Или есть, кому втянуть его в неприятности. Альбус всегда считал, что нет лучше воспитания для человека, чем попасть в неприятности вместе с другом.

— Не хочешь чего-нибудь, Том? — уточнил директор, и слизеринец покачал головой.

— Спасибо, сэр. Я предпочту скорее вернуться к учебе.

Дамблдор кивнул, понимая, что должен поощрять в учениках тягу к знаниям. У Тома она била через край, и Альбус не был уверен, что это хорошо, но остальные профессора не простили бы ему, если бы одним директорским словом был разрушен тщательно распланированный воздушный замок, в котором Том Марволо Риддл с блеском сдает все возможные экзамены и становится не последним человеком в стране.

— Что ж, тогда почему бы вам не рассказать, по какому поводу мы встретились?

Гарри встрепенулся, тут же принимая серьезный вид.

— Разве профессора не говорят вам, в чем мы провинились, перед тем, как отправлять нас в директорский кабинет?

— На самом деле, это всегда сюрприз для меня, — развел руками директор, раскрывая страшнейшую тайну Хогвартса, которая могла изменить жизни сотен людей.

— Ясно, — вдохновленно прокомментировал Гарри, уже планируя использовать эту информацию, когда сотворит что-то, грозящее отчислением. — Ну, с меня сняли двадцать баллов за то, что я потакаю своим низменным желаниям и использую первокурсника для приготовления идеальных зелий.

— Мне добавили десять, потому что я помогаю неразумным шестикурсникам не взрывать котлы, — прилежно продолжил Том, и Гарри многозначительно скривился.

— Но к директору нас отправили потому, что Тому вообще-то нельзя было находиться на занятиях шестого курса.

— Так каким же образом мистер Риддл там оказался?

— Снейп отменил пары у них, чтобы провести четыре у нас, потому что на прошлой неделе из-за Люциуса было четыре пары ЗОТИ, потому что после Амбридж мы совершенно ничего не знаем и… в общем, Том не смирился с внезапно появившимся свободным временем, и я предпочел взять его на соседнюю парту, чтобы он был под присмотром. Снейп решил, что это нарушение техники безопасности и закона о запрете эксплуатации детей.

— Не думаешь ли ты, что он прав? — осведомился Альбус, сцепляя бледные ладони в замок. — Зелья, которые вы готовите на старших курсах, взрывоопасны, а плохое приготовление некоторых из них может привести к очень неприятным последствиям. Будь воля профессора Снейпа, он не разрешил бы готовить их и взрослым волшебникам, потому что весьма сомневается в сознательности всех, кроме себя. Ты не подумал о том, что будет, если мистер Риддл попадет в Больничное крыло? Какова вероятность того, что он восстановится так же быстро, как и ты, Гарри?

— Я не собирался подпускать его к зелью, — недовольно нахмурился Гарри. — И ни к чему, кроме ингредиентов. Неужели вы все считаете меня настолько безответственным, что не видите, что я над этим ребенком трясусь, как над хрустальной статуэткой? Иначе каковы причины того, что я и не пытаюсь затащить его на квиддичное поле, хотя научить его сидеть на метле практически мечта всей моей жизни. И вторая по важности мечта — чтобы вы прекратили играть в его родителей и дали ребенку спокойно получать лекции о важности собственной безопасности только от меня, как от того, кто знает сотни «как не надо».

Том фыркнул, всем видом показывая, что кто-кто, а он сам понимает в безопасности гораздо больше, чем Гарри Поттер.

— Помолчите, мистер Риддл, мы с вами еще не поговорили на тему того, что вы недостаточно ответственно относитесь к необходимости запомнить очередность передвижения лестниц, — строго повинил его Гарри, игнорируя тот факт, что в подземельях лестниц нет, а наверх Том поднимается в компании Поттера в девяти случаях из десяти.

— Не сомневался, что услышу что-то подобное, мой мальчик, — довольно улыбнулся директор и хлопнул ладонями по столу, заставляя студентов вздрогнуть. — Итак, раз мы узнали причину, то почему бы вам самим не назвать свои ошибки, осмыслить их и пообещать никогда так не делать?

Гарри не особо воодушевленно отставил чашку, но Том опередил его, не собираясь терять еще больше времени на пространные разговоры о своем поведении.

— Мне очень жаль, что я мешал старшекурснику взорвать его котел и нарезать ингредиенты ромбиками вместо брусков. Обещаю больше не делать ничего подобного. Очень раскаиваюсь, — закатил глаза он, требовательно толкая Гарри в плечо, чтобы он не затягивал.

— Очень сожалею, что подверг опасности первокурсника. Скорее всего, больше не буду. По крайней мере, на Зельеварении, — нехотя поддержал его Поттер, и директор важно кивнул.

— Однажды вы поймете, как важно признавать свои ошибки хотя бы перед собой. И даже если вы не скажете об этом мне, в глубине души вы понимаете, мистер Риддл, что мешаете учебному процессу Гарри, который может не сдать ПАУК, потому что не учится на своих ошибках; и вы понимаете, мистер Поттер, что не стоит забивать голову первокурсника ответственностью за зелья повышенной сложности. Что ж, раз мы разобрались во всем, мистер Риддл, вы можете покинуть кабинет. Мистер Поттер, я хотел бы обсудить с вами еще один вопрос.

Том смерил директора внимательным взглядом, но промолчал, выходя за дверь. У него было достаточно дел, чтобы дождаться вечера и потребовать от Гарри искренности. Том не любил, когда у кого-то есть от него секреты.

Гарри пожал плечами, готовый обсудить все, что угодно, только бы пропустить побольше пар.

— Надеюсь, ты простишь старику любопытство, — начал Альбус, переставая быть директором. — Ты уже подумал о том, с кем будешь праздновать Рождество?

Гарри освоился всего за несколько недель, и уже в начале декабря прекрасно знал, что сделать, чтобы разозлить Тома, вызвать у него чувство ответственности или приступ нежности. Последним он пользовался чаще всего, наивно полагая, что Том не замечает этого: после тяжелой квиддичной тренировки на морозе или выговора Снейпа нет ничего лучше, чем читающий вслух мальчишка, поглаживающий тебя по волосам.

Вопреки всеобщим ожиданиям, гриффиндорец стабильно продолжал не скатываться по наклонной образования к «троллям» и «неудовлетворительно», и даже успел подготовить для МакГонагалл работу полностью собственного сочинения на тему того, как именно Мерлин умудрился создать камень, который позволил бы вытянуть Эскалибур только магглу-Артуру. Удовлетворенная его научными изысканиями волшебница поставила гриффиндорцу «превосходно», но после все-таки напомнила, что нужно было не рассуждать над тем, каким образом могли бы быть воплощены легенды, а над тем, как было сделано что-то реально существующее. В этот момент Гарри с трудом удержался от желания сказать, что его чувства верующего в Мерлина глубоко оскорблены.

Лекции, Том и квиддич перемежались с полнолуниями у его любимого дядюшки Люпина, особо опасными преступниками у его отца и просто днями, когда мама решала выбраться из своей лаборатории и испечь пирог на всю семью — в такие моменты Поттеры обязательно должны были быть дома, потому что все знают, что если повезло попробовать готовку зельевара, это будет самое вкусное блюдо, которое ты попробуешь за всю свою жизнь. Гарри потратил шесть лет обучения, чтобы проверить это еще и на Снейпе — пока что выходило никак, но у Гарри было еще полтора года, поэтому сдаваться он не спешил.

С такой насыщенной жизнью Гарри и не заметил, как школу начали украшать к Рождеству. Да и на украшения он внимания не обратил бы, если бы старост не обязали помогать.

Рождество было исключительно данью традиции. Все англичане праздновали его, и маги решили, что лишний выходной в году вовсе не помешает. Рождество использовали как повод побыть дома с семьей, поколдовать над омелой, и подарить друг другу все подарки, которые забывали дарить в течение года. Особенно это было актуально для Лили Поттер — та забывала дарить подарки даже на дни рождения, но в рождественскую ночь с лихвой восполняла это недоразумение.

— Итак, кто и где собирается праздновать? — наконец спросил Рон за два дня до каникул, и Поттер недоуменно на него уставился.