Свою мечту – радиостанцию, Алик держал в глубоком секрете, никому о ней не рассказывал: помочь никто не поможет, а смеяться будут долго. Ясно, что денег на мощное оборудование, разрешения, лицензии и эфирное время простым и честным трудом не заработать. Алик решил ждать…

Выручил общий технологический прогресс. Аналоговое радиовещание с его антенами, передатчиками и прочей архаикой благополучно прекратило существование и на смену ему пришли компьютеры и всемогущий интернет.

Алик скопил несколько тысяч, купил сносный компьютер, микрофоны, кучу необходимых мелочей, зарегистрировал радиостанцию в префектуре своего Пятнадцатого района и получил право выхода на мировую аудиторию. Мечта сбылась!

На кухне Алик установил техническое оборудование, в большом стенном шкафу разместил двух дикторов, а в салоне, он же главная тон-студия, вел встречи с интересными людьми.

В тот вечер к нему на передачу привели незнакомого оригинала: писателя, художника, путешественника, аквалангиста и Бог знает кого еще! Все в одном лице с очками и аккуратно подстриженой седеющей бородкой. Быстро познакомились, Алик проверил как незнакомец ведет себя с микрофоном – никаких проблем, словно тот пол-жизни выступал на сценах и в актовых залах.

Для большего интереса слушателей у Алика был наработанный прием: он “разговаривал” собеседника, выходил в эфир, то есть, в интернет, а потом делал вид, что отключает микрофон. Собеседник расслаблялся, откровенничал, не подозревая, что трансляция продолжается. Конечно, не очень честно, иногда случались проблемы и даже конфликты, но зато аудитория была всегда довольна и присылала хорошие отзывы. Решил попробовать свой трюк и с новым гостем.

После обычных вечерних новостей, сводки погоды и движения на дорогах дикторы отправились курить на лестницу, Алик по бумажке, чтобы не путать, представил гостя и обратился с просьбой:

– Я знаю, что Вы не только художник, писатель, любитель приключений, но также и известный коллекционер. В Пинакотеке открылась выставка работ из Вашей коллекции. Расскажите немного о ней.

– Скорее, я собиратель, а не коллекционер. У меня никогда не было четкого плана по авторам, периодам или жанрам. Главное собрание живописи у меня сложилось в восьмидесятые-девяностые годы – я собирал работы своих друзей-художников и скульпторов. Несмотря на железный занавес и господство партократии, это было хорошее время – мы были молоды, горели искусством… Много картин я получил в подарок, в обмен на свои, некоторые покупал, когда были деньги. Позже добавились работы русского авангарда начала Двадцатого века, иконы, автографы, произведения декоративно-прикладного искусства.

– Вы собираете только предметы искусства?

– Нет, собираю все, что мне интересно и уникально, выставляю, правда, малую часть, того, что имею.

– Очень любопытно! И что же еще есть в Вашей коллекции, если не секрет?

– Например, простой нательный крест империатрицы Марии Федоровны, письмо Пушкина к Анне Керн, боевая сабля Дениса Давыдова, два Фаюмских портрета, Трубка мира индейцев-команчей, золотой дублон из Пещеры сокровищ на Острове сокровищ в проливе Френсиса Дрейка. Ну, и кое-что еще… К каждому из предметов у меня очень личное отношение, с каждым из них связано что-то важное для меня.

– А что Вам особенно дорого и почему?

Гость задумался…

– У меня была жемчужина. Она попала ко мне, как я думал, случайно. Много позже понял, что в мире нет случайностей, все – проявление закономерностей.

Жемчужина была очень красива, я любовался ею, держал на ладони, смотрел на свет. Она меняла оттенок в зависимости от времени дня, погоды, моего настроения. Если мне бывало плохо, я доставал ее из маленького мешочка и она меня успокаивала, ободряла. Когда было хорошо, жемчужина лучилась внутренним светом. Она согревала мне душу и успокаивала треволнения.

Я искал для нее красивую оправу, но как-то не мог подобрать подходящую. Знакомые ювелиры старались, предлагали разные варианты – простые и сложные, современные и старинные, но мне ничего не нравилось и пока я носил ее в мягком мешочке в нагрудном кармане у сердца.

Постепенно я привык, что жемчужина всегда со мной, ее красота воспринималась как само собой разумеющееся, обычное явление. Это была главная ошибка: красоту и доброту надо ценить каждый день и каждую минуту.

Мое легкомыслие породило небрежность: я валялся на пляжном песке, падал в снег на лыжах, забывал про жемчужину, когда бросал рубашку в стиральную машину. Бывало, выпив в компании друзей-художников, доставал жемчужину и хвастался ее красотой. Все дивились жемчужине, просили рассмотреть ее поближе, брали пальцами, измазанными красками, кетчупом или жирным соусом, слюнявили, чтобы проверить ее блеск.

Однажды после веселой гулянки я очнулся утром и нашел жемчужину на столе в винной луже…

Красота, любовь и нежность требуют бережного к себе отношения, иначе они умирают. И моя жемчужина начала чахнуть, тускнеть, терять блеск. Я, по глупости, возмутился, начал ругаться, требовать красоте вернуться. Конечно, это не помогло – жемчужина превратилась в серый камешек.

…Слякотным ноябрьским днем в пивной возле метро я грустно перекатывал жемчужину по столу, когда ко мне подсел старичок-алкоголик. Он увидел мою тоску и предложил помочь, если я угощу его кружкой пива. Деньги для меня были пустяковые, а старичок показался забавным.

Он отхлебнул мутный напиток, обтер усы и сказал, что у меня есть два пути вернуть жемчужине красоту: первый, легкий – отпустить в море и забыть про нее, второй – измениться самому, посвятить себя исцелению жемчужины, и она меня обязательно отблагодарит. Я грустно улыбнулся, допил пиво и, покачиваясь, пошел домой.

Много думал над словами старика, понял, что изменить себя мне не удастся – силы воли не хватит, и решил отпустить мою несчастную жемчужину обратно в ее родную стихию. Купил билет на поезд, приехал к морю в дождливый серый день, взял напрокат лодку, отгреб от берега и выпустил жемчужину в холодные волны.

Легче мне не стало, наоборот, я страдал и мучался от потери, перестал есть, спать, думал только о ней и о своей беспросветной глупости. У меня была Жемчужина… Сокровище…

Прошло время, я отказался от дурных привычек, стал ходить в церковь, помогать людям, учить детей. Наверное, стал лучше и чище. Жемчужина пришла ко мне во сне, сказала, чтобы я вернулся на тот берег.

– И что? – спохватился Алик. Он совсем забыл о своей роли ведущего.

– …На дальнем конце волнореза на листе лотоса лежала Жемчужина…

Алик сделал вид, что отключил микрофон, включил фоновую музыку и спросил задушевным голосом:

– Ваша Жемчужина – это женщина?

Гость грустно улыбнулся и молча вышел из студии.

31. Бефстроганов

– Сандро, дорогой, безумно вкусно! Как это называется?

На тарелке у Оленьки не осталось ни кусочка экзотического блюда: креветки в соусе со сливками, запеченные в целой тыкве вместе с ананасами, бананами, зелеными листьями алоэ, тропическими ягодами с берегов далекой Амазонки, душистыми пряностями и стопкой Кашасы из бразильского магазина Копакабана.

Оленька положила вилку и вытерла губы бумажной салфеткой. Она сидела за пластиковым столиком на кухне, обернув вокруг пояса махровое полотенце. На соске левой груди поблескивала капелька соуса.

Сандро, довольный похвалой, принял позу оперного певца, подбоченился левой рукой с половником, отставил ногу и сценически поднял правую руку. На коренастом смуглом теле – коротенький голубой фартук в мелкую клетку, из-под которого болтался внушительный орган, ноги, поросшие густым черным волосом, и наметившийся животик любителя поесть:

– Бефстроганов!

– Бефстроганов?

– Да! Специально для тебя – национальное русское блюдо!

– А где гречневая каша?

– Какая гречневая каша?