Обычно в этом явлении не было ничего криминального, ведь каждый уважающий себя маг скучает время от времени, осознавая бренность бытия и свою недостаточную искушенность в магическом ремесле. Иногда эта скука выливается в создание новых заклинаний, приручение драконов, зачаровывание мечей…, а иногда она приводит к тому, что шестикурсники срываются со своих насиженных мест и несутся за пределы замка прямо к чрезвычайно опасному Запретному лесу.
«Почему бы не прогуляться?»
С этих слов обычно начинались грандиозные неприятности, но Гарри уже давно привык к ним. Ему было особо нечего делать в Запретном лесу, как и в любом другом уголке территории вокруг Хогвартса, но пока Том игрался с василиском, а первокурсники учили уроки и не планировали изучать школу дальше, ему было нечего делать и в самом Хогвартсе, поэтому Гарри постарался выбрать менее скучное место из двух возможных.
В Запретном лесу его уже ждали неприятности.
Грубо говоря, неприятности ждали Гарри Поттера везде, но в Запретном лесу они концентрировались вокруг одного определенного места и терпеливо затихали, пока незадачливый гриффиндорец не подойдет поближе. А потом выпрыгивали из-за ближайшего куста.
Именно так же, как и сделали в этот раз.
Гарри едва успел отскочить в сторону, когда на него кинулось что-то очень быстрое, рычащее и черное. В голове гриффиндорца тут же сложилось несколько комментариев к этой ситуации, начиная от «Сириус, какого Мерлина ты забыл на территории Хогвартса и почему не можешь зайти, как самый обычный маг?» и до «О Мерлин, дементоры научились рычать!»
Как-то исторически сложилось, что упоминание Сириуса и дементоров в одном предложении было самым верным из всех возможных. Исторически — то есть с тех пор, как Гарри был глупым, наивным и желающим подружиться со всем миром.
С тех самых пор, когда Гарри решил, что путешествие в Азкабан принесет ему исключительно положительные эмоции и бонусы в виде молчаливого одобрения от отца и поощрений от матери в виде разрешения не спать до полуночи. От отца он получил домашний арест, от матери — обещание сдать его в детдом и никогда не забрать обратно. И, тем не менее, когда Гарри с помощью мантии прибился незамеченным к группе авроров, которые как раз транспортировали «особо опасного преступника», он еще не думал о том, что родители могут отреагировать не так позитивно. Поэтому и не замечал вокруг себя ничего, радостно планируя будущие посиделки с дементорами, которые были «славными малыми, к которым нужно только найти подход». А Сириуса стоило заметить, потому что Сириус как раз бродил по аврорату в поисках Джеймса, который совершенно точно должен был знать, как управляться с младенцами. Особой разницы в младенцах женского пола и мужского пола Сириус не видел. И точно так же Сириус не видел причин для того, чтобы не последовать за промелькнувшей в воздухе ногой, которая казалась подозрительно похожей на ноги, которые обычно мелькали под мантией-невидимкой. Обычно — то есть во времена их учебы в Хогвартсе. Различия между ногами Гарри Поттера и Джеймса Поттера найти весьма трудно. Сириус и не нашел.
Точно так же, как авроры не нашли ничего криминального в появившейся следом за ними собаке. В конце концов, собака — не темный маг, а они работают первый месяц и еще не уверены, что у них есть полномочия для того, чтобы отвлекаться на разного рода млекопитающих. Гарри скользнул в мрачного вида здание еще до того, как это сделали авроры. Охранников помимо существ в балахонах там не наблюдалось, хотя бы потому, что те сами по себе были потрясающие охранники: бескомпромиссные, самовосстанавливающиеся и вездесущие. Как раз через такого вездесущего Гарри пронесся на полном ходу, а после в это же мгновение упал на пол. Ноги мгновенно заледенели, и Гарри очень повезло, что он не бежал в это время по лестнице, и всего лишь ударился затылком о землянистый пол нижнего яруса крепости. Когда мантия медленно съехала с его похолодевшего тела, Гарри понял, что повезло ему не слишком сильно.
Дементор так и выпил бы из него всю душу, если бы не вовремя подскочивший Сириус, которого перепуганные появлением в крепости мальчика авроры посчитали преступником и заключили в камеру на время, пока мальчишка не сможет вновь контролировать свой замерзший язык. А к тому времени, как Гарри сумел слезно попросить вернуть Сириуса, этот Сириус благополучно сбежал, дал интервью Пророку, продемонстрировав царапины от прутьев и характерный запах дементоров, а после все-таки добрался до Джеймса, чтобы поговорить и о поведении крестника, и о том, как нормализовать поведение крестницы, которая наотрез отказывалась от тыквенных каш.
«Не особо похож ни на того, ни на другого», заключил Гарри, когда черное существо кинулось на него еще раз. Потому что похоже оно было на самого обычного… самого необычного павлина из всех, что Гарри видел в своей жизни.
Птица кинулась на него с характерным для оборотня рыком, но едва ли у нее были биологические предпосылки для того, чтобы издавать что-то подобное. Поэтому Гарри отпрянул назад, неловко ударяясь плечом о дерево, и ударил птицу под брюхо сцепленными в замок руками. Та несчастно вскрикнула, но упала так же, как упала бы любая птица: кулем и быстро. Нервно поежившись, Гарри подошел к ней, осматривая. Это был самый обычный павлин, только черный и с обгрызенным кем-то хвостом. Если забыть о том, что совсем недавно она пародировала хищника, стоило даже пожалеть несчастное животное, обогреть и накормить. А перед этим узнать, чем его, собственно, нужно кормить.
«Найду Хагрида», решил Гарри, поднимая вяло шевелящуюся птицу и прижимая ее к груди. Голова павлина безвольно упала на сгиб его локтя, и Гарри забеспокоился, как бы она не умерла раньше времени.
— Дыши, птица, — посоветовал Поттер и хотел было уже шагать обратно, чтобы поискать Хагрида в хижине, но вовремя услышал уже знакомое спаренное рычание.
Прямо на него из кустов вышли еще два павлина. Они не выглядели особо агрессивно, но и дружелюбно — тоже. Гарри потянулся к карману, чтобы вытащить палочку, но стыдливо одернул руку на полпути. Однажды он обдурил дракона и остался жив, а теперь собирается отбиваться от птиц, пусть и рычащих! Узнал бы об этом Джеймс, умер бы от смеха.
— Откуда же вы взя… — начал Гарри, но вновь раздался шум.
На этот раз это был громкий топот и знакомый низкий голос.
— Вернитесь, глупцы! * — вопил Хагрид, продираясь через заросли и держа на руках еще трех павлинов. — Гарри! Гарри, лови их!
Гарри заметили совсем не вовремя, и ему пришлось извернуться и встать на пути у убегающих павлинов и принять удар на себя. И обеспечив этим себе как минимум два крупных синяка на ногах.
— Что вообще делают павлины в Запретном лесу? — спросил Поттер, когда запихнул последнего павлина в восстановленный простым репаро, на которое Хагрид был неспособен по ряду всем известных причин, загон, в котором сидели еще как минимум пятнадцать павлинов.
— Не могу сказать, — несчастно отозвался полувеликан, запирая загон на доску. — Они не должны были убежать, я хорошо кормил их и…
— Почему они рычат? Это эволюционный сбой или кто-то решил поиздеваться над зверьками?
Хагрид посмотрел на него еще более несчастно, но Гарри напомнил ему, что они старые друзья и что Гарри в любом случае узнает все, что захочет, и будет лучше, если он узнает из первых рук, а не после долгих выяснений, от которых пострадают в первую очередь те, кто что-то скрывал.
— Люциус Малфой велел молчать, — выдавил Хагрид, деловито насыпая в кормушки павлинам пшено.
— Серьезно? Люциус развел плантацию павлинов-хищников и не хочет рассказывать всем об этом? Что за безобразие? — возмущенно спросил Поттер, стараясь поменьше обращать внимания на то, что Хагрид вел себя как-то преувеличенно забито.
Едва ли Люциус мог добиться расположения полувеликана, и ему теперь было стыдно раскрывать тайны Малфоя, но и устрашить его было бы крайне сложно.
И едва ли Гарри одобрил бы, если бы Люциус вздумал угрожать Хагриду. Они же друзья. Не то, чтобы они общались с Хагридом слишком близко, но все-таки общались. Да и Тому он понравился, потому что знает достаточно много про плотоядных пауков.
