– Могла звонить, что задержаться…

– … задерживаешься, – поправила Оленька.

– Я знаю, что такой работа. Можно звонить.

– Но ты же не был занят, просто сидел в машине, слушал музыку. Мог бы книжку почитать. Я всегда беру с собой книгу, когда иду на встречу, и не обижаюсь, если приходится подождать, наоборот, радуюсь, что выдалось немного времени отдохнуть.

– Я не собачка, который ждет свой хозяин!

– Ну, конечно, нет! Прости меня, родной, еще раз! Но я такая – никогда не могу прийти во время. Все мои друзья и подруги давно к этому привыкли. Знаю, что это плохо, но ничего не могу с собой поделать.

– Я не любить опаздывать.

– Не нравится – выбрось меня на помойку! Я – женщина, –вспыхнула Оленька, – имею право быть в чем-то несовершенной!

– Послышай, приходить, когда договорились, это не какой-то редкий качеств. Работа, бизнес, нормальный человеский отношений стоять на уважение и вежливость. Точность для встречи – это вежливость к другой человек! Твои друзья прощать тебя, потому что любить тебя.

– А ты меня любишь?

– Любишь…

– Тогда почему не хочешь простить мои маленькие недостатки?

– Пойми, для меня корректность – очень важный. Я уважать другой человек, с который встреча.

– Но ведь ничего страшного из-за моего опоздания не произошло: небо не упало на Землю!

– Объяснять по-другому: ты опаздала, значит, ты обругала человек, который ждал. Твой лучший подруга задержать свой концерт на тридцат пьять минут, потому что ты опаздать, а ты пришла и – в туалет, все слышать спускать унитаз!

– Я выпила много чая, мне необходимо было пописать! Инача бы лопнула!

– …Старый художник с гостями ждать тебя и не показывать картины, а ты разговаривать по телефону у подъезда! Как это по-русски?… Хамство!

– Ну, что ты такое говоришь! Это совсем разные вещи! Ты смешиваешь кислое и горячее!

– Для меня это так. Ты обругать грубый слова русский язык.

– Эричка!…

Оленька ловко перебралась через рычаг скоростей к Эрику на колени и запечатала его гневную тираду своими мягкими губами. Потом горячо успокаивала обиженного эстонца у себя на раскладном диванчике до сигнала телефона, что ему пора ехать за клиентом в аэропорт.

Об Эрике Оленька думала часто – он ей нравился все сильнее. Это еще не была Любовь с большой буквы, но все двигалось в ее сторону. Несколько раз на улице, в ресторанах, кафе их случайно встречали Оленькины друзья, она деликатно представляла Эрика как своего Большого эстонского друга.

Эрик рассказал, что скоро получит лицензию на открытие своего агентства – будет сопровождать важных персон, звезд шоу-бизнеса, поставлять охранников в банки, отели, магазины. Люди для такой работы у него имелись – бывшие сослуживцы, знакомые по охране, родственники и друзья из Эстонии. Для начала собственного бизнеса он сумел скопить небольшой капитал: все годы, что работал, жил очень скромно, откладывал средства на счет с высоким годовым процентом. Открытие Эриком своего дела Оленьке импонировало – мужчина шел в гору! Пора серьезно рассмотреть планы совместной жизни.

Приближался День Благодарения. Во Франции этот американский праздник начали отмечать сравнительно недавно. Традиция осеннего сбора членов семьи по поводу поедания жареной индюшки только устанавливалась.

Оленьке идея праздника была симпатична: встретиться самым близким кругом, рассказать, что произошло за год, наесться до отвала. Вот только ее мама и старший брат с семьей жили в Москве, а родители Эрика – в Таллине. Решила, что все равно надо отпраздновать. Договорилась с Эриком, купила маленькую индейку (большую вдвоем не осилить), выяснила по интернету рецепт клюквенного соуса.

Перед работой Оленька заскочила к Эрику – он дежурил в банке Лионский Кредит, передала ему ключ от своей студии, чтобы сразу приходил к ней. Сама рассчитывала вернуться домой минут через сорок после него. Эрик, когда брал ключ, выглядел торжественным и многозначительным.

С утра Оленька переводила для русских клиентов, покупавших большой дом на авеню Клебер. Вместе с шефом водила их по этажам, показывала, рассказывала. Затем все поехали в бюро, где начался сумасшедший дом: нотариус требовал добавочных гарантий, большие архитектурные планы этажей куда-то запропастились, спецификации и пояснения, которые Оленька долго и скруполезно переводила на русский язык, не хотели распечатываться, интернет не работал… Покупатели нервничали и капризничали как дети: еще бы, миллионная сделка, а делопроизводство организовано из рук вон плохо!

Шеф пытался исправить ситуацию, скороговоркой сыпал по-французски. Оленька с трудом поспевала с переводом, на ходу поправляла небрежные пояснения шефа, иначе крепкие русские клиенты с татуировками на запястьях ничего бы не поняли в казуистике французского нотариата.

В час дня, святое для французов время обеда, переговоры закончились и шеф повел русских в ресторан. Оленька сбегала купила новый принтер, распечатала чертовы поэтажные планы, перезагрузила модем, ответила на вагон имейлов, пришедших, пока модем не работал. В придачу ко всем конторским проблемам, позвонила мама: у нее протекла батарея отопления и отключилось электричество, а в Москве уже наступил холодный ноябрьский вечер!

Бедная Оленька звонила из Парижа в аварийные службы, нашла электрика и сантехника, у которого не оказалось необходимых прокладок, перевернула пол-Москвы, нашла прокладки! Когда смогла взглянуть на часы, сердце у нее похолодело.

…В центре столика на фарфоровом блюде лежала украшенная зеленью, обложенная золотистой картошкой, аппетитно зажаренная, но безнадежно остывшая индейка. Белоснежная скатерть, красивые тарелки, серебряные приборы, хрустальные бокалы, витые свечи, клюквенный соус в севрском соуснике… И маленькая ювелирная коробочка, перевязанная золотой ленточкой.

На складном стуле спиной к двери сидел Эрик в накрахмаленной рубашке с галстуком и новых брюках, голова низко опущена. Оленька положила ладони на его поникшие могучие плечи:

– Эричка…

– …можно был звонить…

– Прости, родной, меня раздирали на части… и мама с ее водопроводными проблемами…

– …один слово и я не сходить с ума…

– Не сердись, я же пришла, все в порядке…

– … один слово, всего один секунда…

– А у меня для тебя сюрприз: я без лифчика!

– Позвони, когда перестать ругаться матом.

Эрик поднялся со стула – Оленькины руки беспомощно скользнули по его спине, и вышел.

– Златка, что мне делать? Он принес обручальное кольцо, а я опоздала на три часа и толком не извинилась!

– Ты что, серьезно, не можешь не опаздывать, даже когда твоя судьба решается?

– Златочка, я не знаю, что со мной, – по щекам Оленьки текли крупные слезы. – Стараюсь как лучше, всем помогаю, работаю по двадцать часов в сутки, и всюду опаздываю – никогда и никуда не прихожу во время, даже на работу, подвожу людей, пропускаю поезда и самолеты – и ничего не могу с собой поделать! Какой-то злой рок…

– Твоя судьба решалась! Русские бандиты подождали бы с домом до завтра, а в Москве у тебя брат – помог бы матери…

– Зарплата всего бюро зависела от контракта на дом, а брат – такой медлительный и неорганизованный! Они бы не смог найти вечером в Москве водопроводчика и электрика. Мама бы замерзла и заболела…

– Пожила бы пару дней у сына! Эрик пришел делать предложение! Купил кольцо, сервиз, зажарил индейку, приготовил соус, накрыл праздничный стол, ждал намытый-надушенный, а ты даже не позвонила – плевать на него хотела!

– Неправда, я люблю его! От моего опоздания никто не умер! Все живы и здоровы! Почитал бы книжку – их у меня целая полка…

– У тебя тяжелый клинический случай! Обратись к психиатру – может таблетки помогут. Или ищи идиота, который со счастливой улыбкой будет тебя ждать на коврике возле двери и приезжать на твои звонки, как девушка по вызову!