Не умею я плачущих женщин утешать. Не умею! Особенно, когда плачут из-за пустяков. Любит он ее. Любит! Разве ее можно не любить?
— Все хорошо будет.
— Да… — Таня обиженно шмыгнула носом. И призналась наконец: — Ты мне тоже нужен. Даже сильнее, чем Ромка.
Теперь мне сказали об этом. Прямым текстом. Довольную улыбку я скрывать не стал. Глупо. Не удержался только, посочувствовал:
— Раньше тебе выбирать было не из кого, а теперь рядом два таких замечательных самца.
«Вот у тебя глаза и разбегаются», — но это я только подумал. Не такой уж я тупой, как Ромка считает. Догадываюсь, что за такое мы снова поругаемся. Но ведь я прав. Сначала я не понимал, чего она в маге своем нашла. А потом пригляделся и понял. Мы разные. Ну вот совсем как день и ночь. Нельзя жить только днем. Ночь тоже прекрасна. По-своему. И только ночью жить нельзя.
А вот ворон — это уже перебор. Как и белки…
Танины губы были так близко, что я не удержался. Сначала прикоснулся легонечко. Она не оттолкнула, и я поцеловал. Слова — они ничего не значат. А вот когда чувствуешь, как бьется ее сердце… Как она прижимается к тебе. Как ее губы отвечают. Мягкие. Податливые. И внутри просыпается зверь, который тоже хочет самку. И тут важно, чтобы ты-человек и ты-зверь хотели одну и ту же. Потому что иначе это будет вязка по желанию стаи. Сильный самец и сильная самка. Ну или разовый трах, как у меня в городе. А вот когда оба внутри тебя хотят человека и самку в одной женщине… Нет, не просто хотят. Хотят постоянно быть с ней рядом. Чувствовать ее запах. Растить с ней щенков… И… Думать было уже сложно.
Но я хотел быть уверен, что Таня согласна. Отстранился, почти оттащив себя за шкирку. Посмотрел в ее глаза. В них было «да», но я боялся ошибиться.
— На полу жестко, — сказала она и посмотрела на меня чуть виновато.
Более четкого «да», как я понял, не будет. Ну мне хватит и этого.
Подхватив ее на руки, перенес на свободную кровать.
Наверное, я долго терпел, потому что сейчас терпения не осталось совсем. Ведь хотел нежно, так, как самка городская учила. Хотел… Но сдерживаться не было сил. Никаких. В голове пульсировала одна мысль: «Быстрее!» Срывая с Тани одежду, я швырял ее на пол. Быстрее! Встречаясь с Таней взглядом, понимал, что надо еще быстрее. Запихнуть ее под себя. Накрыть всем телом. Целовать. Вдыхать ее запах. Растворяться в ней.
Вспомнил, что сам одет. Так, рубашку долой. Штаны туда же.
Танины руки то ли помогали, то ли мешали. Отвлекали. И напоминали, что надо быстрее. Не знаю, почему… но внутри все просто ныло. И разрывающая тяжесть в паху… Скорее!
Провести пальцами у нее между ног. Слизнуть. Просто потому, что так захотелось. Лонгвестом было бы проще… Быстрее. Вцепиться ей в загривок и… Нет, нельзя. С ней так — нельзя. Это же в первый раз. Со мной у нее в первый раз. Надо целовать. Впиваться в губы. Жестко. Нет, надо нежнее… Нежнее! Но нет сил. Я ее так хочу… Р-р-р-р!
Еще раз провел пальцами у нее между ног. Наверное, уже можно? Можно, да?! Танины ногти впились мне в спину — это «да»? Точно «да». Даже если я и ошибся… Поздно. Я уже вошел.
Она обхватила меня ногами. Повисла, двигаясь подо мной. Я над ней, она подо мной. Поймать ритм. Подстроиться друг под друга. Смять тряпку, на которой мы лежим… Порвать… Р-р-р-р!
Сейчас… Я быстро восстанавливаюсь, ты даже не заметишь. А пока — целовать. Губы. Плечи. Грудь…
Ее ногти царапают по спине. Ее пятки нетерпеливо стучат по пояснице.
Да, я уже почти… Потерпи! Городская самка говорила, что можно лизать. Говорила, что так тоже можно дать самке кончить. Но это потом… Сейчас я хочу снова войти… Да! Глубже, резче, быстрее! Да… Я просто чувствую, что Таня тоже хочет именно так. Чтобы я был в ней. Чувствовал ее мышцы на члене. Чтобы мы бились единым целым. Она подо мной, я на ней.
Второй раз я продержался дольше. Дал Тане кончить. Почувствовал, как она сжимается… и потом вздрагивает подо мной всем телом. Улыбнулся, когда она упала на подушку и закрыла глаза. Лег рядом. Нет, мне не нужны никакие белки. Только она. Это не объяснить… Странная, дикая, неправильная. Моя. Я знаю, что моя. Ромка — он просто так подвернулся. Куда уж его теперь… А на самом деле она только моя. Загрызу за нее… Любого загрызу.
— Тай? А давай еще раз, только медленнее?
Глава 26
Татьяна:
— Простите, леди, двоих я бы не вытянул. Я выбрал вас.
Эта фраза прозвучала из пустоты, как выстрел прямо в голову. Я почувствовала под ногами твердое скальное основание и резко распахнула зажмуренные глаза. Прямо напротив, серьезно хмурясь, стоял мой «спаситель», все такой же, мать его, элегантный, даже несмотря на то, что слегка потрепанный. Костюмчик кое-где порван, волосы всклокочены, на скуле синяк, щека поцарапана.
И все то же спокойно-надменное выражение поперек морды, глаза… вот в эти глаза я и целилась, когда с размаху врезала гаду прямо в переносицу. Сука!
— Тебя просили?!
Увернулся, сволочь. Удар пришелся по скуле, и то вскользь, ворон тряхнул головой, в непроницаемых глазах мелькнуло что-то похожее на сочувствие.
— Простите, но мне казалось, что его жизнь для вас имеет значение, — он чуть кивнул в сторону… Там среди камней трепыхался от холодного ветра Ромкин плащ.
Я забыла о вороне в ту же секунду и просто перелетела через груду каменных обломков, не обращая внимания на зловещее шуршание осыпающегося в пропасть щебня.
— Ром… Ромка… — отбросила пару камней, отдернула трепещущий на ветру плащ. Бледное лицо, ни кровинки, губы белые, но ресницы вдруг дрогнули.
— Позвольте, — ворон отодвинул меня плечом в сторону, легко приподнял камень, придавивший Ромкины ноги, и я, стараясь не дергать резко, очень осторожно и аккуратно вытащила его на свободный участок тропы.
— Ром… хороший мой, открой глаза… пожалуйста! — фляжка так и висела у меня на поясе, и вода в ней еще была, совсем немного, но брызнуть мальчишке в лицо, а потом осторожно влить несколько капель в полуоткрытые губы хватило.
Ворон подсел рядом и начал аккуратно щупать ноги, проверяя, нет ли переломов… ну и где-то в икре Ромка застонал, ворон хмыкнул, что-то там покрутил, помассировал и дернул…
Я его воспринимала как фон, реагировала, если только шевелился, и то в сторону Ромки. Вот сейчас бросила быстрый взгляд и тут же снова уставилась в бледное мальчишечье лицо.
— Трещина, маг сам срастит, как в себя придет.
Я даже не кивнула, просто приняла к сведению. Да плевать мне на ворона!
— Ром… ну Ромка же! — а руки сами ощупывали голову магенка, шею, плечи… вроде все целое.
— Та-ань? — глаза широко распахнулись и уставились сначала на меня, а потом Ромка резко сел, застонал, уставился на ворона, на меня, снова на ворона. — А где Тай?
Я, кажется, сегодня откушу себе губу совсем… с такой силой впилась в нее зубами, что во рту снова солоновато-медный привкус крови. Все это время, пока я тормошила Ромку, била ворона… я старательно не думала ни о чем, кроме того, что вот сейчас делаю, вижу, слышу… совсем не думала. Больно, как больно!
— Он упал. Отпустил меня и упал, — и снова до крови клыки в губу, и снова изо всех сил зажимать внутри себя крик. Не крик даже, безумный вой осиротевшего зверя.
Ромка замер, глядя на меня широко распахнутыми глазами:
— Ка-а-ак упал?
Я молчала. Вот просто не могла ничего сказать, и все.
Магенок еще несколько секунд посидел, потом оттолкнул мои руки, попытался встать, не получилось, тогда он пополз к пропасти, к самому краю, и уставился вниз.
— Куда, придурок! — я за шиворот отдернула мальчишку от обрыва, встряхнула:
— Лечи ногу и пошли. Быстрее!
Ромка застыл, непонимающий, растерянный, мальчишка-мальчишкой… И вдруг как будто резко состарился, нахохлился, ссутулился, вздохнул громко и кивнул:
— Хорошо, я сейчас.
Ромэй:
Мысль о том, что Тайя больше с нами нет, что его вообще больше нет… не укладывалась у меня в голове. Мы шли вперед, молча, как-то отчаянно-зло шли. Неверяще. Я постоянно прокручивал в голове все, что произошло, — погоня, камнепад, щит… я держал магический щит! Ни один камень не мог пробить его, я был полностью сконцентрирован, у меня хватало сил… Я поднимал Таню и Тайя и держал щит и… Как?! Как я смог пропустить два камня?! И… и почему они не разнесли мне спину и голову? И… что вообще это было? Ворон, опять же… Откуда тут взялся Багдасар?
