Смотрю в блестящие от испуга глаза матери. Я лгу, да, приходится, но что не сделаешь ради игры. Вряд ли родственникам угрожает опасность, но сейчас я узнал еще об одном участнике истории, и везде Бланш выглядит самой добродетелью. Ложь, она ядовита и может смертельно укусить. Придется отстранить ее от членов моей семьи и заставить их улететь куда-нибудь. Пока я не пойму, что скрывает Бланш и какова роль Уилсона.

– Эйс, это просто шлюха! Откуда столько мрачных домыслов? Никто не подталкивал отца к решению об отставке. Бланш даже поставила условие: если он сделает это, она разорвет с ним контракт. Ее интересуют деньги, сынок, а не что-то другое. Это все игра твоего воображения – придумываешь проблему, веришь в нее и ищешь выход. Но проблемы нет, Эйс. Придется записать тебя на сеанс психотерапии, потому что твое состояние ухудшается. Ты подозреваешь в заговорах всех, даже обычную шлюху! – Мать вскакивает с кровати и зло смотрит на меня.

– С моим состоянием все в порядке. Напомню, мне тридцать четыре, и я давно вышел из того возраста, когда вы решали за меня. И я не из тех людей, которые фантазируют.

– Нет, не все в порядке, Эйс. Посмотри, в кого ты превратился. Говоришь страшные вещи, обвиняешь Бланш! Господи, сынок, нельзя так! Возможно, она не совсем честна и бывает жесткой, но клеветать на эту женщину – уже край моего понимания. У тебя все вертится вокруг политики, вокруг каких-то угроз и терроризма, но в этом доме террорист именно ты. Мы все устали бояться, что случится рецидив и ты натворишь глупостей. Даже Нейсон следит, чтобы не позволить тебе влезть в то, что тебя убьет. Я думала, что, услышав мою историю, ты смягчишься и поймешь, что обычное человеческое счастье – лучшее, что есть в этом мире, а ты его отвергаешь. Не хочу больше обсуждать с тобой ни Бланш, ни прошлое. Прими все как есть и поставь точку. Возвращайся к своей работе, раз она для тебя важнее. Не смей поднимать эту тему, иначе я навсегда закрою для тебя двери этого дома и запрещу Стэнли и Молли с тобой общаться. Не настраивай родных против себя, потому что никто тебе больше не поможет. – Она грозит мне пальцем, отчитывая, как мальчишку, коим даже побыть не дали.

Черт, это меня обижает, ведь я стараюсь уберечь их как умею. Я знаю, что прав, и выставлять меня полоумным – глупая попытка разозлить. В голове моей сейчас вновь сбой, не могу отреагировать, как обычно, поэтому приходится закрываться. Гасить в себе эмоциональный ответ на давление матери, чтобы не сорваться.

– Ярая защита чести обычной, по вашим словам, шлюхи доказывает иное, мадам. Но раз вы настаиваете, прошу вас покинуть мою спальню и мою жизнь. А я докопаюсь до истины. И если увижу, что вы рассказали не все, то не вспомню, кто вы, и накажу, как наказывают предателей короны. Вон отсюда. – Подхожу к двери и распахиваю ее.

– Эйс…

– Я не принимаю ваших суждений, мадам, они таят в себе гнусный подтекст. Вы рассказываете всем, как я глубоко болен, какой психопат, и даже гордитесь, когда удается убедить окружающих. Я не против, лучше уж быть психопатом, доверяющим интуиции, чем глупцом, которым вертит шлюха. Вон, – четко выговаривая слова, даже не смотрю на нее. Осталось зарычать, и мать вылетит отсюда пулей.

Я никогда не понимал, почему они так меня боятся, стараются не нервировать, не позволяя быть частью чего-то большего. Всю жизнь меня ограждали от опасного влияния, отправляли на лечение. Но я все вытерпел, чтобы начать другую жизнь, приняв самого себя таким ненормальным, и меня это не должно волновать.

Не замечаю, как остаюсь один. Тупо ноет внутри, и я резко захлопываю дверь. Кто рассказал обо мне Бланш? Не могла она угадать подробности, что я скрывал ото всех. Неужели у нее есть неверные хромосомы и она немного похожа на меня? Я таких людей не видел, и сейчас мне тяжело принимать нежелательный виток событий. Но выхода нет, придется вспомнить, как это – быть нормальным.

Чтобы понять, как действует враг, нужно попробовать видеть его глазами, то есть познать другой мир, где никогда не был. Чтобы изменить завтрашние события, есть сегодня, и я должен постараться, чтобы Бланш не подписала новый контракт с отцом. Даже если это будет означать нечто страшное и неприемлемое, я это сделаю.

Уверенно выхожу из спальни, на ходу натягивая пальто. Поло и скачки – обычное развлечение для британского общества. Ни одно из них меня не увлекало, потому что итоги я знал наперед и было просто скучно. Но теперь я не могу предугадать действия Бланш и ее мысли, и это убивает.

Под зонтом дохожу до крытого поля, где когда-то нас учили управлять лошадьми, родители устраивали представления для друзей, чтобы похвастаться умениями детей. Но сегодня это место кишит гостями. Часть из них восседает на трибуне, другие, переодетые в красную и синюю форму, посреди поля ожидают, когда им приведут лошадей и начнется игра. Среди красной команды взглядом нахожу женщину с черной косой, смеющуюся над какой-то фразой отца. Ларк пожирает ее глазами и кипит от ревности, Молли, видимо, поддевает Стэнли, смех становится громче.

Свисток судьи привлекает всеобщее внимание, разговоры затихают.

– В синей команде не хватает одного участника. Есть желающие? – спрашивает он.

Наступает молчание, все боятся показать свои скудные умения и прячут глаза, делая вид, что чем-то заняты.

– Есть, – мой голос эхом разлетается по всему пространству крытого поля.

Ощущаю множество глаз, обращенных ко мне, но сам смотрю только в одни. Синие. Удивленные и вновь сверкающие властью и силой.

Что ж, Бланш, ты не оставила мне выхода. Поиграешь со мной?

– Эйс, мы выиграли! – Визг Молли едва не оглушает, сестра прыгает на меня, как только я выбираюсь из седла и передаю поводья, чтобы лошадь увели в стойло.

– Папа, мы тебя сделали! – кричит Стэнли, свистя и поддаваясь радостным эмоциям, переполняющим всех.

– Боялась, ты ее убьешь, – шепчет сестра мне на ухо, тяжело дыша из-за гонки, которую мы устроили в последние пятнадцать минут.

– При свидетелях? Не глупи. – Отстраняю ее от себя и смотрю в полные восторга глаза.

– Я думала, что ты не умеешь, ты никогда не играл вместе с нами.

– Молли, много думать тебе противопоказано, правильнее делать то, что у тебя получается лучше. Улыбайся, – отвечаю ей. Вроде бы не оскорбил. Или все же обидел? Но она громко смеется, присоединяясь к брату и еще двум мужчинам из нашей команды.

Да, я выиграл. Приложил столько усилий, чтобы увести у Бланш мяч, что требуется душ, дабы смыть с себя пот и запах чужой формы, которую одолжили на время игры. Но, черт возьми, эта женщина превосходный соперник. Другая поддалась бы, а она, наоборот, стремится всегда быть первой. Как и я.

Не в этот раз, мисс Фокс, физически я намного сильнее вас, да и умственно.

Пока судья поздравляет победителей и шампанским утешает проигравших, замечаю, что Бланш нет. Отец уходит с поля, и все гости направляются в дом, чтобы пообщаться и выпить за этот день, а ее нет.

Я не падок на такие развлечения, когда вызвался участвовать, даже на лице Нейсона было написано удивление. Но игра помогла мне увидеть больше. Бланш умеет не только ублажать мужчин, но и уверенно держаться в седле. Она делала немыслимые для других повороты и удары, эта игра была будто для нас с ней, потому что мяч мы вырывали друг у друга. Мяч, выхваченный буквально у нее из-под носа, принес победное очко и… наслаждение. Вот он, секс, вот. Неужели ощущение подъема и растущей уверенности в себе хуже незатейливого кувыркания в постели? Нет. Здесь нужна не только сила, но и логика. Необходимо просчитывать ходы, знать противника и, обскакав его, защитить ворота и победить. Как же приятен вкус победы – чистый наркотик!

Бланш наверняка направилась к конюшне. На ее сапогах фирменная эмблема дома моды, берущего частные заказы, форма подогнана по фигуре – значит, она готовилась к игре заранее. Предусмотрительно.

Ржание лошадей раздается по обе стороны, но я иду дальше, абстрагируясь от удушливой вони. После дождя в помещении влажно, и мне некомфортно, но триумфальный успех и желание увидеть поражение в ее глазах помогают переселить себя.