Аня с вылупленными глазами слушала россказни Катерины и удивлялась всё больше и больше, каждому её слову.
- Не хочу тебя пугать, но предупреждаю: осторожнее надо быть, чтобы сердце в целости и сохранности оставить. Займись лучше чем-нибудь, не знаю, вон, кашу свари.
Аня снова вздохнула и встала со скамьи.
- Так ночь скоро, кто ж эту кашу-то есть будет…
***
Никита, отдыхая после проделанной работы, сидел на берегу озера с чистой, почти прозрачной водой. Росли камыши, и оттого грязи совсем не было видно, ведь растения всё впитывали.
Парень сорвал травинку и засунул между зубов. На вкус она была немного горькая, зато сочная и свежая. Никита смотрел на розовеющее небо, на пушистые белые облака, уходившие за горизонт так же плавно, как и оранжевое солнце. Верхушки берёзок и осин покачивались из-за слабого ветерка, птицы старались спрятаться в своих гнёздах и укрытиях в преддверии вечера. Кое-где, в траве, за кустами, начали стрекотать сверчки и кузнечики.
Никита сидел под одной из осин и расслабленно мечтал о чём-то. Он вспоминал недавние дни и события, произошедшие с ним. Уроки грамоты не уходили в пустоту: всё, что говорил Ваня, он запоминал и старался уложить у себя в голове. Он не знал, когда ему понадобятся умения читать и писать, но надеялся на счастливый случай (вольная, поездка в столицу, общение с представителями светского общества). Он удерживал в голове образ его учителя и усмехался. Младше его самого на восемь лет, Ваня уже был опытным и очень умным, а Никита всё ещё с трудом верил в это. Он был настолько удивлён этому, что ему хотелось всё больше и больше времени проводить с этим крепостным. Он понимал, что они могли подружиться, и от этого он ещё более гордился собой.
Чуть поодаль от Никитки в озере купались три девушки. Одна из них была крестьянкой из усадьбы Курякиных по имени Олеся. Никита не очень хорошо знал её: работала она в доме и всегда общалась лишь с девушками. Две других, по все видимости, служили у князей Дубов. Никита до этого момента их никогда не видел, но по внешности они не сильно отличались от Олеси: те же русые волосы и серые глаза.
Мельникова они видеть не могли, так как их взгляды были обращены совершенно в другую сторону. Девушки громко говорили и смеялись, даже брызгались водой и сами уклонялись от капель. Никита был настолько погружён в свои мысли, что даже не заметил, что все три были раздеты догола; даже нижнего белья он не видел. И хоть девушки были по горло в воде, пару раз парень мог видеть их оголённые части тела. Он приглядывался, но что-то постоянно мешало: то колючие тонкие ветви, то шорох, который он сам и создавал. Когда же он всё-таки добрался до девиц взглядом, то узрел. Они, нисколько не стесняясь и не стыдясь, по очереди выходили из воды, чтобы немного прогреться, при этом оставаясь нагими с ног до головы. Никита даже счёл это неприличным и в какой-то мере противным, пока не понял, что их голые тела его совершенно не привлекают. Его глодало какое-то чувство, а какое - определить он не мог.
- Так, Алёша, мы с Оленькой и отцом уезжаем в Санкт-Петербург, где-то на неделю, может, больше. Тебя оставляем здесь, - тараторила Марья Александровна, пока слуги помогали ей одеться. - Будешь вместе с Мишелем Петровичем за крепостными следить.
- Да пьяница он, этот Мишель Петрович! - воскликнул Алексей. - Почему мы вообще держим его?
Ответ он прекрасно знал: потому что управляющий был внуком близкого друга их дедушки. Уволить они его не могли, но платили мало, за крепостными уследить никто не мог.
- Если б он не пил, то Ефросинью и конюха никто бы и не убил, - поддакнула Оля своим тонким голоском.
- Так, так, ну вы ещё скандал устройте! - воскликнула Марья.
- Успокойтесь, маменька, я всё сделаю. Все крепостные останутся живы, - заверил княгиню Алексей. - Поезжайте в Петербург, здесь точно ничего не случится.
И по его лицу расползлась хитрая ухмылка.
========== Часть 11 ==========
На следующий день в усадьбе остались лишь Алексей, пьяница-управляющий да три сотни крепостных. Утро начиналось, как обычно: громкие крики петухов, мирные солнечные лучи и роса на траве и стеблях цветов. Никита в очередной раз открыл дверь своей комнаты и, зевая и потягивая, вышел на улицу. Было прохладно, не так жарко, как в предыдущие дни, и парень чувствовал свежесть и бодрость. Едва он ступил на мокрую землю, прилив сил нахлынул на него, и Никита быстро приступил к работе.
А Аня проснулась в мучениях. Всю ночь в её снах девушку преследовал Владимир. Он был до невозможности красив и галантен, его глаза так соблазнительно сияли, словно два драгоценных камня, а чёлка каштановых волос, спадающая на лоб, необыкновенно шла ему. Целую ночь он был в голове у Ани, снился ей и говорил с ней, а она ворочалась в кровати и не могла спокойно спать: несмотря на прохладу, ей было жарко - жарко от нахлынувших чувств и эмоций.
Проснувшись с петухами, она хватала ртом воздух и пыталась успокоиться, но улыбка от счастья светилась на её лице. Неумытая, раздетая и с растрёпанными волосами, она сияла от радости, ведь сегодня ей снился Владимир, и это должно было что-то значить.
***
- Никита, а, Никита? - радостно спрашивала Аня, шагая вприпрыжку рядом со своим другом. Тот переносил поломанные доски.
- Что, Аня? Ты слишком весела сегодня, - парень уложил доски в кучу и отряхнул руки от опилок. - Так, это для печи пойдёт. Для сарая не годятся.
- Ну Никита! - протянула девушка вновь. - Я должна тебе кое-что рассказать!
На лице Ани сияла улыбка. Она крутилась вокруг своего друга и сгорала от желания что-то рассказать.
- Давай, я тебя слушаю, - парень упёр руки в бока и приготовился.
- Я влюбилась! Ты представляешь?! Это такое блаженное чувство! Уверяю, это самое лучшее чувство на свете! Я такого ещё не испытывала.
Никита выдавил улыбку.
- И кто же этот счастливый мужчина?
- Владимир Борисович! Который у нас здесь вчера был! Это ведь я его спасла и привезла в дом! Знаешь, он меня поблагодарил! - тараторила Аня и мечтательно вздыхала, закатывая глаза.
- Поздравляю, - сухо ответил Никита. - А теперь иди и помоги Катерине на кухне. С нами сегодня один Алексей Николаич, вдруг он увидит, что ты без дела шатаешься? Ты не помнишь тот день, когда он тебя прилюдно розгами выпорол?
Аня встала, хотя Никита продолжал идти по направлению к своему сараю. Улыбка на её лице померкла, она вспомнила тот злосчастный день, когда Алексею ни с того ни с сего приспичило хлестнуть её по плечам. Она всего лишь схватила яблоко с тарелки в столовой (яблоко было наливным, сочным и красным, и у Ани потекли слюнки, когда она заприметила его), а Алексей набросился на неё, словно коршун, и в тот же день приказал приготовить розги. Слёзы, солёные и большие, стекали из глаз девушки и обмывали щёки, ей было нестерпимо больно, страшно, стыдно, а шрамы на плечах остались. Она уже почти забыла о том дне, который был более пяти лет назад, но раны постоянно напоминали ей о том ужасном происшествии.
Тот случай послужил ещё одной причиной того, почему Никита так ненавидел Алексея. Его жестокость и садизм жутко бесили парнишку, и он молился, чтобы весь этот гнев князя не выпал на кого-то более слабого и беззащитного.
