========== Глава 19 ==========
Том еще никогда не был так взволнован. Ни когда смог заговорить со змеей впервые, ни когда учился отбиваться от обидчиков, ни когда плыл на лодке по черному озеру в старинный замок, который должен был стать его домом. Возможно, волнение можно было сравнить с тем, что было при встрече с василиском, но по понятным причинам слизеринцу не хотелось сравнивать василиска вообще с кем бы то ни было, тем более — с семьей Гарри. И вообще стоило выкинуть старого змея из головы — он сможет о себе позаботиться, а если нет — его все равно никто не выслушает и не найдет причастность Тома.
«Глупости, Том. Ты волнуешься за него. Иначе ты не стал бы тратить время на то, чтобы убедить его сидеть смирно», лениво возразил ему внутренний голос, который старался не высовываться, потому что тоже был взволнован предстоящей встречей с десятками таких, как Поттер.
Волнение достигло пика в самом конце недолгого пути до Годриковой лощины — места не самого оживленного, но чертовски волшебного. Гарри подошел прямо к большому — по меркам Тома все дома, в которых было больше одного этажа, являлись большими; в которых больше четырех этажей — огромными — дому. Тот был потемневшим от времени с одной стороны и сверкавшим новенькой кладкой с другой; слизеринец, уже успевший узнать все о роде занятий родителей Гарри, поежился — заново отстроенная часть дома вполне могла означать, что совсем недавно произошел взрыв в лаборатории, снесший одну, а то и несколько, стен.
Но мальчику не следовало сразу же обращать внимание на такие фоновые вещи, как кладка дома; как только он начал разглядывать остальные детали, то с трудом сдержался от того, чтобы зажмуриться и подождать несколько секунд — глаза резко подумали о том, что такое буйство красок для них губительно.
Дом Поттеров был украшен к Рождеству. И к Хэллоуину. И к Пасхе, и ко всем остальным праздникам одновременно — Том заметил даже золотистую статуэтку Будды на припорошенным снегом газоне. А еще на том же газоне стоял блестящий телескоп, который совершенно точно был защищен каким-нибудь заклинанием от грызунов, снега и ветра. А еще — Том едва поверил своим глазам — на крыше большого дома было что-то живое: огромное существо, которое Том уже видел мельком в Хогвартсе, когда шел мимо места, где Хагрид проводил занятия для третьекурсников. У существа было крупное лошадиное тело, голова орла и крылья большой и сильной птицы. Оно заинтересованно смотрело на гостей, но слизеринцу показалось, что оно смотрит точно ему в глаза, и так внимательно, будто знает и о василиске, и о его страхах и обо всем на свете.
Когда Том обозначил это существо самым странным, что он сегодня увидел, раздался длинный пронзительный звон, и мальчишка подпрыгнул от неожиданности. Гарри успокаивающе сжал его плечо.
— Джек свистит. У Рона на чердаке есть упырь, а у нас боггарт. Он тот еще выдумщик.
Том неуверенно поежился. Гарри жил не вместе с магическим миром, Гарри жил в магическом мире. Том чувствовал себя… недостаточно подготовленным к такому, недостаточно к месту.
— Ты бледнее смерти, серьезно, — подначил его гриффиндорец. — Не волнуйся. Не буду тебе советовать, что говорить и как себя вести — ты зарекомендовал себя достаточно подготовленным к такому, когда в тебя влюбились совершенно все учителя — но внемли моему совету и просто не волнуйся. Некоторые из них странные, некоторые мрачные, некоторые слишком жизнерадостные, некоторых я и сам побаиваюсь в определенное время лунного цикла… но они все — семья. Теперь и твоя. Наслаждайся.
Том не смог удержаться от счастливого вздоха, когда Гарри объявил, что дом Поттеров еще пуст. Лили должна была совершать покупки подарков, Джеймс вечно задерживался на работе даже в ночь Рождества, а все остальные должны были подойти гораздо позже — приемы Поттеров, если их можно было обозвать приемами, не имели совершенно ничего общего с приемами Малфоев, на которые все собирались за несколько часов до начала приветствия гостей. Все приходили к Поттерам к самой ночи, а возвращались в свои дома только через несколько дней, потому что если уж Джеймс выбирался с работы праздновать, то праздновал долго и с размахом.
Теперь у Тома было время, чтобы осмотреться и освоиться. Или испытать шок еще больший.
— Не хотел бы, чтобы ты судил о жилье волшебников по моему дому. В конце концов, моя мама обожает все маггловское, и… Том? — Гарри обернулся к ребенку, который застыл в дверях и не собирался проходить дальше, пока не переварит хотя бы первые впечатления. — О, Том. Стоило мне приглашать тебя и на выходные. Но твоя реакция чертовски потрясающа. Там на заднем дворе еще квиддичное поле и говорящий дуб, стоит ли мне…
— Если хочешь, чтобы я всю ночь сидел на одном месте и пытался поверить, что нахожусь посреди всего этого — стоит, — совершенно серьезно отозвался Том, и Гарри потянул его за собой, наверх.
— Возьмем в планы на завтрашний день. А пока что — моя комната, чтобы ты знал, куда сможешь сбежать, когда поймешь, что хочешь спать, а вот отпускать тебя никто не хочет.
— Твоя? — успел уточнить Том.
— К твоему распоряжению могли быть три гостевых комнаты, если бы я решил испортить себе каникулы.
— Только не говори, что залог нормальных каникул — я в твоей постели.
— Видишь, это не я сказал!
Том не успел возмутиться — впрочем, возмущен он не был, главным образом потому, что моральные установки Поттера не позволяли ему особо распускать руки, а в качестве грелки гриффиндорец был чертовски полезен — потому что Гарри предупредительно шикнул на него и открыл дверь, на которой алыми красками было выведено: «Не лезь к пингвинам, они тебя сожрут».
— Ты живешь в слизеринской спальне? — не удержался от комментария слизеринец и получил довольный кивок.
— Однажды Северус сказал, что зеленый цвет действует успокаивающе на детскую психику. Родителям было плевать, будь это хоть личный цвет Гриндевальда, лишь бы он превратил меня из гиперактивного монстра в нормального ребенка. Не превратил, но комнату перекрашивать не стали. Нравится?
Том вынужден был кивнуть, потому что без буйства волшебства и красок ало-золотого, комната Поттера успокаивала. В ней не было ничего лишнего, то есть вообще ничего, кроме широкой кровати с балдахином — волшебники питали к ним определенную страсть — на которой могли уместиться как минимум четверо, широкого темного шкафа и прикроватной тумбочки. На полу, правда, расположился пушистый темно-зеленый ковер, а под балдахином — россыпь золотистых звезд, поблескивающих тусклым светом, но это были единственные предметы декора в комнате Гарри Поттера — самого чудаковатого — помимо Дамблдора и Луны Лавгуд, возможно — волшебника, которого Том знал.
Да, ему тут нравилось. Если бы он получил свою комнату, то обставил бы ее примерно так же — успокаивающе лаконично.
— Возможно, окно слишком большое, — не слишком уверенно произнес он, и Гарри потрепал его по волосам, оценив отсутствие язвительных комментариев.
— Сюда стараются не заходить — все, кроме Беллы — поэтому можешь чувствовать себя как в своей личной маленькой пещерке. По остальному дому лучше первое время ходить вместе со мной. Кто знает, что успел притащить в дом отец за эту неделю, это каждый раз сюрприз для всех Поттеров. Не хочу, чтобы ты наткнулся на хищную зверушку, не зная хотя бы связывающих заклинаний.
— Хищную…?
— Это самый безобидный тип существ, которые здесь появляются. Тебе понравится, — Гарри широко улыбнулся, хлопая Тома по плечу. — Как только разберешься с вещами — вроде бы я освобождал пару полок, но не уверен; если нет, просто скинь мои вещи на какую-нибудь одну — запихни чемодан под кровать и попробуй спуститься вниз. Если увидишь по дороге что-то странное, лучше брось эту затею и подожди меня в комнате.
— А что ты…?
— Буду заниматься самым важным делом — убирать все бьющиеся предметы куда подальше. Поверь, скоро ты узнаешь, что это было очень предусмотрительно.
