Аня была довольно смелой девушкой. Она уже узнала, каково это - быть крепостной: избиения со стороны Алексея, работа с рассвета до ночи, никаких привилегий - и теперь она нисколько не боялась того, что хотела сделать. Она натерпелась достаточно, и страх не останавливал её.

Она направлялась в поместье к Дубам. Ей необходимо было снова увидеть Владимира.

Как только девушка смело дошла до деревьев, то сразу услышала шаги сзади. Не успела она обернуться, раздался тяжёлый стук, и она упала на землю.

***

Ветер усиливался. Деревья шатались, растения припадали к земле, вода в озере колыхалась. Тучи скопились на - несколько дней назад - чистом небе, а капли моросящего дождя увеличивались и постепенно превращались в сильный ливень, падающий и ударяющийся о землю. Вдалеке был слышен гром, такой ужасающий и величественный одновременно, молнии блистали около Москвы, и крепостные просто молились, чтобы ни одна из них не ударила по деревьям или зданиям усадьбы.

Многие уже спрятались в доме, флигеле и конюшне, а Никита как раз переносил очередной ящик. На улице не оставалось почти никого.

Ваня стоял возле сада, под одним из деревьев, и он, заметив, как начинается дождь, тут же побежал вперёд, в дом. Слишком много событий произошло в тот момент.

Паренёк скользил на ровном месте, но почва была настолько мокрая, что Ваня окончательно споткнулся и полетел на землю. Он пронёсся и упал в грязь лицом.

Следом блеснула молния. Она белой линией пронзила воздух и ударила по высокой осине, которая мгновенно начала рушиться. Издавая громкий шорох, оно словно разрезало пространство и падало. Ломались ветви и шуршали листья, кора трескалась. Ваня успел лишь поднять голову и посмотреть на то, как это дерево валится на него. Разразился гром.

Никита, завидев молнию, с такой силой откинул ящик в сторону, что всё, что там лежало, мгновенно вылетело и покатилось по мокрой и грязной земле. Он проскользил и через несколько секунд оказался прямо рядом с Ваней.

Дерево трескало и клонилось к земле, верхушка уже зажглась ярким пламенем; Ваня пытался откатиться, но Никита в тот же миг словно подлетел к нему и, схватив за руку, оттащил и поднял с земли. Весь грязный, Ваня стоял на дрожащих ногах рядом с Никитой и смотрел, как дерево рушится. Под сильными порывами ветра оно раскачивалось и устремлялось к земле.

Рухнуло. Разломавшись на несколько частей, оно упало. Огонь пытался разойтись по всему стволу, но дождь был настолько сильным, что прикрыл собою все искры. Дерево едва доставало своей верхушкой до главного здания усадьбы, ветки валялись рядом, а чёрную испепелившуюся кору разнесло ветром по яркой, зелёной траве. Тучи сгущались, дождь хлестал, казалось, время остановилось, и лишь Никита смотрел на эту упавшую осину, а Ваня дрожал от страха и прижимался к Мельникову.

К своему спасителю.

Время перестало существовать. Всё перестало существовать: и эта усадьба, и это чёрное небо, и другие крепостные. Никита был оглушён, он не понимал, что происходит. Его сердце билось часто-часто, лёгкие переполнялись воздухом, а он лишь стоял, пока крупные капли ливня катились ему за шиворот. Он держал Ваню, крепко держал его рядом с собой, и дышал. Прибежали другие крестьяне: кто-то убирал ящики, кто-то спасался от дождя, а Никита жадно глотал слюни и часто-часто моргал.

- Идите сюда!

Никита обернулся. Катерина стояла на пороге дома и звала юношей сюда. Никита, не понимая что происходит, бежал вместе с Ваней в дом.

Гром ревел, но Мельников не обращал на это внимание. Он был оглушён.

***

Никиту усадили на кровать в его узенькой комнатке. При взгляде на него любой бы вздрогнул: парень находился в таком шоке, что, казалось, глаза его смотрят в пустоту, а волосы встают дыбом.

- Всё хорошо сейчас, Никита, - пытался успокоить его Ваня. - Я жив, ты жив, никто не пострадал. Только дерево теперь убирать надо. Но нестрашно это.

Перед глазами у Никиты проносились всё те же события: горящее дерево, треснутая кора, обламывающиеся ветки, хлещущий дождь и… Ваня, такой беспомощный и беззащитный. Сердце стучало всё быстрее и быстрее в его груди, воздуха не хватало.

- Ты слышишь меня? - Ваня помахал своей белой ладонью перед лицом Никиты.

Никита проморгал и откликнулся.

- Да, да, я просто… - он зажмурился и отвернулся.

Чувства нахлынули на него волной. Он крепко схватил Ваню и прижал к себе.

- Ты жив… Ты жив, я спас тебя… - повторял он, пока Ваня изумлённо стоял.

- Да, я жив, - уверял он. - Всё обошлось. Не бойся, Никита, такого больше не произойдёт. Я впредь буду аккуратен.

Никита понимал, что ещё чуть-чуть - и всё, он не сдержит того, что накопилось у него внутри. С горечью и сожалением он отпустил Ваню и приказал ему уйти. Уйти и постараться не попадаться. Так будет лучше.

***

В скором времени в его комнате появился Алексей. Громом среди ясного дня он прошёл к Никите в своём обличии ворона: чёрные волосы, серые глаза и острый нос с таким же, словно треугольным, подбородком. Чёрное одеяние, как всегда, и хитрая ухмылка: таковым он был всегда.

- Ну как ты, радость моя? - его голос звучал так, будто кто-то проводил камнем по стеклу.

- Нормально, - буркнул Никита.

Мельников лежал на кровати, погрузившись в свои мысли. Он даже попробовал вздремнуть, но воспоминания не давали ему успокоиться. При виде барина он захотел встать, как всегда это делал, но Алексей жестом руки приказал ему оставаться на месте. Никита прилёг, опершись на локоть, и уставился на князя.

- О, я знаю, что произошло сегодня, - с наигранным сочувствием протянул Алексей, медленными шагами приближаясь к крепостному. - Мне так жаль, - и он приложил руку к тому месту, где внутри, под кожей, располагалось сердце. - Что же, придётся быть осторожнее в следующий раз. Мне кажется, лучше спилить все наши высокие деревья, дабы уберечься от таких происшествий.

К концу своей речи Алексей подошёл к кровати Никиты.

- Я дам отдохнуть тебе сегодня, - прошептал он каким-то особенным, манящим голосом. - Ты и так… - он протянул свои тонкие бледные пальцы к румяному подбородку Никиты. - Трудишься каждый день, и… - он приподнял голову крепостного; тот уставился ему в глаза. - Я же понимаю, что нужно отдыхать…

- Барин, что Вы хотите? - прямо спросил Никита с долей страха и сомнения в голосе.

- Ты разве ещё не понял?

Никите было уже двадцать пять лет, и он знал, какие были суровые условия у других крепостных в чужих усадьбах, но он никогда не воспринимал такие мысли, он попросту считал, что они невозможны здесь, в доме Курякиных, они нереальны, не имеют права на существование.

И всё же он понимал: барин волен делать со своим крестьянином всё, что будет угодно его душе.

Пальцы Алексея медленно сползали от подбородка Никиты по его шее, а затем остановились у верхней пуговицы рубашки. Мельников сузил глаза, уже подозревая князя в том, чего тот желал.

Одним движением Алексей просунул свой длинный указательный палец под воротник рубашки Никиты и нащупал там выдающиеся ключицы. Крепостной в страхе ожидал дальнейших действий, стараясь держаться спокойным и хладнокровным, но Алексей уже расстегнул второй рукой первые три пуговицы и добрался до широкой груди Никиты. Тот не мог сдерживать себя и вздрогнул. Ухмылка расползлась по лицу князя.