— Ты всегда можешь купить ей игуану…

— Пусть попробует! — возмущенно вскрикнула девочка на предложение Сириуса и непоседливо завертелась на руках у Поттера.

Гарри, чтобы перехватить ее поудобнее, переступил с ноги на ногу, и Том смог рассмотреть девочку. Та была маленькая, красивая и весьма жизнерадостная. Милое личико с большими темными глазами, обрамленное вьющимися волосами, собранными в пучок, который с трудом поддерживала резинка. Она была красива. И ярко-красными губами, на которых не было и намека на декоративную косметику, и звонким смехом и особенно тем, что она девочка. Для многих последний критерий мог стать первым.

Даже несмотря на то, что Гарри вполне успешно встречался с Роном в свое время, Том мог бы предположить, что…

Том мог бы. Но Том не стал.

Он продолжил стоять на пороге мрачным каменным изваянием, пока Поттер вдоволь не наигрался со своей племянницей и крестным-с-байком. Слизеринец совершенно не хотел с ними знакомиться, но понимал, что ему придется. При виде отвратительно-счастливого лица Поттера ему так же пришлось приложить усилия, чтобы не скривиться.

— Итак, вам стоит… — начал Гарри, но девочка резво сползла с него, через секунду оказываясь рядом с Томом.

Тот удивленно отшатнулся, но ее это совершенно не смутило, и Белла выкинула руку вперед, раскрывая ладонь для рукопожатия.

— Зови меня Беллой, — серьезно велела девочка, упорно тряся рукой перед слизеринцем.

— Том, — неуверенно представился мальчик, по наитию взяв ладонь Беллы в свою и потянул ее к себе, чтобы поцеловать — по крайней мере, так всегда делали рыцари при виде принцесс — но теперь уже она резко отпрянула, не позволяя.

— Тебе стоит целовать только Гарри.

Со стороны Гарри раздался полузадушенный звук, со стороны Сириуса — победный.

— Я так и знал, что именно это ты от меня и скрываешь! — толкнул крестника в плечо мужчина и подмигнул Риддлу. — Ты мне нравишься больше, чем Уизли. Не из Блэков? Не сомневаюсь, что кто-то из наших успел наплодить сообразительных симпатичных мальчиков. Сколько тебе? Пятнадцать?

— Моя фамилия Риддл, сэр. И мне одиннадцать.

— Тоже непло… — Сириус оборвал себя на полуслове. — Одиннадцать?

— Одиннадцать, — кивнул Том, и, подумав, добавил. — Слизерин, первый курс.

— Я тоже хочу быть на Слизерине! — тут же подхватила Белла, снова подаваясь к Тому и разглядывая его со всех сторон, будто у слизеринцев есть особые отличительные черты вроде хвоста или спинных пластин. — Правда, что в нашей гостиной есть окна в Озеро, в котором можно увидеть кальмара?

— Нет, но Гарри выманивает его на поверхность и…

— Так, молодые люди, вы же понимаете, что с этим взрослым мне еще целый вечер контактировать? Хотите пообсуждать, какой я потрясающий — делайте это наедине, — прервал его Гарри, заходя сзади и закрывая ему рот ладонью.

— А лучше идите наверх, молодые люди, мне с крестником надо поболтать, — улыбнулся Сириус подобно тигровой акуле; Гарри оценил.

— Я его не совращаю, — поспешно внес ясность он, но Сириус только разулыбался шире.

— И он сегодня домой вернется, верно?

— Нет, он будет спать в моей комнате, но это совсем не то…

— Не обсуждайте это при мне! — возмущенно вскрикнула Беллатриса, неожиданно мягко взяв Тома за руку и потянув его за собой. — Идем, я покажу тебе детские фото Гарри.

— Что? — попытался возразить Гарри, но его уже повернул к себе Сириус.

— Джеймс знает?

«Вот черт, и почему я думал, что это Рождество будет потрясающим?» — мысленно взвыл Поттер.

«И почему я думал, что это Рождество будет ужасным?» — спросил себя Том, понимая, что ему нравится и Беллатриса, и ее теплые руки.

Кто-то рисует в ночи Жар-птиц

и освещает небо

Ну конечно, это были не первые фейерверки в жизни Тома. Он видел картинки в книгах и — однажды — успел выглянуть в окно, заметив огненные всполохи. Они не то, чтобы были потрясающими или красивыми до невозможности…

— Не открывай так широко глаза — вывалятся! — толкнула его в плечо Белла, покачиваясь на лестничных перилах.

— Не толкай его без предупреждения — боюсь, можешь остаться без руки, — посоветовал Гарри, философски разглядывая вспыхивающие огни и держа в руках единственный стакан с тыквенным соком на весь дом Поттеров.

Его совет заглушил радостный вой аплодисментов, и Гарри усмехнулся, вытаскивая из кармана палочку и резко взмахивая ей, прочерчивая в воздухе угловатую фигуру. Из палочки тут же вырвались искры, и дерево выплюнуло молнию, которая рванула вверх и разорвалась разноцветными огнями над головами относительно пьяных взрослых.

Люциус, который уже плевать хотел и на свое положение в обществе, и на то, что он был призван оберегать от опьянения не только Поттера, но и себя, поддержал инициативу, устремляя вверх палочку, и над домом засверкала изумрудная змея, обвивающая череп.

— Ты только посмотри, какая фантазия у человека, — одобряюще покачал головой Гарри. — Не то, что лепреконы и Санта-Клаусы.

— Череп и змея, как это банально, — фыркнула девочка. — Хочу снитч. Гарри! Снитч!

Гарри закатил глаза, взмахивая палочкой и создавая золотистый шарик, который скользнул Белле под волосы, щекоча, и взметнулся вверх, чтобы взорваться на сотни мелких золотистых искр.

— Отучивайся просить таким образом, маленькая бестия, — предупредил Поттер. — Вежливость — это чертовски важно. Бери пример с Тома.

— Только после того, как ты будешь брать пример с Северуса, — философски отказалась Белла.

Гарри хотел было возразить, потому что брать пример с Северуса и не быть им — практически самоубийство, но осекся, когда к его локтю мягко прикоснулись.

— Гарри? Снитч? — тихо спросил Том, с нажимом проводя ладонью по локтю гриффиндорца, и Гарри сглотнул.

— Не бери пример с Тома, — нервно велел он.

Том лукаво улыбнулся, убирая руку и оборачиваясь к вспыхивающим огням фейерверка, потому что во вспыхнувших румянцем щеках Поттера не было ничего нового.

— Брать пример с Тома и не быть им — практически самоубийство, — кивнул он в пустоту, и Гарри драматически вздохнул.

И это ему было одиннадцать. Гарри не хотел знать, во что превратится этот мальчишка, когда ему будет шестнадцать.

Кто-то способен сказать слова,

те, что всего нужней

Том предполагал, что Белла не просто так советовала ему быть максимально милым при знакомстве с Джеймсом Поттером. Слизеринец не верит, что он может быть страшнее, чем профессор Снейп или профессор Дамблдор — к директору он все еще испытывал недоверие вперемешку с напряжением — потому что Гарри рассказывает об отце со смехом и едва скользящим восхищением — не страхом — но он все-таки напрягается, когда видит чудовищно похожего на Поттера мужчину. Он появляется уже после фейерверка — на деле, Лили говорит, что Джеймс останется в Министерстве, потому что уже достаточно поздно, и весь праздник прошел — и его встречают достаточно бурно: Снейп ругательствами, пьяный Малфой поспешно отлипает от стены напротив Гарри, а Лили закатывает глаза и говорит что-то о том, что пунктуальностью Поттеры никогда не отличались.

Гарри не ведет его к отцу, как к Сириусу и Белле, он вроде как и не собирается по-особенному здороваться с Поттером-старшим. Но Том слишком внимателен, чтобы не заметить, как меняется Гарри при его приходе. Общение с матерью у Гарри странное, но с ней он держится иначе: будто бы опускает плечи, не подчиняясь, но позволяя ей чувствовать себя главной. При Джеймсе же Гарри почти незаметно вытягивается, и резко становится выше и надежнее. Они похожи на двух львов, которые по какой-то нелепой случайности оказались на одной территории, но слишком сыты, чтобы пускать в ход когти.

«Дурацкие сравнения, Том», обязательно закатил бы глаза, если бы они у него были, внутренний голос, и Том перестает думать об этом. Тем более, что Джеймс добирается до Гарри, кивая ему.

— Малфой? — спрашивает аврор спокойно, но Том слишком внимательно вслушивается, чтобы заметить в его словах раздражение.