Как ещё мог себя повести с тобой такой ублюдок, как Остин Уэльс?!
Он портил тебе жизнь в Академии, и продолжает делать это сейчас, даже с учётом того, что не помнит тебя!
Создается такое впечатление, будто жизнь тычет меня носом в одни и те же ошибки, чтобы я наконец-то поняла, с кем не стоит связываться никогда в своей жизни.
Да, он — моя работа. Моё задание.
Но можно было отказаться ещё вчера!
Какого черта я подумала, что что-то изменилось?!
Люди не меняются!
В особенности такие, как Остин долбанный гандон Уэльс!
Уф.
Зло топчусь на остановке, ожидая автобуса, и после потраченных впустую трёх минут прихожу к выводу, что нужно было просто напросто пройтись пешком.
Видимо я настолько зла, что позволила себе забыть о том, что живу всего в двух кварталах от его дома.
Послав всё к чёрту, я разворачиваюсь на каблуках и ухожу с остановки прочь.
— Он согласился? — интересуется Гэвин, как только я возвращаюсь домой.
Всю ночь он сидит у меня дома и просматривает камеры у дома Уэльса, которые мы установили вчера поздней ночью.
— Что-нибудь есть? — игнорирую я его вопрос, разуваясь.
Он качает головой и сонно зевает, прикрывая рот ладонью.
Я присаживаюсь рядом с ним и выдыхаю весь застоявшийся гнев, прикладывая ладонь ко лбу.
— Всё паршиво, Гэвин. Он повёл себя как настоящий кретин и отказался.
Напарник хмурится, потирая подбородок.
— И что мы будем делать?
Я пожимаю плечами, устало уронив голову в ладони.
— Может, стоит его вырубить на несколько часов и запереть в каком-нибудь подвале на пару деньков?
С губ Гэвина срывается смешок, а затем и протяжный стон усталости.
— Готов поспорить, тебе это кажется лучшей идеей за всю твою жизнь, — смеётся он.
Я толкаю его в плечо и не могу скрыть своей усталой улыбки.
— Я бросила авиабилет в его почтовый ящик и сказала, что буду ждать на регистрации…
— А ты не сдаёшься, — добавил Гэв.
— К сожалению, это моя работа, — кривлюсь я.
Я люблю свою работу, но не тогда, когда моим объектом становится кретин из прошлого, который в свои двадцать шесть так и не научился вести себя порядочным образом.
Гэвин встаёт из-за стола, бросая короткий взгляд на монитор, а затем потягивается:
— Звонил Чарльз, — начинает он, а у меня вдруг спирает дыхание, — я сказал, что ты направилась к Уэльсу.
— Что насчет ФБР? Никаких вопросов не возникнет? Мы не можем облажаться.
— Он сказал, что всё уладил, — успокаивает Гэв. — Всё должно пройти гладко, если, конечно, твой воздыхатель перестанет вести себя как самый настоящий кретин.
— Фу, — хмурюсь я, толкнув Гэва в бок, — подбирай слова.
Он лишь улыбается мне в ответ и направляется на кухню, чтобы заварить очередную порцию кофе. Ни у меня, ни у Гэвина больше не осталось сил. Поэтому после кружки кофе, которая в конечном счёте никак не помогает, мы позволили себе вздремнуть несколько часов.
В последние несколько дней я перестала любить сон так, как раньше, и я не знаю, причина ли этому наше «общение» с Уэльсом или же…мне всегда снится он. А точнее то, что с ним произошло. Да и сложно назвать это сном, потому что-то, что я вижу, когда-то было реальностью.
Всё та же ночь.
Тот же шторм за окном, и в руках Гэвина щенок по имени Губер.
Я беру его на руки, выпачкавшись в чью-то кровь, и опускаю голову, наблюдая за тем, как малыш принялся лизать мою ладонь.
Открыв глаза, я ещё некоторое время наблюдала за тем, как он пытается разбудить меня своим излюбленным способом, а потом шевелю пальцами и улыбаюсь, глядя на его искреннюю радость моему пробуждению.
— Губер, — шепчу я, проводя кончиками пальцев по его золотистой шерсти.
Он тихо скулит и виляет хвостом, глядя мне в глаза.
— Не волнуйся, я покормил его, — появляется Гэвин с пачкой чипсов в руках.
— Я надеюсь не этим, — сузив глаза, произношу я.
Гэв закатывает глаза и садится на край кровати:
— У тебя час, чтобы собраться, и час, чтобы доехать до аэропорта.
— Давай ты за меня, — стону я, накинув на голову плед.
— Э, нет, — напарник откидывает плед в сторону, — со своим возлюбленным будешь разбираться сама.
— Ещё раз так назовешь его, и тебе нечем будет жевать эти чипсы, — пригрозила я, поднимаясь с кровати.
Безмолвно плетусь в душ, заняв его всего на десять минут, а потом все пятнадцать пытаюсь привести в порядок свои волосы и сделать что-то с ужасными синяками под глазами. Недосыпы стали сказываться на моём лице, как никогда эффектно.
Выйдя из ванной комнаты, я направилась на кухню, где меня уже поджидал готовый стейк и стакан сока. Так как за окном в начале мая у нас около семнадцати градусов, я решилась надеть голубые рваные джинсы и бежевый джемпер. С обувью всегда выходит куда проще.
— Даже как-то непривычно, — говорит Гэвин, когда заканчиваю с чемоданом. — Ты выглядишь…
— Обычной, — заканчиваю я.
Не люблю комплименты. Я не знаю почему, но мне трудно в них поверить. И нет, не потому, что у меня занижена самооценка. Я, просто, не люблю их и всё.
Наверное, потому, что не хочу казаться слабой. Не хочу лишний раз улыбнуться после этих слов и показаться слишком доступной.
Уф.
Отец всегда говорил, что с моим характером мне будет трудно обзавестись женихом.
Ну и к чёрту!
Если я не выйду замуж до сорока, то обязательно сделаю предложение Гэвину.
От этих мыслей я тихо усмехаюсь, пытаясь прикрыться волосами, а затем сажусь на край кровати и медленно выдыхаю.
Это будет тяжелый вечер, с обеих его сторон.
Если он не приедет — у нас будут большие проблемы.
Если он всё же приедет — проблемы будут уже у меня, в течение двух чёртовых дней.
Только сейчас я поняла, что почти подписала себе смертный приговор.
Я и десяти минут не могу вынести в его компании, а тут два дня.
Немыслимо!
— Твоё такси прибыло.
Сухой кивок, чтобы спрятать кислое выражение лица, и быстрое объятие, чтобы не передумать остаться.
— Присматривай за Губером, — указываю я, погладив щенка напоследок.
— Есть, сэр, — улыбается Гэвин, а затем проводит меня на улицу, чтобы помочь положить чемодан в багажник.
Сажусь на переднее сиденье и махаю ему рукой, надеясь на то, что Остин Уэльс не приедет в аэропорт.
Мне нужно было просто уйти и не закидывать билет в почтовый ящик. У нас есть чёртов выход из положения, хоть и тернистый. Но уже поздно.
Водитель заводит машину, и мы отправляемся в аэропорт, в то время как я гляжу в боковое зеркало на машущего рукой Гэвина.
— Какого чёрта ты в крови?
— Я пытался спасти её, — руки Гэвина дрожат.
Он присаживается на пол, подбирая под себя ноги, и накрывает голову ладонями.
В груди всё сжимается, потому что я понимаю, о ком идёт речь.
— Элизабет…? — мой голос дрожит.
— Они убили её.
Я сползаю по стене рядом с Гэвином и гляжу на свои окровавленные руки.
— А…он?
— При взрыве его завалило плитами и…я не смог больше там находится, когда увидел её, — Гэвин всхлипывает. — Она, блять, мертва, Джейд!
Откинув голову назад, я пытаюсь привести своё дыхание в норму и собраться, чтобы успокоить Гэвина.
Но как можно попытаться успокоить кого-то, когда ты сам на грани истерики?!
— Чарльз уже там? — больше похоже на хрип, чем на шёпот.
— Да, — кивает Гэв, подняв голову. Я замечаю, как по его щекам скатываются слезы. — Они пытаются достать его тело из-под завалов.
Его…тело.
Мне становится холодно от той мысли, что он мёртв.
Это что-то невообразимое.
Он был лучшим агентом и представить себе то, что он мертв…что его убили накануне его свадьбы с Элизабет…
Я опускаю голову, ощутив тепло у себя в ногах, и замечаю свернувшегося в клубок щенка.
— Мисс? — незнакомый голос. — Мисс, Вы меня слышите?
Распахнув глаза, я оглядываю машину и тяжело сглатываю, ощущая ком в горле.