Его поцеловал Волдеморт.
Гарри нужно было подумать об этом, но сначала — подумать о том, где он находится. Он чувствовал, что у него открыты глаза, но не видел перед собой ничего, кроме кромешной тьмы.
А потом щеку обжег удар.
— Просыпайся, Поттер!
Гарри с шумом втянул ртом воздух, наконец-то видя перед собой алый полог кровати в гриффиндорской спальне. У него на бедрах сидел Том, тяжело дыша, прижимая руку к груди и сверкая яростным взглядом. Том не любит, когда ему снятся кошмары. Говорит, Гарри кричит, когда они ему снятся. А еще говорит, что Гарри кричит, чтобы кто-то не убивал его мать. Его живую мать.
— Я… — попытался сказать что-то Гарри — и, скорее всего, это было: «Я кричал во сне?» — но понял, что его глотка совершенно сухая, и он едва ли может произнести что-то кроме непонятного хрипа.
Том прервал его — не то, чтобы сейчас это было сложно сделать — сжимая коленями бедра гриффиндорца и совершенно жутко смотря на него своими темными глазами, в которых сейчас отчетливо виднелись алые искорки. Внутри Тома Риддла плясали демоны. И сейчас они не казались Гарри безопасными.
— Он не смеет, — зло прошипел мальчишка, сжимая пальцами плечи Гарри точно так же, как до этого это делал темный маг. — Этот старик позволяет себе слишком многое! Он никогда не появится больше, слышишь? Я не буду и дальше ждать, когда он усмирит свой гнев и гордыню и начнет вспоминать нашу цель. Он слаб, а ты принадлежишь только мне, Поттер!
Гарри чувствует рокот чего-то большого и жуткого, и он думает, что это похоже на рев водопада. Того самого водопада, который с ревом и грохотом обрушивает воду на панцирь громадной черепахи, несущей на своей спине слонов, которые несут мир. А потом Том тоже целует его, и Гарри резко просыпается вновь.
Его сердце бешено бьется, и в первую очередь гриффиндорец оглядывается. Он находится в своей комнате. Той самой, которая выкрашена в успокаивающий зеленый. Сейчас тот и правда успокаивает, и Гарри шумно вздыхает, прежде чем упасть на подушки. В его комнате прохладно и, повернув голову, Гарри понимает, что это из-за того, что окно распахнуто настежь. На улице темно и, наверное, уже за полночь.
Он встает и закрывает его, а потом спускается на кухню, чтобы выпить воды. Ему уже давно не снились кошмары. По крайней мере, кошмар в кошмаре ему раньше не снился.
На кухне оказалась Лили, деловито помешивающая греющееся на огне молоко.
— Не спится? — спросила она, оборачиваясь к Гарри, и тот невольно улыбнулся в ответ на ее нежную улыбку.
— Кошмары.
— У меня есть зелье Сна-без-сновидений, — предложила женщина, снимая металлическую кружку с огня взмахом палочки и разливая молоко по двум стаканам. — Не советовала бы им злоупотреблять, но… мед будешь?
Гарри кивнул, устраиваясь за столом. На кухне было чудовищно уютно, настолько, что он почти слышал перелив колокольчиков, но подозревал, что на улице всего-навсего надрываются те китайские стеклянные украшения, купленные ради шутки и чтобы порадовать их домашнего боггарта.
— Сколько сейчас времени? Темно, но я не нашел Тома рядом, так что…
— О ком ты? — повернулась Лили, ставя перед Гарри стакан с молоком. — Ты завел себе питомца и не сказал?
— Называть Тома моим питомцем чертовски жестоко, — фыркнул Гарри. — Впрочем, я и сам считаю его тем еще змеем, так что в принципе…
— Ты завел змею? — возмущенно спросила женщина, складывая руки на груди и строго смотря на сына. — Я предполагала, что у мальчишек какие-то заскоки, но не настолько же. Мало того, что Джеймс завел Сириуса, так еще и ты какого-то Тома!
Гарри невольно поежился, но не от ее строгого тона.
— Ты… не знаешь, кто такой Том?
Внезапно мир помутился вновь, и Гарри услышал настойчивый стук в дверь прямо над его головой. Откуда над его головой появилась дверь, Гарри не знал, но все-таки разлепил глаза. Вокруг был полумрак, а свет проникал в ту коморку, где он находился, через небольшое зарешеченное отверстие. Гриффиндорец попытался встать, но ударился головой о низкий потолок, и не смог удержаться от вечного упоминания нижнего белья Мерлина. Стук резко стих.
Пошарив вокруг, Гарри понял, что просто так очки найти не сможет, и прошептал заклинание. Дужки скользнули ему в руку, и Поттер наконец-то смог видеть все не в мареве тумана. Он находился в каком-то… чердаке? шкафу? чулане? В этом месте он раньше совершенно точно не был, хоть и захаживал иногда в коморку к Филчу.
— Вставай, иначе останешься без еды, мальчишка! — крикнул кто-то очень громкий, и стук возобновился.
Гарри втянул голову в плечи от неожиданности и посмотрел на то место, откуда лился свет. Кажется, три кошмара подряд на пользу ему не пошли — оттуда на него смотрел жуткий глаз, правда, не отделенный от красного лица.
— Не то, чтобы я хочу есть… — буркнул Гарри, но его живот агрессивно опроверг это утверждение, заурчав.
«Ничего не понимаю», подумал Гарри, когда осторожно вставал. Ему не хотелось удариться лбом о поразительно низкий потолок. Дверь перед ним оказалась заперта на защелку, и это был первый звоночек. Волшебники не ставили защелки на двери. Зачем, если для того, чтобы открыть их, хватит простой левиосы или любого усовершенствованного манящего? И волшебники не строят помещений с такими низкими потолками. Разумеется, это же волшебники. Им нужен простор. И зал для жертвоприношений в качестве приятного бонуса.
Гарри открыл дверь, с непривычки оцарапав руку. Перед ним был белый коридор с милыми семейными фотографиями на стенах. Он огляделся. С одной стороны — лестница на второй этаж, с другой — закрытые двери со стеклянной внутренностью. Он понятия не имел, что это за место, и уж точно не знал, каким образом он здесь оказался.
— Немедленно отправляйся готовить завтрак, мальчишка! — раздался неприятный визгливый голос из места, которое отделяла от Гарри дверь.
Он подумал, что никогда не слышал этого голоса. И поэтому развернулся и быстро поднялся по лестнице. Это была его ошибка. Прямо на него смотрел толстый человек примерно его возраста, и жевал эклер с таким выражением, будто следующее блюдо — он, Гарри.
— Вздумал не слушаться маму, Поттер? — чавкая, спросил человек, и Гарри невольно прикинул, что оглушающего должно хватить для того, чтобы выбраться отсюда живым и здоровым.
— Кто ты? — уточнил Гарри перед тем, как начинать магичить, и человек хрюкнул от смеха.
— Поттер сошел с ума! — счастливо заявил он, подаваясь вперед и толкая Гарри в грудь.
Он оказался поразительно сильным, и Гарри едва не сломал себе шею, когда не смог удержать равновесие и свалился у подножия лестницы. На ум тут же пришел Грюм, и Гарри зло выкрикнул заклинание. Человек тут же закашлялся, сжимая шею руками и стуча себя руками по грудной клетке. Разумеется, он не должен был умереть, но вот страдать…
Дверь резко открылась и в коридор выбежала худая женщина, которая тут же зашлась в испуганном вопле.
— Что ты сделал с Дадликом?! — возопила она, подбегая к человеку и принимаясь стучать его по спине. — Вернон!
Гарри сглотнул. Он как будто попал в ад. Еще никогда Поттер не находился в месте, где бы так громко кричали. Похоже на то, что он подхватил простуду и сейчас валяется в Больничном крыле, где его лихорадит.
Гарри прикрыл усталые глаза, и когда он открыл их, перед ним оказался потолок Больничного крыла. Гриффиндорец облегченно вздохнул. Болезнь не так страшна, как семейка крикливых магглов. С чего бы ему такое снилось?
— Ты хорошо отдохнул? — спросил знакомый голос, и Гарри с трудом повернул голову в сторону Дамблдора.
— Кошмары, — вяло ответил он, понимая, что во рту снова сухо.
Где болезнь, там и обезвоживание — это Гарри знал. К счастью, он был волшебником, поэтому агуаменти разом решило все проблемы. Дамблдор понимающе улыбнулся, и гриффиндорец закутался в одеяло плотнее. Ему было холодно, и он очень надеялся, что это всего лишь озноб, который мадам Помфри сможет вылечить в два счета.
