Сердце стучит где-то в глотке, а руки похолодели настолько, что я перестала чувствовать кончики своих пальцев.

Гэвин улыбается, а затем протягивает руки, коснувшись моих сцепленных ладоней. Я вздрагиваю, немного отклонившись назад. Он замечает и поджимает губы, а затем говорит то, в чём я так долго нуждалась:

— Джейд, я надеюсь ты знаешь, что делаешь. Именно поэтому я здесь, жертвую своей репутацией, званием, работой. Я хочу, чтобы ты доверяла мне, потому что я единственный из всех сидящих за тем столом, кто заботится о тебе. Я потерял её и не хочу потерять тебя. Ты слышишь меня?

Я молча киваю, пытаясь проморгать слёзы и преподношу его руки к своему лицу, коснувшись губами побелевших костяшек его пальцев. Не знаю зачем. Не знаю почему.

Просто хочется.

Хочется запомнить этот момент, потому что он может быть последним.

Глава 13.

И так каждый раз. Каждый раз я стою на пороге у его двери, удерживая руку в воздухе, и пытаюсь себя переубедить в том, чтобы не делать этого.

Не отдавать ему пистолет. Не стоять здесь уже три минуты и думать над тем, постучать мне или нет. Не прикасаться к нему и не смотреть в тёмно-карие глаза, полные вопросов, на которые нет ответов.

Не лги себе, Джейд. Ответы есть. И всегда были, просто не тебе решать, давать их ему или нет.

Поймав себя на внезапно нахлынувшей ярости, я протягиваю руку и стучу привычных три раза. Какова возможность, что в полседьмого утра он не спит?

Она есть, но шанс её очень…

— Остин? — срывается с моих губ, когда передо мной открывается дверь, а на пороге я вижу Уэльса.

Выглядит он вымученно. Кажется, еле удерживаясь на ногах, парень придерживается одной рукой за косяк, а второй за ручку двери. Под глазами заметные круги, а лицо бледнее, чем обычно.

— Ты видишь здесь кого-то другого? — интересуется он и я делаю шаг назад, узнав этот тон.

Правая рука возвращается в карман пальто, где находится пистолет и судорожно сжимает его пальцами. Отрицательно мотаю головой.

— Ты выглядишь…усталым, — беспокойство. Именно оно берет верх, поэтому мой голос вздрагивает.

Он делает шаг вперёд и, выйдя на крыльцо, осматривается по сторонам, словно в поисках свидетелей. Возвращается обратно в дом и отходит в сторону, жестом приглашая меня.

Мой взгляд всё ещё сфокусирован на его лице, а мозг пытается понять, что у него на уме. Но связь обрывается, как только он отворачивается, чтобы закрыть дверь.

— Не выспался, — отвечает он, пройдя мимо меня. Некоторое время я хмурюсь в непонимании, а потом вспоминаю свой заданный ранее вопрос.

Следую за ним на кухню, где уже достаточно сильно пахнет свежезаваренным кофе, и наблюдаю за тем, как он присаживается на стул, придерживая ладонями кружку так, будто пытается согреться.

— А если точнее, я вообще не спал, — поднимает он голову, взглянув на меня из-под густых ресниц.

— Этому есть причина? — интересуюсь я, пустив в ход весь свой профессионализм.

Этот короткий диалог возвращает меня на две недели назад, когда вместо нужной мне информации, в мою сторону сыпались гадкие словечки.

Он…холоден.

— Ты узнала про отца? — меняет он тему.

Видимо, причина есть, и очень серьёзная, раз он не хочет о ней говорить. Но говорить надо, чтобы знать, насколько всё плохо.

— Нет. Вчера мне было не до этого.

— А до чего тебе было? — сощурив глаза, смотрит мне в душу, словно пытаясь что-то отыскать. Пытаясь понять.

Руки холодеют лишь от одной мысли, что он сомневается во мне. Что в какую-то из этих секунд он подорвётся из-за стола и выкрикнет своё излюбленное «Идиотка-Прайс».

— До этого, — вытянув руку из кармана, кладу пистолет на стол и толкаю в его сторону.

Брови Уэльса ползут вверх и на несколько секунд он замолкает. Сверлит взглядом чёртово оружие и молчит.

— Что это значит? — наконец-то подаёт он голос, так и не взглянув на меня.

— Это значит, что тебе угрожает опасность. И я пытаюсь тебя защитить.

В горле встал ком, а взгляд самопроизвольно ускользнул куда-то вниз, к лакированной поверхности чёрных шпилек. Почему? Потому что это…правда. И мне не хочется выглядеть слабой. Слабой от того, что я рискую всем, лишь потому, что хочу ему помочь.

— Мне не нужна защита, Джейд. И…где ты его взяла? — с облегчением выдыхаю. Узнав голос того, с кем я провела последние несколько дней.

— Это мой.

— Твой? У всех социальных работников есть пушка? — я слышу, как он встаёт из-за стола и ставит кружку на стол.

Отмахиваюсь от его вопроса и поднимаю голову:

— Ты ведь знаешь, как им пользоваться. Судя по ситуации, тебе он нужней.

— Ты говоришь так, словно меня разыскивают какие-то наркобароны, которым я задолжал. Я всего лишь под защитой свидетелей, и всего лишь…блять, да я реально в дерьме, — всплеснув руками, он тяжело выдыхает, а затем запускает пальцы в волосы, оттягивая их.

Топчусь на месте и молю богов, чтобы сдержаться и не подойти к нему. Не обнять это исхудавшее тело. Не уткнуться носом в ключицу и не вдохнуть запах его одеколона.

Будь проклят хренов день, когда я всё равно сделала к нему шаг.

Будь проклят чёртов Уэльс, который позволил мне обнять его, уткнувшись носом куда-то мне в шею.

Всё стало слишком сложно.

Глажу руками его спину, ощущая гладкость кожи, а затем останавливаясь на его вздрагивающих плечах. Немного отстраняюсь, пытаясь найти взгляд Остина. И ловлю.

Измученные, словно из них высосали всю жизнь, смотрят на меня с мольбой.

А затем влажные губы произносят:

— Я вспоминаю.

И весь мир рушится к чертям.

Летит к чёртовой матери, нашёптывая мне о том, какой идиоткой я была, если согласилась на это.

— Вспоминаешь? — как же фальшиво я пытаюсь сохранить своё самообладание.

Он безмолвно кивает, прикусив губу.

— Какие-то отрывки постоянно возникают у меня перед глазами, но всё настолько непонятно, что мне кажется, что я схожу с ума, — он отпускает меня, сделав шаг назад.

— Что именно ты видишь? — я не шевелюсь.

— Элизабет. Кровь. Белый кафель. А ещё…ещё крик того мудилы-полицейского.

— Что? — не веря своим ушам, спрашиваю я. Мои руки похолодели, а удары сердца отдавались где-то в затылке.

— Помнишь, я говорил, что мне знакомо его лицо? Так вот, он был там. Он стоял на коленях перед какой-то мёртвой девушкой, которую звали Элизабет.

— Был…где?

Остин хмурится, словно пытаясь вспомнить, и я понимаю — он не помнит.

— Я не знаю, — мотает он головой, и, кажется, его это огорчает.

Именно поэтому он окунает своё лицо в ладони и пытается сосредоточиться.

— Я не уверена, но…может в этой аварии погибла его знакомая, или…я не знаю, девушка? — в каком-то смысле я не врала. Гэвин действительно любил Элизабет, и скорее всего пришёл в шок, когда увидел её мёртвой. Может, именно поэтому и кричал.

Идиотка, конечно же поэтому.

Боже правый, Прайс, как же ты завралась.

Скажи ему правду, черт бы тебя побрал!

Ты же видишь, как он мучается. Как крепко сжаты его ладони в кулаки, которыми он постукивает по подоконнику позади него. Как напряжена его челюсть, а глаза метаются из стороны в сторону, обрабатывая информацию.

Хватит думать о себе. Хватит думать о своих чувствах. Подумай о нём!

— Остин, я дол…

— Ты останешься? — перебивает он меня.

Слова, которые должны были вырваться наружу, застревают где-то в горле, и я тяжело их сглатываю.

— Я не знаю, я…

— Пожалуйста, — шёпот. Почти мольба.

Хриплый, почти свистящий в повисшей тишине.

Что ты на это скажешь, Джейд? Что сделаешь теперь? Бросишь его? А не ты ли виновата, что он в таком состоянии? Что он не может разделить реальность от воспоминаний и именно поэтому его взгляд так сильно расфокусирован.

— Да, — киваю, обхватив его лицо руками. — Я останусь.

И всегда бы осталась, если бы ты попросил.

Он облизывает губы, немного нахмурившись, словно у него разболелась голова, а затем делает шаг навстречу, и наши губы сталкиваются.