9. О милосердии
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Аминь!
Возлюбленные братья и сестры, сегодня моя проповедь будет о милосердии: “Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут!” – Отец Борис поправил на носу очки в роговой оправе и огладил пышную седую бороду.
Народу в церкви мало, плохо ходят христиане в храм Божий. В воскресенье и по большим праздникам церковь полна, а в остальные дни: ау, где вы, православные? Пара старушек да певчий на клиросе…
Ковровая дорожка делила церковь надвое: справа скамьи для мужчин, слева – для женщин. Отец Борис давно установил простые деревянные скамейки, а сторонникам суровых правил возражал, вслед за митрополитом Филаретом, что в храме надо думать о Боге, а не о ногах.
В первом ряду сидел церковный староста, солидный мужчина в пиджаке и при галстуке, рядом с ним главные жертвователи церкви – маленькие седенькие муж и жена, люди очень состоятельные, за ними – убогий Федор, следивший за свечами на подсвечниках. На “женской” половине – залетный турист-иностранец с двумя фотоаппаратами на шее, пара пожилых пенсионеров и молодые прихожане – раба Божия Ольга с мужем.
В приходском сестричестве ее называли Оленькой за добрый характер и милую улыбку. Имя мужа отец Борис никак не мог вспомнить, тот редко ходил в церковь, никогда не исповедовался и не причащался. С Оленькой они жили в гражданском браке, поэтому отец Борис ее исповедовал, а к причастию не пускал, требовал, чтобы они сначала обвенчались, только муж отказывался. Оленька без причастия страдала, но отец Борис был тверд.
На хорах пела матушка Ефросинья и двое певчих – бас и меццо-сопрано.
Позади всех возле двери стоял незнакомый мужчина, по одежде – иностранец, но не бизнесмен. Он вошел в начале службы, купил свечек, приложился к иконам, зажег свечки и замер как статуя. Отец Борис его раньше не видел.
– Возлюбленные мои братья и сестры, богобоязненные христиане, о необходимости делать благие дела вы знаете, не буду напоминать вам очевидные истины, – отец Борис посмотрел в карманную записную книжку, куда записывал основные мысли проповеди. – Вы слышали сегодня в нашей молитве слова Св. Иоанна Златоуста: “Господь, даждь ми терпение, великодушие и кротость”.
Отец Борис служил сорок с лишним лет, был опытный оратор, читал проповеди каждую неделю по воскресеньям и по праздникам.
– Терпение, Велико-Душие, Кротость! Эти качества необходимы православному христианину для исполнения добродетели милосердия, милости. Мило-Сердие – это наше Благо-Деяние, возлюбленные братья и сестры, то есть, Бого-Деяние! Мы все жертвуем на храм, на хор, на устроение и украшательство. Жертвуем на глазах у всего прихода, когда служки обходят с подносом для жертвований, – отец Борис поклонился чете главных благодетелей храма. – Жертвуем ли мы от души, от чистого сердца? Отказать, не положить малую лепту на поднос – стыдно, видно всему приходу.
Отец Борис сделал паузу и обвел взглядом церковь – все внимательно слушали, даже убогий Федор мелко покачивал головой, забыв про оплывающие свечи. Незнакомый мужчина стоял, немного расставив ноги, задумчиво смотрел на отца Бориса.
– Не о материальных милостях, возлюбленные братья и сестры, говорю я с вами сегодня. Духовные дела милости – это научить ближнего истине и добру, подать благовременный совет, утешить печального, простить обиды, помолиться за него Богу.
Отец Борис сделал многозначительную паузу, заметил, как покраснела Ольга, и пунцовый румянец залил ей лицо и шею.
– Просящий милостыню – не деньги, а помощь, милость – это человек, которому некуда податься, он, или она, испробовал все возможности, чтобы самостоятельно справиться с трудностями, и ничего не получилось! – отец Борис возвысил голос. – В отчаянии человек обращается к ближнему своему как к евангельскому самарянину: “Помоги, брат (или сестра), нет сил моих одолеть заботу!”
Отец Борис чуть перевел дыхание, забыв про носовой платок, смахнул ладонью капельки пота со лба и продолжил более грозно:
– Вспомните, возлюбленные братья и сестры, как часто вы обращались за помощью, за милостью, когда иссякали силы ваши телесные и душевные? Редко. Потому что не хотели обременять заботами ближних своих, не хотели смирять гордость свою пред сильными мира сего. Только отчаяние и надежда на чудо заставляет нас обращаться за помощью. Подобно путнику, израненному и ограбленному разбойниками, протягиваем мы руку в ожидании милости, смиряем гордыню и просим подаяния. “Господи, – просит Св. Иоанн Златоуст, – даждь ми слезы и память смертную и умиление”.
Прихожане, кто давно знал отца Бориса, насторожились: что-то сегодня старенький батюшка слишком эмоционален, даже слезу смахнул на последних словах.
Отец Борис высморкался в клетчатый платок, сложил его и убрал в карман рясы, посмотрел в записную книжку:
– Речь моя сегодня, возлюбленные братья и сестры, не о тех, кто нуждается в помощи, а о тех, кто оказывает милость, подает в протянутую руку.
Прояснившимися сухими глазами отец Борис смотрел на Оленьку.
– Как часто мы проявляем гордыню, когда к нам обращаются за помощью! Вспомните, как наполнялись наши сердца тщеславным чувством удовлетворения, что именно к нам, а не к соседу, обратился страждущий за помощью. Возлюбленные братья и сестры, быть милосердным – тяжкое испытание, потому как требует полного Чисто-Сердечия. Когда к вам обращались за помощью, как вы ее оказали, чтобы не обидеть, не унизить просящего? Не заставляли страждущего долго ждать вашего ответа? Не делали это на виду других людей? А может человек страдал и мучился, что обратился к вам с просьбой и оторвал вас от важных дел, от семьи или отдыха, сгорал от стыда за собственное бессилие?
Несложно, дорогие и возлюбленные братья и сестры, открыть кошелек или выписать чек, особенно, если на банковском счету имеются некоторые финансы. Сложнее дела милосердия творить незаметно, чтобы тот, кому оказана милость, не знал, кого благодарить, и другие люди не могли бы хвалить оказавшего милость.
Отец Борис откашлялся, обвел взглядом свою паству:
– На последнем Страшном Суде люди будут судиться по их делам милосердия или по отсутствию у них добрых дел. Через милосердие мы прозреваем в нуждающемся, несмотря на его недостатки. Страждущий – тот же человек, что и я, тот же образ Божий. Те, кто принял Христа как своего Спасителя будут спасены. “Возлюбите ближняго твоего яко сам себе!” Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Аминь!
Отец Борис широко перекрестил присутствующих и сделал знак подходить к нему под благословение.
В наступившей тишине на хорах всхлипнула меццо-сопрано. Оленька сидела бледная, опустив голову. Муж скрестил на груди руки и в упор смотрел на нее. Человек у двери не дождался благословения и вышел.
10. Девичьи разговоры
Корейская баня дышала легким приятным ароматом. Не было тяжелой сырости русских парных или запредельной температуры финских саун. Подогретый пол ондоль располагал к неге и дреме. Теплые стены, облицованные зеленоватым нефритом и красной яшмой, испускали невидимые целительные лучи.
Подруги свое уже взяли: напарились в разных парилках, наразминались массажем, натерлись пахучими травами и морской солью, намазались красной глиной, наплескались в джакузи с женьшенем, розовыми лепестками и чистотелом, сделали маникюр и педикюр и теперь отдыхали на белоснежных футонах.
Злата подливала себе гурманский бесцветный чай из глиняного чайника с соломенной ручкой, Люда заказала травяной коктейль с веточкой повилики на ободке хрустального стакана, Оленька заварила в кружке привычный желтый пакетик Липтона, Олёк, для которой это был первый совместный выход с подругами за многие годы, потягивала шампанское.
Баней чимчильбан угощала Злата: неделю назад она удачно продала свою крохотную двух-комнатную квартирку в Восьмом районе и купила на аукционе просторный дом в Ножане: банк отобрал его у предыдущих владельцев за невыплату займа и выставил на срочную продажу. С оставшихся после покупки средств, решила кутнуть – собрать близких подруг и, заодно, вернуть Олька, когда-то провинившуюся и пропавшую с горизонта.
