Литмир - Электронная Библиотека

— Надо было туда упасть и прикинуться… — начала девушка.

— Всё уже, поздняк метаться, препод ушёл, — буркнул я, отступая подальше в полутьму, чтобы нас было не видно. Кинжалу явно не нравилось соседство с подобранным мной украшением — жар и красные блики разбегались от него во все стороны. Хорошо, что я его пиджаком успел прикрыть… Но и диадема в моих руках тоже вела себя странно, матервестер! Рассиялась за компанию, но синим, стала обжигать ладонь, а ещё… звенеть на грани звука! От последнего у меня вдруг резко расплылось всё перед глазами, и я пошатнулся. Таня среагировала моментально: рывком выдернула синеющий обруч из моей ладони, чуть слышно зашипела и ругнулась. На её пальцах тоже выступила кровь — один из центральных зубцов острым кончиком проколол кожу. Её кровь впиталась ещё быстрее, и… артефакт погас. А звон прекратился.

В голове прояснилось, я проморгался и перевёл взгляд на гору драгоценностей за спиной девушки. Теперь я тоже видел, что они не просто переливаются, а жадным многоголовым драконом рыщут по пещере в поисках еды… магии. Крупица которой вновь появилась во мне. Уф-ф-ф! Ну, носки самому стирать уже не придётся…

Татьяна:

«Да что ж тут за гадость такая навалена: что ни цацка, то кровопийца! Сначала ножик этот краснорожий, теперь корона какая-то колючая. И что за привычка у Ромки всякую дрянь сразу голыми руками хватать?» — все эти мысли пронеслись табуном, пока я выхватывала у магёныша очередную опасную пакость.

Опять порезалась, да что ж такое! Вот ещё этого… Ух ты! А красивая диадема. И опасностью от неё не пахнет. От всей остальной кучи так и продолжает вонять, а это… эта… Внешне она напоминает разомкнутый обруч из старого, чернёного серебра, довольно просто украшенный. Ни камушков, ни блёсток. Поверх обруча переплетаются длинные и узкие, как у ивы, острые рифлёные листочки, образуя корону с пятью зубчиками надо лбом.

Совершенно очарованная украшением я, отпустив Ромку, взялась за обруч обеими руками и надела его на голову. В следующую секунду мне показалось, что всё происходившее в пещере, как киноленту на старинном проекторе, промотали на повышенной скорости… лишь мгновения, как кадры, мелькали…

И вот уже мы стоим в самом тёмном углу и настороженно следим за чьей-то башкой, которая торчит в люке и что-то бормочет.

Предмет нашего пристального внимания ещё чуть-чуть покрутился и исчез. Люк задвинулся, но ненадолго. Примерно через минуту лучик света прочертил неровные каменные стены, следом упала узкая верёвочная лестница, с корявыми палками вместо ступенек, и по ней неуклюже стал спускаться какой-то оборотень в человеческом облике. Судя по движениям, старый, больной или… не очень трезвый.

Штанины у него обтрёпаны до неровной бахромы, рваная рубаха болтается на худом теле, да и сам весь неухоженный. На атамана разбойников товарищ совсем не похож. Тогда кто? Тюремщик? И вот так просто слезает вниз?? Хотя мы же, по идее, связанные валяемся.

— Странно. Должны быть тут, а нету. Неужто освободились? — нет, дедок был не пьяный, просто какой-то чудной. Всклокоченные седые пряди забавно торчали, словно… словно рога! Олень! Это оборотень-олень. Во дела-а-а… мама-кошка, какой же он древний.

А пришедший продолжал ворчать, безучастно оглядываясь по сторонам:

— Вот волшебство-то… Старый Эбрагем всякое тут видел… да… Но сейчас только чудеса Эбрагем и видит, а больше никого.

Или дедуля из-за возраста ослеп, или слегка… сбрендил. Он смотрел прямо на нас, но будто сквозь нас. Глаза в зарослях пегой бороды большие, влажные, оленьи. Однако не ярко-карие, как должны быть, а точно подёрнутые перламутровой дымкой. Может, правда, слепой?

Тут дед нагнулся, поднял с пола перерезанные нами верёвки и поднёс их к самому носу. У меня перехватило дыхание, а Ромка крепче сжал руки на моей талии. Но старый олень равнодушно выбросил обрезки и зашаркал к лестнице, как ни в чём не бывало продолжая бубнить:

— Да-а-а, больше здесь никого нет. Старый Эбрагем чувствует, что тут лишь чудеса. Правильные, каких в мире давно не было. С тех самых пор… Ведь, кого сюда бросят, все лежат, как мёртвые: проклятое золото Карлехейма пьёт разум и не даёт очнуться. Только истинные чудеса могут пересилить, да… А чего им тогда тут сидеть?

Мы с Ромкой переглянулись, и я едва заметно пожала плечами в ответ на его вопросительный кивок.

Дед начал взбираться наверх, кряхтя и тяжело вздыхая. Вот он исчез в люке, но лестницу за собой не поднял, и дыра в потолке всё ещё была открыта. Стариковское бормотание доносилось вполне отчётливо.

— Вот у нашего мага появился настоящий лонгвест, разве не волшебство? Молодой, здоровый, сильный. А он это чудо приказал к себе перенести… уж тенчень назад… да… Дом-то у него знатный, в верхних пещерах находится. Коридоры, конечно, запутанные, да только если всё время направо поворачивать, в третий раз именно туда и попадёшь. Вот пока дураки гуляют, наш маг новой игрушкой-то и займётся, да… греховодник, тьфу… А старый Эбрагем ломай косточки, приглядывай за пленниками. Так разве чудеса путами удержишь, коли они правильные? Эбрагем сейчас сходит им за едой. А то стал совсем безголовый: шёл кормить, а еду-то и забыл… да… А лестницу убирать не будет. Пусть висит, пока он бродит. Эбрагем старый, он уже ничего не помнит… Не помнит, как скакал много лет назад, задевая рогами небо. Как был свободным и водил своё стадо. Нету больше стада у Эбрагема, и рогов нету. И неба нету у убогого. Зато Эбрагем нашёл правильные чудеса, да… И раз золото их не выпило, чудеса найдут выход.

Ворчание всё удалялось и удалялось, а мы стояли, таращась во все глаза на оставленный нам путь к свободе.

Тай:

В себя пришёл в большой комнате. Большой и светлой. Значит, сейчас даже не утро — день. Следующий день. Неплохо я выспался. А, главное, как меня угораздило уснуть человеком?! А опять сменить облик проклятая сетка мешает! Р-р-р-р!

— Развлечёмся, малыш?

Блондин наклонился, касаясь своими волосами моей кожи. Голой кожи!

Пока я спал, меня раздели?! А тубус?! А кольцо?!

— Это ищешь? — маг раскачивал тубус прямо перед моим лицом.

Кажется я понял, что значит слово «ненависть». До этого не знал.

— Я позволил себе полюбопытствовать, — ухмылка гада стала откровенно издевательской. — У тебя есть кусок, которого нет у меня. Зато у меня… — светлые лохмы снова коснулись моей кожи. Не-на-ви-жу! — У меня есть то, чего нет у тебя! — и перед моим носом появилась бумага. Старая.

— Будешь хорошим мальчиком, дам потом почитать, — усмехнулась эта сволочь. — Раз ты так интересуешься древней историей.

Мысленно я выдал длинную речь — даже сам удивился. А вот вслух только зарычал сквозь зубы.

— Тише, пёсик! Я знаю, что ты ещё недостаточно сильно на меня злишься. Но не могу удержаться. Так что я тебя сейчас трахну, а потом мы снова поиграем с палочкой и ленточкой. Могу даже бантик привязать, если попросишь.

На х… себе бантик привяжи, р-р-р-р!

Ромэй:

Девушка рванула по лестнице первой, я поднимался следом. Мир подо мной подло раскачивался. Я честно старался не смотреть вниз, но это оказалось практически невыполнимой задачей, матервестер! Там был специальный магнит для взгляда.

Таня ловко, как кошка, вылезла, я выпал следом и зажмурился. Яркое солнце, ослепляя, светило в глаза.

— Жаль, старый Эбрагем забыл еды принести, — вздохнул я, прислушиваясь к урчанию своего живота.

— Потерпи, поймаю тебе кого-нибудь, — моя любимая активно вертелась на месте и принюхивалась. Потом вдруг замерла, встряхнулась всем телом, сверкнула на меня ликующими глазищами и в следующую секунду в траве у люка выгибала спину чёрная кошка. Она счастливо замурлыкала и принялась тереться о мои ноги.

Я подхватил её и закружился, радуясь вместе с ней. Во мне тоже росло количество магии, но не столь быстро, как мне бы того хотелось. А Таня уже смогла, уже обратилась. Судя по расположению солнца, мы провалялись в пещере всего полдня, а такое чувство, что целую вечность. А на целую вечность потерять контакт со своим зверем — это ужасно!

55
{"b":"621331","o":1}