Ведьмак куснул Кавира за подбородок и хрипло шепнул:

- Ты - мой.

- Твой, - рыцарь жадно потянулся к его губам.

Роберт ответил не меньшей жадностью, только сильнее прижимаясь и ощущая, как на прикосновения отзывается все тело, и желая еще и еще. Он ловил стоны открытым ртом, целуя куда придется, не контролируя себя вовсе и отвечая тихим урчанием. Движения, поначалу более-менее размеренные, стали более жесткими, неистовыми. Жар опалял, стирая все мысли, кроме одной, бившейся ярким лучом в подсознании. Ведьмак заскулил, впиваясь губами в шею и дыша открытым ртом.

- Роберт, о, Роберт! - хрипло шептал Кав, стискивая его шею, прижимая к себе так крепко, как было возможно. Его тело, пожелавшее жить своей жизнью, судорожно и резко двигалось в унисон с телом ведьмака, пока волна оргазма не настигла их, одного за другим. И они парили на её вершине бесконечно долгие мгновения, и казалось, находились в другом мире. По крайней мере, рыцарь точно видел звёзды. Потом пришло время возвращаться к постепенно утихающему сердцу и выравнивающемуся дыханию, и приветствием в этом новом мире стали нежные поцелуи.

Ведьмак не спешил слезать с Кавира. С легкой улыбкой на губах он изучал рыцаря, едва ощутимо касаясь его подушечками пальцев, словно не хотел мешать приходить в себя, и, в то же время, хотел быть частью этого пробуждения. Так, на плечах и груди появлялись невидимые узоры, выводимые робертовыми пальцами. Наконец, он хмыкнул своим мыслям, которые, в отличие от самого ведьмака, не молчали всю эту дорогу и шепнул.

- Я знал, кого жду, - он наклонился и обнял рыцаря, прижавшись щекой к его груди и бережно обнимая руками.

- А я думал, - улыбался Кавир, который ласково гладил затылок Роберта, перебирая прядки, - это я тебя жду.

Было хорошо просто молчать, греться в душевном тепле и соприкасаться. Рыцарь бездумно изучал потолок, переводил взгляд на русую макушку и улыбался с почти болезненной нежностью. Поймал руку, переплел пальцы.

- Спасибо, - прозвучало тихо и искренне, потом раздался чуть смущенный смешок. - Я предполагал, что будет хорошо, но даже не думал, что настолько. Это было потрясающе.

Он протянул руку и с определённой целью подёргал за шнур колокольчика, и снова вернулся к объятиям.

- Вызываете свидетелей моего грехопадения? - шепнул Роберт, усмехаясь и крепче сжав переплетенные пальцы, поцеловал грудь. Было хорошо и тепло, но он не мог не шутить, тем более, сейчас.

- Я обычно не такой, - сказал он вдруг, голос странно вибрировал, то ли от смущения, то ли от переосознания себя. - Ты… - он поднял голову, поставил подбородок на ключицы рыцаря и заглянул в глаза. - Это было здорово, и ты… ты великолепен, - он вновь смотрел долго и не отрываясь, затем усмехнулся. - Кавир Ронгельм, - сказал он с новыми нотками в голосе, которых не было раньше, - я ведь тебя теперь не отпущу.

Кавир тоже смотрел на Роберта, и его взгляд светлел, а горло перехватывало.

- Роберт из Марибора, - он улыбнулся, но голос предательски надломился и пришлось вздохнуть, чтобы продолжить и просто сказать, - не отпускай. Но… тебе придётся рассказать, какой ты обычно. А то вдруг я перепутаю в темноте? Роберт. Я тебя сам не отпущу.

- Перепутаешь? - лукаво усмехнулся ведьмак. - Ну-ну, - он куснул за плечо. - Я тебе перепутаю…

Все-таки, лежать сверху было хоть и приятно, но уже несколько неудобно, а потому Роберт вздохнул и, отстранившись, скатился с рыцаря и лег рядом, вытянув руку и как бы намекая. Кавир усмехнулся, подобрался ближе и лёг, обняв Роберта. Дремота норовила схватить их обоих в свои тенета, и только то, что спать голышом будет прохладно, могло спасти их и заставить хотя бы забраться под одеяло.

- Не перепутаю. Ты такой один.

- Ну-ну, - снова хмыкнул ведьмак, обнимая Кавира за плечи и целуя в светлую голову. - Марибор - не мой настоящий дом, - сказал он вдруг. - Я не знаю, кто я был и откуда. Не помню. Когда повзрослел, понял, что люди лучше запоминают кого-то, если есть не только “имя”, но и фамилия, или приписка “из”. Я долгое время, признаться, не знал, какое “из” мне взять, можно было бы любое, просто тыкнуть пальцев в карту.

Ведьмак пошевелился.

- Один раз я дважды за месяц побывал в одном и том же городе. В первый раз мы зачищали старое кладбище с другим ведьмаком. Напились до тошноты и пошли на жальник, - ведьмак хмыкнул, вспоминая свои юные мысли. - Веселились до упада, а потом нас до утра лечили. Второй раз… я ехал из Марибора в Элландер, думал купить у Храма редкие травы для эликсиров. В одной деревне повстречал краснолюдов, они просили о помощи, - его голос стал ровным, ничего не выражающим, спокойным. - Найти детей. Поначалу мы думали, что их украл какой-то монстр. Потом я понял, что во всем виноваты люди. Мы нашли их. - Роберт горько улыбнулся. Старые похождения оставляли странный осадок жестокости в нем самом, словно то, что он тогда сделал, можно было бы обыграть иначе. Словно можно было бы избежать жертв. - Завязалась драка, я… кажется, потерял голову от боевой эйфории. И убивал. Их всех… - последние слова он сказал шепотом, глядя в потолок, словно там мог быть ответ на главный вопрос - зачем?.. - Поляна трупов, и я в роли коронера, - он потер свободной рукой лоб, поерзал. - Наутро отправился в город, меня перехватили, отвели к наместнику, который накатал на меня бумагу - черт, почему всем лишь бы накатать бумагу на ведьмака? - он усмехнулся и боднул рыцаря подбородком. - Потом заступился староста, который помнил еще нас с Шанком - другим ведьмаком. Меня отпустили, но перед своим уходом я набрался наглости забрать себе этот город. Было бы чем гордиться… двадцать трупов гулей и двадцать трупов людей…

- Эй, - Кавир тронул его ухо, погладил лоб. - Ты делал то, что считал правильным. И я не знаю никого, кто судил бы вернее и так умел слушать. Ты спас жителей, спас ребёнка. Тебе есть, чем гордиться. Ты, в конце концов, не убил меня тогда в карете, да и потом… - он хмыкнул, навис над ведьмаком, заглянул ему в глаза. - Ты хороший человек. Лучше, чем, может быть, заслуживает этот мир.

Ведьмак хмыкнул, не разрывая зрительного контакта.

- Я не считаю себя “плохим” или “хорошим”. Просто иногда, оглядываясь назад, понимаешь, что был не прав. В чем? Не знаю. Может быть в том, что носил этот “Марибор” с, как ты выразился, гордостью? Убийства - не повод для гордости, тебе ли не знать, - он поднял руку и пробежался пальцами по светлым прядкам.

- Я знаю, - тихо отозвался рыцарь, но тут же скорчил рожу, - хотя что-то мне подсказывает, что некоторыми можно и гордиться.

В дверь аккуратно постучали.

- Господин, желаете чего-нибудь?

- Приготовьте купальню, - отозвался Кавир, и не подумав оторваться от Роберта. - Да, и два комплекта полотенец.

- Как прикажете, - шаги удалились, в комнате за дверью стали раздаваться шорохи, но им пока не мешали. Рыцарь посмотрел на ведьмака и хмыкнул.

- А что? Как иначе прикажешь доказывать твоё грехопадение?

- Ты неисправи-и-им, - протянул Роберт.

- И что же ты хотел бы во мне исправить? - промурлыкал Кавир и оседлал его бёдра, глядя сверху вниз спокойно и чуть насмешливо.

Ведьмак поднял руки и принялся водить ими по предплечьям и бокам Кавира. Было сложно его не касаться, хотя бы просто так, ради прикосновения.

- Ты смеешься надо мной! - пытаясь сохранить серьезность, фыркнул ведьмак. - Но это не повод что-то исправлять, - добавил он тихо.

- Спасибо, - ответил рыцарь также тихо, и улыбнулся.

Эта улыбка много значила для ведьмака.

***

Позднее они предавались ленивой неге, валяясь в горячей воде в бане, просто обнимая друг друга. Потом рыцарь вдруг захихикал:

- Помнишь, как мыл меня в таверне?

- Да, - усмехнулся ведьмак, - вот это был номер, - он вздохнул и прикрыв глаза. - Утром тоже было “весело”, - вспомнил он, чему-то улыбаясь.

- Я рад, что всё случилось так, как случилось.

Роберта обняли покрепче и поцеловали в висок.