С гневом Никита раскрыл деревянную дверь, чуть не сорвав её. В коридоре, выгнув левую бровь, стоял Алексей.

- Барин, - устало проговорил Никита, - что Вы снова хотите? - он тяжело вздохнул.

- Сначала пропусти.

Мельников отошёл и дал проход своему хозяину. Он оставил свою дверь раскрытой, но Алексей сам потянулся к ней рукой, не отводя глаз с Никиты и хитро ухмыляясь. Князь плотно закрыл дверцу и подошёл ближе к крепостному. Тот попятился назад, от этого больного князя, и прислонился к холодной сырой стене.

- Ты спрашивал, чего я хочу, - напомнил Алексей. - Я хочу… - он ухмыльнулся. - Прекратить нашу ссору. Я же даже запамятовал, из-за чего мы с тобой так не ладим? Верно, я натворил что-то?

- А мне почём знать? - буркнул Никита, скрестив руки на груди. - Это Вы издевались надо мной в детстве.

- Ну брось, - шутливо отмахнулся рукой Алексей. - Наша неприязнь была взаимной… и небеспочвенной, наверное, так ведь?

Князь медленно подошёл к Никите и встал почти вплотную. Мельников уже мог чувствовать на себе тяжёлое дыхание Алексея.

- Ну же, ответь мне, - шёпотом протянул князь. - Ты хочешь нашего примирения или нет?

Он смотрел Никите прямо в его голубые глаза и словно прожигал паренька насквозь. Мельников чувствовал себя беззащитным и безвольным, он должен был подчиняться своему хозяину.

Алексей вытянул перед собой руку и упёрся ею в стену. Он нависал над крепостным.

- Нет, не хочу, - проворчал Никита и исподлобья взглянул на князя.

Тот приближался своим лицом к пареньку и остановился у его уха.

- Зря, - соблазнительно прошептал он и слегка коснулся уха губами.

Никита нервно сглотнул слюну, а тем временем Алексей удалялся из комнаты. Мельников тяжело дышал ртом, жадно глотая воздух, и чувствовал нараставшее в нём возбуждение.

========== Часть 10 ==========

Птицы заливались переливистыми трелями; казалось, они были настолько громки, что их невозможно перекричать. Тихий ветер прогуливался мимо деревьев, и оттого шумели сочные зелёные листья.

Вода на озере уже покрылась рябью. Уточка-мать давно укрыла своих утят, и вместе они скрылись от ветра.

Марья Александровна и Ирина Лейн сидели на одной из деревянных лавочек. Волосы обеих, аккуратно собранные в красивые причёски, колыхались, некоторые пряди выпадали и мешали, достигая глаз.

- Красиво у вас тут, - протянула Ирина. - Завидую я вашему саду.

- Сама удивляюсь: и как только он сохранился такой? А каковы листья вишни! Просто загляденье… - с наслаждением ответила Марья.

- Так бы и осталась здесь навсегда…

Женщины закрыли глаза и вдохнули аромат цветов и деревьев. Ветер хорошо разносил его по саду.

Солнце клонилось к закату. Крепостные понемногу оставляли свою работу, отдыхая в своих тесных комнатушках, а некоторые продолжали работать до самой ночи.

- Я слышала, у вас крепостную убили? - выдала Ирина после некоторого молчания.

- Верно, - сглотнув слюну, ответила Марья. - А сегодня ещё и конюха… Эх, хороший мужик был. Теперь хоронить надобно. По христианским обычаям. Пока в избе стоят два гроба, прямо напротив друг друга. Холод накатывает, когда их видишь… А самое главное-то, самое! - вдруг вспомнила она. - Кто же это мог быть? Ладно, я пойму, если конюх свалился в колодец сам, но Ефросинью-то? Кому понадобилось губить Ефросинью? Она же такая добрая была. Да и старая… Ах! - она вздохнула и театрально приложила локоть ко лбу. - Теперь и поместье не оставишь, за всеми следить!

Обе погрузились в молчание.

- А я хотела вашу семью на бал пригласить, - подала голос Ирина, дабы сбавить такое напряжение.

- Какой ещё бал? - устало проговорила Марья.

- Ну, Ольге вашей уже четырнадцать лет, пора бы ей на первый бал в своей жизни. Один мой знакомый в Санкт-Петербурге устраивает празднество. Велел мне своих знакомых пригласить.

- Что верно, то верно, - согласилась Марья. - Ольгуше действительно пора бы на бал отправляться. Когда он?

- Через три дня.

Марья ахнула.

- Так надо же собираться!

***

Ваня перелистывал пожелтевшие страницы старого романа. Сама книга была в кожаном коричневом переплёте, а некоторые буквы стёрлись по бокам, но мальчику было интересно её содержание, оно захватывало его с новой силой.

- Ваня?

Паренёк обернулся. Чуть поодаль стоял Никита в своей потрёпанной рубашке и мешковатых штанах. Он, смущённо опустив взгляд в пол, стоял со скреплёнными за спиной ладонями.

- Привет! - улыбнулся Ваня и помахал своей белой ладошкой.

Никита подошёл чуть ближе.

- Ты же грамотный, так ведь? - спросил он, чтобы удостовериться.

- Да, - Ваня отложил книгу на траву, так, чтобы она не помялась.

- Я просто… Просто хотел тоже обучиться грамоте. Хотя бы читать… Я чувствую себя неотёсанным мужиком.. - произнёс Никита, исподлобья глядя на Ваню.

- Конечно, - лицо Марьянова словно озарилось. - Как будешь свободен, приходи. У меня времени много, хоть отбавляй.

- Мы можем начать прямо сейчас? - виновато произнёс Никита. Ему хотелось избавиться от этого груза, от этого чувства, которое в нём росло после того как Алексей наведался в его комнату.

А Ваня словно светился от счастья.

***

- Я пойду, наверное. Уж пора, - произнёс Владимир Дуб и стал прощаться с Алексеем, обнимая и похлопывая большой ладонью по его плечу.

Аня стояла чуть поодаль и наблюдала за ними. Её не было видно из-за угла, и она каждый раз старалась высовываться так, чтобы никто её не заподозрил.

- Как же, так скоро? - изумился Алексей. - Дружище, я думал, право, ты побудешь у нас ещё немного.

Владимир захохотал.

- Нет, уж прости, Алексей, но меня ждут дела в усадьбе. У вас здесь замечательно, но от забот не убежишь. Поэтому до скорой встречи, милый друг!

И тогда Дуб сел в карету, а кучер увёз его с собой в совершенно другую усадьбу. Аня ещё долго смотрела им вслед, и даже когда Алексей вернулся к себе в усадьбу, а повозка скрылась из виду, девушка долго стояла, прислоняясь к холодной каменной стене и удерживая в глазах и памяти образ Владимира.

***

- Эх, Катерина-Катерина, - тяжело вздохнула Аня и провела пальцем по деревянному покрытию стола. - Влюбилась я не на шутку.

Повариха поставила тяжёлый глиняный горшок с варевом на стол и взглянула на девушку.

- Ну наконец-то. И кто же он? Никитка наш? - женщина улыбнулась.

Аня отрицательно покачала головой.

- Нет, тот барин, который приезжал к нам. Владимир Борисович.

Катерина ахнула и хлопнула ладонями.

- Ну ты и позарилась, Анька, на князя! Да когда ж он сам-то на тебя внимание обратит? Ты пойми, что с этим шутить нельзя. Разлюбить тебе его советую, пока всё не кончилось слезами на моей кухне.

- Да что ж я поделаю, Катерина, когда задыхаюсь, завидев его! - произнесла Аня. - Он же благородный, такой умный, смелый, отважный, в армии служил! Знаешь, он меня отблагодарил после того как я за ним поухаживала, не то, что наш барин Алексей Николаич! Он лишь хлестать да бить умеет… До сих пор шрамы на плечах остались, - девушка изогнулась, чтобы окинуть взглядом раны.

Катерина вздохнула и принялась дальше готовить, разрезая лук на столе.

- Ну посмотрим, Анечка, посмотрим… Только ты помни, что я тебя предупреждала! Я желаю тебе только добра, счастья… Эх… Вот когда я молода была, тоже влюблялась много. Был у нас здесь кузнец Митька - крупный, сильный, настоящий мужик. А я, дура, по молодости и влюбилась. А в него уже все девки на деревне влюбились. Только вот он всем-всем-всем внимание уделял: и цветы на поле собирал-дарил, и ухаживал за всеми, каждую ночь новая была. Негодяй, и всё тут! А я никак разлюбить не могла, каждый день думала о нём, думала, думала… Пока женщину одну не встретила на рынке. Мать меня за солью послала, я там и наткнулась. Она с двумя детьми была: один помладше, другому лет пятнадцать. Разговорились мы с ней, цены-то подорожали на соль, и тогда она мне рассказала, что… - Катерина чихнула от запаха лука и утёрла нос краем фартука. - Рассказала она мне, что муж ей изменяет каждый день, да она знает всё, только уйти не может - совсем без денег пропадёт. А этот муж и оказался кузнецом. Мою любовь глупую как рукой сняло, - и Катерина махнула ладонью. - Вот и ты внимательнее будь. Этот Владимир хоть и говорит, что на ухаживания времени нет у него, так мы ж не знаем, может, у него в подвале уже трое детей сидят с женою.