- Моральная поддержка - его конек, определенно, - прошептал Гарри на ухо слизеринцу, который дернулся от него, как от огня.

Гарри с сомнением подумал о том, стоит ли сказать ему, что он кусается только в постели, или лимит шуток на сегодня исчерпан. Он мог отвечать Снейпу, потому что был уверен, что тот любит его в глубине своей черной души, но совершенно не был уверен, что то же самое делают слизеринцы. Эти слизеринцы, по крайней мере.

- Поттер, спальни, - сказал Снейп достаточно жутко, чтобы Гарри поспешно поднялся.

- Хорошо, спальни. Где спальни первокурсников, я так хорошо знаю, что могу провести вас в темноте и по канату. Хотите забавную историю о том, как не надо пробираться в спальни первокурсников по ночам? Был у меня один такой опыт…

Как только Гарри скрылся в толпе первокурсников, все слизеринцы обернулись к Снейпу. Это произошло синхронно и так, будто их головы были закреплены на пружине. Выглядело достаточно жутко, чтобы зельевар мрачно подумал о том, что Поттер снова доставляет ему одни проблемы.

- Вы все должны быть в постелях не позже полуночи.

- Что это значит, профессор? – спросил Блейз раньше, чем молчание продлилось достаточно долго, чтобы Снейп мог с чистой совестью уйти.

- Это именно то, чем кажется. Мистеру Поттеру хватит места на диване, ему не впервой.

- Что это значит? Почему Гарри Поттер вообще здесь находится? Он же… Гарри Поттер!

Зельевар помрачнел и подступил ближе.

- Вас должен интересовать вопрос, что Гарри Поттер вообще делает в школе Хогвартс. Я не сказал бы точнее, даже умей вы все держать язык за зубами, поэтому единственное, что вы от меня получите – это дружеский совет. Сделайте все, чтобы у Поттера не было причин вернуться в башню Гриффиндора, если не хотите, чтобы ситуация усугубилась. Поттер должен быть под присмотром. Разумеется, если вы хотите получить документ об окончании лучшей школы волшебства в Англии, а не покинуть полуразрушенный замок через пару недель. Мистер Малфой, должность старосты не дает вам право нарушать комендантский час на несколько часов, полчаса – максимум. Помните о полуночи.

Оставлять Поттера на растерзание слизеринцам было делом сомнительным, но сейчас сам Снейп вынужден был отправиться на растерзание Волдеморту, которого раздраконил, разумеется, Поттер, и считал, что это будет достаточным наказанием для мальчишки.

Когда он вернулся в гостиную, некоторые уже успели подумать, что Гарри Поттер им просто привиделся.

- Итак, ребята, какая часть вас служит Волдеморту? – бодро начал Поттер, не отличавшийся самосохранением. – Это не для того, чтобы сдать вас в аврорат, мне просто нужен важный совет, который я могу получить только от тех, кто с ним контактирует хотя бы иногда. Не идти же мне к Снейпу, в конце концов…

- Что ты о себе думаешь, шрамоголовый? – спросил один из слизеринцев, которого Гарри никогда в глаза не видел.

- Я стараюсь быть дружелюбным, не видно? – мрачно ответил он. – Или что, вам вечно нужно быть агрессивными задницами?

- Сказал тот, кто побеждает Темных лордов по выходным, - отметил Блейз, вертя в руках волшебную палочку.

«Не просто так я не одобрял его отношения с Роном», успел подумать Гарри перед тем, как он использовал палочку по назначению.

_

Утром слизеринцы невинно заглядывали в глаза Снейпу и уверяли его в том, что знаменитое слизеринское гостеприимство должно проявляться именно так. И так как Гарри отказывался комментировать то, что он утром нашелся обездвиженный в трепетных – медвежьих – объятиях Грегори Гойла, точно спутавшего его с подушкой, пришлось принять это оправдание как рабочее.

«Не собираюсь же я, в самом деле, поощрять их гостеприимство», подумал Гарри, чувствуя острую потребность в том, чтобы оправдаться перед самим собой за все, что произошло ночью. «Ни за что больше. Ноги моей здесь не будет. Только подумать, извиняться всю ночь. Понятия не имел, я здесь успел столько раз навредить их несчастной психике. Слизеринцы. Это слово достойно стать больше, чем ругательством. Оно просто должно стать проклятием пострашнее авады».

- Ты должен быть благодарным, Поттер, - произнес знакомый голос, от которого Гарри мгновенно прикусил себе язык.

- Что, Малфой? Я должен быть благодарен тебе?

Драко Малфой стоял посреди гостиной, прижимая к груди стопку учебников. Он не только не выглядел виноватым или смущенным, но даже имел наглость смотреть на Поттера так, будто оказал ему величайшую услугу. Гарри попытался заверить себя в том, что держать себя в руках гораздо лучше, чем не держать. Вот только это было достаточно сложно, потому что вчера ночью Малфой самым наглым образом скалил зубы в ухмылке и перечислял все причины, почему Гарри Поттеру стоит извиняться усерднее. (Даже припомнил поход с Хагридом в Запретный лес, который Гарри, если бы помнил его, назвал бы лучшим времяпрепровождением в своей жизни).

- Считаешь, ты так легко отделался бы, не скажи я Блейзу и Теодору до этого, что ты сейчас не тот, с кем можно конфликтовать?

- Сказать «спасибо» за то, что ты поджал хвост и решил перестраховаться? Кажется, мысль о том, что я сбежал из твоего дома, пугает тебя, папенькин сынок?

Драко в одну минуту покраснел, будто задыхаясь от гнева, и Гарри посмотрел на него достаточно жутко для того, чтобы тот даже не думал о том, что от него можно теперь что-то требовать. Конечно, то, что его приняли хотя бы в змеином гнезде, уже хорошо, но он не собирается позволять кому-то на этом играть. Ему не одиннадцать, если кто-то не заметил.

- А лучше быть честными с самими собой и признать то, что Поттер теперь наш друг, - подошел сзади Блейз, беззаботно закидывающий сумку на плечо. – И только потому, что кое-кто сказал нашим родителям, что теперь кое-кого можно не преследовать, а они поспешили растрезвонить нам. Что сказал Люциус, Драко?

- Ничего, Забини. И если ваши родители болтают о таком…

- Разговоры на кухне нельзя запретить, как бы не хотелось, - отрезал слизеринец, который внезапно начал рассматриваться Поттером как вполне подходящая пара для Рона. – Раз уж профессор Снейп так ему благоволит, значит, все разговоры были правдой, и нам нечего пытаться воскресить старые обиды, если сам Поттер, наконец, одумался и решил перестать дружить с грязнокровкой и ее бедным дружком.

На первой паре зельеварения Гарри мило улыбался, сидя рядом с Невиллом. С его места было очень удобно любоваться на рассеченную губу Забини. То, что Гарри еще не виделся с Роном и Гермионой и не собирался этого делать до того момента, когда встреча станет необходимостью, не давало Забини совершенно никакого права оскорблять его друзей. Ему еще повезло, что Гарри Поттер не кровожадный. И не может пользоваться круциатусом без последствий. И палочки.

«Палочка!»

Как, Мерлин его подери, он мог забыть о волшебной палочке? Как он собрался создавать Карту без нее? Как он собрался учиться?

Гарри едва не отрезал себе палец, когда внезапно понял, что из всех уроков, на которых он может добиться успеха, зельеварение было единственным таким. Почему он не вспомнил об этом раньше? Почему полез налаживать отношения с профессорами, Паулюсом и слизеринцами? Почему еще при покраске кальмара не понял, что вымок он именно потому, что пришлось обливать зверя чернилами самолично, а не с помощью левиосы?

«Забыть о волшебной палочке. Том бы убил меня».

- Чтобы сварить хорошее зелье – палочка не нужна. А вот чтобы взорвать его прямо сейчас, тебе достаточно просто продолжить пялиться в пустоту. Корни нужно добавить ровно через четыре минуты, а не когда тебе вздумается, безответственный гриффиндорец, - ворчливо сказал лучший из учеников, которые когда-либо были у Снейпа, и Гарри нервно обернулся.

Сзади него было пусто. Что, разумеется, было совершенно нормально, ведь это была реальность.

- Четыре минуты, Поттер, - поторопили его.

- Не думаю, что сварить хорошее зелье – цель моей жизни, - буркнул Гарри, чувствуя, как на языке плавится горечь.