Скажу о чарах, что прельщают постоянно род людской: напрасно Мне приносите вы в жертву свои утехи, пытаясь уподобить их тому, что испытаю Я».

Мой Бог намного более, чем вы; Господь мой – всё. Где обрету иное существо, что столь же милостиво было бы, как и мой Бог?

Неверию скажу: посмеешь ли ты в разуме моем установить свое господство за счет Того, Кого я чувствую в душе?

Как можно поносить единственный источник жизни животворный? И разве, отрицая это Существо, не станете использовать вы голос, слово, которыми Оно Само же одарило нас?

И отрицать Его, не значит ли доказывать Его?

Материи скажу: довольно искушать мои глаза обманчивой реальности картиной. Ты, действуя упрямей, все больше разделяешься, пока подобным разделением не приведешь себя в небытие.

Но дух, наоборот, сильнее поднимаясь, возрастая, все больше упрощается: предел его не знает ни разницы, ни разделения.

Чистейшая, божественная радость, не стань во мне отнюдь бесплодной. Ты слишком полна, дабы мне вместить тебя; однако я желаю, чтобы все сущее свидетелем твоим являлось.

И уподобившись священной лире, которую избрал Предвечный от времени для песнопений дивных, я воспою присутствие Господне и славу Господа в Его премудрости невыразимой.

Предуготовят их аккорды небеса, вселенная возвеселится: человек в согласии соединился с Богом; и бездна затрепещет от бессилья поколебать гармонию сию.

Блаженны души, что пред истиной смирились: они миролюбиво переносят несуетность спасительной росы!

Надеешься ли рану исцелить ты нетерпеньем? И разве, слишком рано сняв с нее повязку, не сделаешь ее больней намного? Страдай, молись и ожидай!

Взгляни, как далеко от нас сияют звезды, а трон Предвечного и вовсе в стороне от этих сфер; ты в числах выразишь едва ли путь к Его престолу.

Но там рождаются живительные воды, которые одни способны напитать твое жилище бренное земное. Изысканы они там, чисты, непостижимы для восприятия и мысли человека.

Оттуда падая, они нисколько не теряют их животворных качеств, но уплотняются, свыкаясь с нашим естеством.

И так прозрачна последняя ступень их уплотнения, что глаз людской не выдержал бы блеска, не обретя ни зрелости, ни силы.

Лишенный этого живого и творящего эфира, ребенку в чреве матери подобен, который воздух естества не знает, инертными имея качества свои.

Се жизнь, всё пронизавшая. Следите за своей душой, чтобы она вдыхала жизнь и ею проникалась. За ней следите, чтоб в общение вошла с первоначальною своею атмосферой и отношения бы с ней установила, которые вовек не прекратятся, пусть день сменяется и жизнь телесная проходит, а за приливом следует отлив в природе.

Нет, смертные, нет, баловни творенья, не прекратится это вовсе для вас. Но, может, еще будут остановки на том пути?

Однако, познав небесных радостей сполна, способны ль вы опять ниспасть в болотную трясину смерти?

Иль можете вы оказаться вновь добычей вечного клеветника, который навевает непрестанно всем намерения возможностей превыше, дабы покрыть людей позором и стыдом?

Великая Премудрость, порой Ты воздвигаешь человека своей десницей мощной, его подъемлешь Ты к пределам горним и погружаешь в бездну.

Его Ты заставляешь ощутить хлад ледяной от северных широт и южный зной невыносимый, дабы он знал, что Ты – Господь единый, дабы не возносился он и не впадал в уныние.

Надежда и смирение – вот составные части, из которых желаешь Ты создать в нем божье милосердье, ведь добродетель эта единой почестью перед Тобой предстанет, чтобы быть принятым ему в обитель мира, радости, любви.

Как будто бы моя особая тут радость утвердилась, когда усердие о Доме Господа меня снедало. И радость утвердилась воистину: с тех пор я плачу и собой являю того, кто словно бы для мертвых был крещен.

Кто помешает мне теперь нести до гроба утешенья идею, которую Господь меня сподобил?

Увы! Душа людская – это решето, которая в содействии добра должна препятствовать просеиванью зла. Она разрушила свои стези и послужила лишь решетом для зла, мешая через себя просеяться добру.

И вновь необходимо ей заслоном стать для зла, чтобы добро смогло сквозь это решето пройти в чистейшем виде.

Какая скорбь способна сравниться может с моей тоскою! Высокомерные в коварстве властители земные, все беззакония лихие ваши покажутся ничтожеством, приблизившись к моей печали.

Напрасно вы взметнули от земли змею, которая желает своей мертвящей хваткой впиться в мое сердце.

Напрасно ослабляли вы меня, когда змея уничтожала всякий день часть моей жизни, собой охватывая все пространство от сердца моего и до могилы.

Напрасно с ней связали вы счет дней моих: его попранье полное меня удостоверит прахом.

Любовь, какую вновь я ощущаю к душе людской, меня избавила от беззаконий, которые вы причинили мне.

Ведь к Богу приближаясь, переполняюсь я любовью к вам, прося Его простить несправедливости, что вы творите.

И впредь не отдалюсь от радости Господней я, от радости, что в слёзах возрастает, которой ведома лишь ревность о Доме Божием.

Он действовал со мной как ревностный учитель, заботливо внушив мне страх перед Собой, чтобы кроме Него я не любил иного.

То утешал меня Он, когда испытывал я нравственные муки, то насылал мне их, которые мог только Сам утешить.

Чтобы чрез это меня заставить обращаться лишь к одному Ему, предавшись в Его руки. Ведь мог бы Господа покинуть я, и мог бы предпочесть иную вещь, а не Его, и мог бы опереться на могущество иное, но не на силу Бога моего!

Могуч и праведен один лишь Он, и правосудие ему вершить пристало среди судилищ человеческих.

Иакова звезда, непобедимый в испытаниях Лев из Иудина колена.

Являлся Он могуществом и светом; и Он обрел в Себе, чем противостоять врагам Своим.

Он жизнь саму мог даровать бы тем, которые Его предали смерти.

И лишь один Он может утолить того, кто жаждет, и предоставить кротость изволения ему и исцелить его от вынужденной скорби.

Поскольку воды из этого чистейшего ключа неиссякаемы, несут в себе они соль мудрости для пробужденья непрестанного желанья со вкусом истинного человека.

Остерегайся, бренный человек, творить молитву нерадиво, желая все достигнуть без труда. Чем действие разнится от молитвы, и какова молитва, что действие влечет, сливаясь с ним?

Земного бытия наставник-ангел правит человеком, достойные и чистые деяния внушая. Он им руководит, его он бдит и охраняет, наставником и стражем смертному являясь.

О памяти и разумении своем для жизни в дольнем мире позаботься. И в этом состоят твоя задача и деланье твое.

Здесь человек не есть еще в юдоли освященной, где предстоит ему лишь радость и опасности забвенье.

Где сможет он дивиться непрестанно и не иметь нужды припоминанья: все для него непреходящим и присутствующим обратится.

Сужденье станет для него не нужным, ведь ничего там смутного не будет, и разум непрерывно примется все постигать.

А здесь подобен человек Евреям в рабстве, из коего они, освободившись, свой хлеб искали посреди превратностей войны.

Названье хлеба и войны названье, не однокоренное ли происхождение имеют у Евреев?

Тут человек в законе детства пребывает и управляет им ребячества наивность, что увлекает долу даже разум и качества любые зрелых смертных.

Здесь человек в законности ущербной, поскольку все низвергнется, небытию предавшись, тогда как все должно расти и возвышаться в обитель света животворную.

Уничтожает, растворяет время, прообразуя на тебе уж трещины, расселины строенья, уже начавшего шататься в основаниях своих.

Раскроешь ты зари рождающейся сумерки густые и, уподобившись посланникам Навина Иисуса, ты сможешь рассказать своим собратьям о чудесах земли обетованной.

Измерь пространство и продолжительность упадка вящего законов на земле. И сопоставь: четырнадцать и пять с семьюдесятью, а пять и девять с цифрой сорок пять.