— Том Марволо Риддл, — грозно начал Поттер. — Какого Мерлина ты вообще…
— Марволо? Я не…
— Не меняй тему, молодой человек! — резко прервал его гриффиндорец, поднимаясь и нависая над мальчишкой. — При каких обстоятельствах ты вообще попробовал костерост?
— Ударил своего отца и сломал запястье, — недовольно отозвался слизеринец, подаваясь назад и на всякий случай упираясь руками в грудь раздраконенного Поттера, который в своей заботе мог зайти слишком далеко.
— О, прекрасно, тогда я с радостью встречусь с твоим отцом и сломаю ему нос, ясно? — выпалил Поттер, хватая Тома за руку и тщательно ее осматривая; а потом вдруг понял. — Отцом? Ты же… сирота?
— Да, — мрачно согласился Том, и его глаза зло блеснули. — Я еще недостаточно взрослый, чтобы сказать почему я все еще сирота.
— Фактически, для посягательств на твой первый поцелуй ты тоже был недостаточно взрослым, так что…
— Я о ругательствах. Я еще не знаю достаточное их количество, чтобы описать, как сильно я ненавижу того человека, который по совершенному недоразумению оказался моим отцом, — отрывисто ответил Том. — Поэтому не сравнивай возможность целовать мага, которого считаешь потрясающим, с возможностью познакомиться с богатым ублюдком, ясно?
Комментарий к Глава 22
*hengt(норв.) или hanged (англ.) - висельник, повешенный
когда-то все считали, что неприятности и Гарри - это синонимы
теперь Гарри как-то отошел на второй план…
двадцать вторая глава~ вы знаете, что это значит
========== Глава 23 ==========
Том совершенно не хотел вспоминать наполненное злобой и презрением лицо, так похожее на его собственное. Не хотел вновь слушать отрывистый и шипящий голос маггла, который по собственной глупости пытался пародировать парселтанг Тома и его матери. Не хотел даже говорить обо всем этом, потому что уже решил для себя, что как только он найдет способ выпустить василиска из Хогвартса, его первая кормежка пройдет в «Малом Висельнике», и Том сделает так, чтобы она соответствовала названию этого отвратительного места. Сначала он заставит маггла купить веревку в магазине в центре его мелкой деревеньки, после — надеть эту веревку себе на шею и затянуть ее самостоятельно.
Видит Мерлин, Том не позволит умереть ему быстро.
Но сейчас он не хочет вспоминать. И не хочет обдумывать. Сейчас у него есть еще немного времени для того, чтобы забыть о магии, забыть о василиске и забыть о Хогвартсе. Ему хочется заниматься совершенно обычными вещами — спать, обнимать Гарри, помогать Лили в лаборатории, игнорируя наставления Северуса, которые едва ли приносят пользу, потому что сейчас тот не в своем обожаемом классе. Хочется ему этого с того самого момента, как Сириус грозно ругал их обоих и одновременно повязывал шарф на шее Белле, чтобы она «даже не думала умереть от гриппа». И это как раз то, что Тому стоило бы обдумать. Еще никогда ему не хотелось заниматься обычными вещами.
Но Гарри Поттер привык добиваться своего, и если он сказал слизеринцу, что услышит от него полный рассказ со всеми подробностями, значит, он все-таки его услышит.
— Но сначала я хотел бы услышать, откуда ты взял мое имя. Я его не использую, — мрачно посмотрел на него слизеринец снизу вверх, стараясь быть серьезным и угрожающим.
— Интуиция, — пожал плечами Поттер. — А еще залез в кабинет к Дамблдору и посмотрел списки учеников.
— Врешь, — незамедлительно отозвался мальчишка.
— Ну, значит, секрет, — не стал спорить Гарри. — Не хочу, чтобы ты знал раньше времени, что я умею читать мысли. И не пытайся уйти от темы, чем быстрее ты расскажешь, тем больше вероятность того, что никто внизу не успеет решить, что я тебя тут прикончил и съел.
Не то, чтобы Тому это нравилось. Он совершенно не хотел потакать Поттеру в его пародии на Мальчика-Который-Главный. И совершенно не хотел, чтобы у него это входило в привычку. Но тем не менее рассказ начался.
Литтл-Хэнглтон менялся неохотно и неумело. Только три года назад его жители узнали о модной новинке, которая новинкой не была уже несколько десятилетий, под названием телевизор и то только после того, как эту забавную коробку привезла в паб неравнодушная сестра его хозяина. Впрочем, период феодальной зависимости они уже успешно оставили позади, да и землю никто старался не возделывать слишком уж активно, предпочитая покупать все на рынке в городе за несколько миль.
Появление в этих местах детей, да еще и таким нетрадиционным способом, быстро всколыхнуло все население. Особенно обсуждаем оказался эпизод с Большим Хэнком, которого уложил малолетка. Обсуждаем не только потому, что Хэнка боялся каждый разумный человек в Литтл-Хэнглтон, но и потому, что никто не знал, что случилось с детьми после. Никто не видел их по дороге в город, никто не встречал их на полях, да и следы их непостижимым образом вдруг прерывались перед круглой воронкой.
— Инопланетяне, — с важным видом заявляла старуха, имени которой уже никто не помнил.
Пожалуй, Сириуса так еще никто не называл.
На деле же, как только Беллатриса и Том отдышались после диких гонок наперегонки со своим страхом, они заметили, что местность резко изменилась. Каким-то образом в этой однообразной деревеньке оказался холм, а на холме — громадное здание, которое резко переплюнуло по размеру дом Поттеров и попробовало соперничать с Хогвартсом. Соперничество не удалось, но зато удалось произвести на детей впечатление.
— Если Гарри не отведет меня сюда летом, я его прокляну! — пообещала Белла, пожирая глазами каменный забор с круглыми сферами на возвышениях.
Сейчас, когда снег укрыл сбросившие листья деревья, сад казался пришедшим в упадок, но с наступление весны и лета он вновь должен был возвратить свое великолепие. Том мог только предположить, каким же оно будет, хотя мозг настойчиво подкидывал ему образ цветущего шиповника и изумрудно-зеленого газона, которые он когда-то уже видел. Возможно, видел.
«Его уже каждый, кто не ленивый, пообещал проклясть», подумал Том, пытаясь разглядеть на громадном доме каминную трубу. Если они сейчас зайдут туда и попросят напоить бедных замерзших детей чаем, то ничего не потеряют. Возможно, даже смогут добраться до камина — признаков которого он пока не отыскал — и вернуться к Поттерам или в менее отрезанное от всего мира место. Было бы неплохо оказаться в Косой Аллее, там Том ориентировался весьма сносно.
— Ладно, идем, — наконец выпалил он.
— Куда? — успела вскрикнуть девочка перед тем, как побежать вслед за Томом к темнеющей громаде особняка.
Гарри поежился от внезапно возникшего сквозняка и недовольно посмотрел на дверь. В дверном проеме, вглядываясь в очередной трактат по особо опасному зельеварению, стояла Лили, которая, видимо, собиралась узнать, почему Том пропал так надолго, но слишком увлеклась и расставила приоритеты правильно.
— Мам, закрой дверь с той стороны, — протянул Поттер, поворачивая голову.
Том недовольно шикнул на него, потому как кости Поттера, впивающиеся тебе в колени — сомнительное удовольствие.
Лили наконец оторвалась от книги, задумчиво оглядывая устроившихся на полу «непоседливых мальчиков, которым стоило бы дать маячок, чтобы они не терялись по нескольку раз за день». Том мирно сидел на ковре, Гарри почти мирно лежал, устроив голову у него на коленях и многозначительно посматривая на мать.
— Разогреете ужин сами, — наконец заключила женщина, выходя из комнаты.
К странностям Гарри Лили привыкла относиться снисходительно. Вот она в детстве еще не такое вытворяла. Однажды даже сделала предложение профессору Дамблдору… впрочем, она была молодой и глупой. Гарри был просто глупым.
— Вся твоя семья считает, что ты рушишь мою психику, — поделился Том, мысленно с этим соглашаясь, потому что как минимум десятая доля нервных клеток умирала из-за Поттера.
— Фактически, так и есть, — легко согласился Гарри. — Но я стараюсь это компенсировать. Получается?
Том закатил глаза, решив, что еще не настолько перестал быть самим собой, чтобы ответно пошутить на это.
