Старичок улыбнулся.

- Сзади моей избы есть тропинка. Она узкая, в некоторых местах скользкая или даже обрывистая, но по ней прямо можно выйти к усадьбе князя Дуба.

Аня вздрогнула, как только услышала эту фамилию. Получается, она прямиком может выйти к Владимиру? А оттуда - сразу домой? Может рассказать всем о том, что жива, или хотя бы передать?!

- Дед Митяй! - воскликнула Аня. - Так что же Вы сразу-то не сказали!

Старичок изумился и в недоумении посмотрел на девушку.

- Я же из усадьбы Курякиных! Мне туда дойти и получаса хватит! - Аня улыбалась от такой неожиданной вести. Она соскочила с деревянного стула и готова была поблагодарить дедушку за такой уход и уют, но старик сразу её успокоил.

- Подожди, подожди, - произнёс он. - Ты ещё слишком слаба. Мне нужно приглядывать за тобой.

- Дедушка Мить, так со мной же и не сделали ничего. Похитили, да и только, - уверяла его девушка.

Дмитрий покачал головой.

- Аня, мне трудно это сообщать… Но тот, кто похитил тебя… Обесчестил тебя.

На лице девушки повисла гримаса ужаса и отвращения. Жадно глотая ртом воздух, она опустилась на стул и схватилась за голову.

- Ты можешь быть беременной, Аня.

Она в страхе посмотрела на дедушку.

***

- Я ещё не до конца построил этот сарай, как видишь, - пояснил Никита. - Да ещё и этот ливень сильно намочил его. Придётся многое переделывать, - он пожал плечами.

Ваня внимательно слушал всё, что он говорил. Он наслаждался последними моментами, проведёнными здесь с Никитой, смотрел в его голубые глаза, любовался его телом. Да, он вроде бы любил Мельникова и даже не старался отогнать это чувство от себя, надеясь на какое-то внимание с его стороны и ещё не одну встречу друг с другом в их жизни.

Никита ещё долго учил Ваню, и ему это действительно нравилось. Он чувствовал себя намного лучше и увереннее, понимал, что он уже опытный и знающий, и от этого самоутверждался.

Он обошёл сарай сзади и заметил, как одна из деревяшек торчит из идеально ровной стены. Гвозди все разлетелись в сторону, а некоторые криво торчали из неё, и Никита вытащил деревяшку оттуда.

- Может, сам хочешь приделать её сюда? - предложил он, подавая Ване молоток.

Парень с радостью поднялся и подошёл к Мельникову. Он схватил тяжёлый - как ему показалось - молоток и взял несколько гвоздей. Никита взял его правую руку в свою и в очередной раз показал, как всё надо делать. Ваня слушался его и благодарил судьбу за такие прикосновения. Они ещё никогда не проводили столько времени вместе.

Никита тоже ощущал что-то приятное внутри себя. Он довольствовался этим днём, был так рад за то, что всё это происходило сейчас. Ему действительно было хорошо с Ваней, он даже чувствовал что-то другое по отношению к нему. Воспоминания о вчерашнем дне часто проносились в его голове: он корил себя за то, что позволил барину так с ним обращаться, но это было не самое страшное.

Самым пугающим и ужасающим для него было то, что он хотел сделать с Ваней то же самое. Вот с этим маленьким, невинным существом с этими лучезарными сияющими глазами, тонкими светло-красными губами и весёлой улыбкой. Никита желал так же целовать его и ласкать, и он тщательно отбрасывал эти мысли. Всё это казалось ему похотью, ненастоящими чувствами, пошлыми желаниями, даже не любовью.

Скоро стемнело. Солнце со своими холодными лучами зашло за горизонт, оставив ветер и тьму царствовать в деревне. Вся июльская жара куда-то исчезла, погода менялась каждодневно, крепостные уж и не могли определить, как может быть на улице завтра.

Многие уже ушли спать - было около полуночи, но Никита с Ваней так и остались сидеть в этом недостроенном сарае с тонкой крышей над головой. Они, словно два юнца, лежали на мягком сене и смотрели на небо. Отчего-то у Никиты возникли предчувствия, что он делает что-то неправильно, что он не должен так себя вести, а забыть эту шалость, возникшую из неоткуда.

Но он не мог.

Ваня же не переживал ни о чём. Он ведал Мельникову о своей жизни в Москве, о старом генерале, дочь которого - Ирина Лейн - жила в Петербурге и оттого наведывалась к нему лишь несколько раз в год, на праздники. Он рассказывал, что многие любили его и заботились о нём, а Алексей держал, как безвольного раба. Никита внимательно слушал его и иногда даже отвечал.

Затем Ваня спрашивал Мельникова о его жизни здесь, и Никита, обычно не такой разговорчивый - его вообще редко можно было заставить что-то рассказать, - поведал ему о своём детстве: о том, как впервые приехал сюда, затем о смерти родителей, а потом о взаимной неприязни между ним и Алексеем. Тут же он задумался: а зачем вообще позволил князю тогда зайти к нему? Что двигало им в тот момент? Тысячи вопросов проносились в голове Никиты, но ни на один из них не найден был ответ.

- Мне кажется, пора идти спать, ведь придётся вставать через пять часов, - произнёс Мельников и приподнялся на локте.

- Погоди, - чуть слышно прошептал Ваня, всё так же смотря в ночное небо.

Никита повернулся.

- Я так и не сказал тебе, зачем поведал свою историю, - паренёк с грустью посмотрел на Мельникова.

Его голубые глаза, прежде сияющие и ласковые, теперь были наполнены тоской и печалью. Зрелище было ужасающим: словно что-то ядовитое разъедало душу. Никита приготовился слушать.

- Завтра вечером я уезжаю отсюда. Ирина Лейн, дочь генерала, она сказала, что я по наследству вместе с несколькими крепостными перехожу к ней. Я не могу ничего поделать, и… Я уеду.

При каждой сказанной фразе Никита ещё больше не желал верить. В глубине души он считал, что найдётся какой-то выход, что всё не случится вот так вот глупо.

- Я очень благодарен тебе за всё то, что ты сделал для меня, - шептал Ваня. - Что ж, буду жить в столице.

Никита замолчал. Все слова будто выпали из его головы, он не мог сказать совершенно ничего.

- Это слишком удивительно, я понимаю. Я больше никому об этом не сказал, да мне некому больше, - продолжал паренёк. - У меня ещё куча тёмных секретов, Никита. Я не смогу рассказать тебе все, но один ты должен узнать.

Ваня поднялся с сена и присел на колени. Никита тоже поднялся. Они оба смотрели друг другу в глаза, оба понимали, что сейчас произойдёт, но никто не осмеливался это сделать.

- Я люблю тебя, Никита, - с нежностью в голосе сказал Ваня.

А затем придвинулся чуть ближе и скромно поцеловал. Никита осознал, что больше не сдержит своих чувств, и повалил паренька на землю, повторяя все движения, которые проделывал с ним Алексей.

========== Часть 17 ==========

Они наслаждались ещё очень долго. Шли минуты, а Никита с Ваней совершенно не замечали время. Им было настолько приятно в обществе друг друга, что они забыли обо всём: и о кончающейся ночи, и о том, что их всё-таки слышно на улице, и о своих предрассудках и морали.

Когда они закончили, то просто легли друг напротив друга. Полуголые, разгорячённые, но такие счастливые. Улыбка наконец-таки просияла на лице Никиты. Он даже забыл, когда в последний раз был так весел и доволен.

В один момент, когда тишина уже стала резать уши, Ваня выдал: