густые светло-русые волосы. Было довольно прохладно, но Никита этого не замечал: он попросту привык. Уже около двадцати лет он работает в поместье Курякиных. После смерти своих родителей он остался один, без родственников. Благо, хозяева оказались добрыми: они не издевались над мальчиком, а приютили его. Работой старались не нагружать, поначалу оставили слугой в доме, а уж потом он сам захотел переселиться в домик для крепостных. С тех пор он каждое утро вставал с первыми криками петухов, весь день работал на улице, а затем снова ложился спать в ожидании нового дня. Он знал, что его жизнь не изменится, ведь он был таким же простым и обыкновенным крестьянином, как и все окружавшие его.

Никита ступил ногой на мокрую землю: на траве уже выступила роса, а почва так и не просохла после вчерашнего ливня. Он сладко зевнул и потянулся, подготавливаясь к рабочему дню. Какое-то радостное предчувствие возникло у него в душе: светило тёплое солнышко, на небе ни облака, а свежий воздух придавал бодрости. Мельников улыбнулся и направился к кухне в доме.

На улице понемногу появлялись крепостные: вышла тучная Ефросинья в своём тонком сарафане, который сама сшила из хлопка несколько лет назад. Казалось, ей было тяжело передвигаться: она, ухватившись за бок, медленно ковыляла в сторону колодца.

Чуть поодаль скакал молодой Андрюша, десятилетний мальчик с причудливыми кудрями, обрамляющими его детское лицо. Он нёс в руке горстку овса, который перехватил на господской кухне, и теперь с радостью бежал к конюшне, чтобы угостить лошадей.

Территория у поместья была большая: около двадцати квадратных километров. Да и сами хозяева были людьми богатыми: постоянно заключали сделки с какими-то крупными торговцами и ежемесячно пополняли свой карман крупной суммой. Здесь был и глубокий колодец, из которого можно было достать чистую грунтовую воду, здесь же стояла крепкая крупная конюшня, лошади в которой всегда накормлены и ухожены. Никита любил проводить там время: он мыл и причёсывал лошадей, помогал конюху подковывать их, часто выходил с ними в поле.

А сейчас он шёл к кухне в доме хозяев. Добрая повариха, Катерина, была уже престарелой женщиной лет шестидесяти пяти-семидесяти. Несмотря на свой возраст, она оставалась добродушной и весёлой, всегда поддерживала остальных крепостных и частенько позволяла им слегка перекусить сытной овсяной кашей или ароматным свежесваренным супом. О Никите она заботилась ещё с первого его появления в усадьбе: двадцать лет назад его и его родителей барин купил у своего знакомого в деревне под Петербургом, а когда родители мальчика умерли от инфекции, ходившей в селе, то добрая кухарка стала присматривать за ним и баловать яблоками. Он был благодарен ей за это: не раз она поддерживала его и давала ценные советы. Она стала ему как родная мать. Без неё он бы чувствовал себя одиноким.

Никита ступил на мраморную плиту и поднялся по лестнице, перепрыгивая через ступени. Он оказался у чёрного входа - узкой деревянной двери со слабым замком, который вот-вот отвалился бы и с тяжёлым стуком упал на землю. Парень отворил дверь, и та со скрипом отъехала в сторону.

На кухне уже пахло кашей и свежим хрустящим хлебом. Катерина аккуратно вытаскивала глиняный горшок из печи раскалённой кочергой, немного запылённой сзади. За столом уже сидела Аня Куропаткина, двадцатилетняя девушка, которая почти всё своё время проводила на кухне, помогая доброй поварихе. И хоть она не числилась среди домашней прислуги, не ходила в прелестном пышном платье с кружевами, не делала каждое утро красивую причёску с заколотыми локонами и кудрявой прядью, струящуюся у виска и щеки, она всё равно была любимицей господ. Николай Андреевич и Марья Александровна Курякины сами по себе были очень благородными и снисходительными, относились к крепостным с понимаем и даже давали им некоторую волю. За это крестьяне любили их и благодарили, сильно уважали и боялись потерять их доверие.

Аня заслышала тяжёлые шаги Никиты и тотчас же обернулась.

- Никитка! - воскликнула она своим тонким голоском. - Доброе утро! Проходи, садись, - она жестом пригласила его присесть на низкую длинную скамью у широкого стола. Мельников поздоровался со всеми и, уложив руки на стол, сел в ожидании продолжения разговора. Каждое утро они могли втроём подолгу что-то обсуждать, а иногда к ним мог присоединиться либо кто-то из крепостных, либо даже управляющий поместьем, изящный француз сорока лет с мелодичным именем Мишель Петрович.

- Слыхали новость? - произнесла Катерина с лёгкой хрипотцой в голосе. - Николай Андреич и Алексей Николаич сегодня не одни приезжают!

Аня ахнула.

- Неужто привезут с собой ещё одного крепостного?!

Катерина разложила ароматную кашу по тарелкам большой деревянной ложкой и поставила перед Аней и Никитой.

- Мишель Петрович сказал, привезут какого-то молоденького из Москвы. Говорят, раньше служил очень влиятельному человеку! - кухарка присела на скамью, опёрлась своими пухлыми руками о поверхность и с улыбкой на лице посмотрела на крепостных.

- Пополнятся наши ряды счастливчиков, - тихо засмеялась она.

Аня улыбалась и понемногу кушала свою порцию. Никита с жадностью поедал овсяную кашу, чуть не прогрызая деревянную ложку, и ничего не говорил. Он вспоминал, как когда-то и он приехал в это поместье. Маленький, ничего не понимающий, ещё такой глупый и беззащитный, он стоял рядом с каретой, которая привезла их сюда, и оглядывался по сторонам. Приложив крохотную ладошку к полураскрытому рту, он задрал голову вверх и смотрел на эти великие ели и дубы, тонкие берёзки и липы, а мама тем временем уже взяла его за другую руку и торопила. “Пойдём, Никитка, - говорила она тогда своим ласковым голосом. - У тебя будет время осмотреться. А господа не ждут.” И он потопал за ней, спотыкаясь на каждом шагу и всё ещё оглядываясь по сторонам. Небо над ним было таким большим и голубым, а деревья казались такими высокими, словно упирались вверх, в эти бескрайние просторы, охватывающие и их деревушку, и Москву, и поместье, в котором жил их бывший хозяин со своей семьёй. Лёгкий ветер шевелил его волосы, достающие до мочки уха и аккуратно зачёсанные по бокам, разделённые пробором посередине. Было прохладно, но на небе не виднелось ни облачка, а солнце вовсю светило. И Никита понимал, что этот момент - один из важнейших в его жизни. Он переселяется в другой дом, к другому барину, здесь царят другие порядки - каково ему теперь будет? Добрый ли их хозяин или издевается над всеми? Есть ли здесь добродушные и мягкосердечные крепостные? Появятся ли у него друзья?