— Есть между вами снайперы? — опросил он.

— Снайперов нет, — ответил Красов, — но стрелять метко, по-снайперски, умеем…

Лейтенант объяснил, что за розариумом, на пригорке, немцы установили два пулемета и не дают его бойцам развернуться. Он просил истребителей помочь ему.

Красов, Гальцев и Вегера поползли вдоль поднимавшейся в гору улицы. Часто меняя позицию, они метко обстреливали гитлеровских пулеметчиков, не позволяя им вести прицельный огонь. Вскоре у одного из пулеметов были выведены из строя первый и второй номера. Расчет другого пулемета попытался передвинуться на другое место и в это время был также уничтожен…

Крепкая боевая дружба и взаимная выручка истребителей и бойцов регулярной армии особенно ярко проявились в этот трудный день, прибавляя им сил, повышая их стойкость.

Запомнился истребителям подвиг одного красноармейца, имя которого осталось неизвестным. Тяжело раненный в плечо, он, пробираясь на перевязочный пункт, заметил, что вражеские солдаты заходят с тыла группе истребителей. Боец спустился в воронку, приладил на краю ее свой автомат и одной рукой стал обстреливать гитлеровцев, отвлекая на себя их внимание. Он вел огонь не очередями, а отдельными выстрелами, тщательно целясь, экономя патроны…

Окоп, где отдыхал Саша Нестеров и красноармейцы, ходившие вместе с ним в ночную разведку, был окружен немецкими автоматчиками. Гитлеровцы начали забрасывать окоп гранатами. Сержант был оглушен, несколько бойцов ранено. Осмелев, фашисты с трех сторон пошли на штурм, Саша Нестеров схватил винтовку и хотел выскочить из окопа, чтобы встретиться с врагами врукопашную. В нескольких шагах от него разорвалась граната. Сашу ранило в бедро, но он продолжал отстреливаться.

Вовремя подоспела помощь. Гитлеровцы были обращены в бегство.

Часам к десяти вражеская атака на всех рубежах была приостановлена. Прорвавшиеся автоматчики были полностью истреблены.

Чтобы закрепить победу, капитан Быстров приказал Валентину Куколкину и партизану Федору Ивановичу Соловью организовать из бойцов регулярной части и истребителей ударную группу и очистить от гитлеровцев ряд домов в районе Предтеченского кладбища.

В этом бою Куколкин показал себя не только бесстрашным воином, но и находчивым, инициативным командиром. Группа Куколкина штурмом взяла четыре дома, уничтожив нескольких фашистских солдат и захватив пленного. Боец истребительного отряда Петя Красноскулов ручной гранатой подорвал вражеский пулемет.

Автоматчики засели в здании школы и яростно отстреливались. Куколкин и Соловей с двух сторон повели на них атаку. Фашисты отбивались гранатами. Немецкие ручные гранаты имеют длинные деревянные ручки. Одну такую гранату Соловей поймал на лету и швырнул обратно. Вторая взорвалась и ранила Соловья и партизана Гребенюка.

Это не остановило бойцов. Дом был взят штурмом.

Но радость победы была омрачена тяжелой утратой. В последнюю минуту, когда дом уже переходил в наши руки, пал сраженный вражеской пулей отважный комсомолец Валентин Куколкин…

В тот день истребительный отряд понес и другие потери. Был ранен Коля Лонгинов. Тяжело было узнать товарищам о смерти командира пулеметного расчета коммуниста Иосифа Антоновича Зеленовского. Лесовод по профессии, пожилой человек, почти старик, с больным сердцем, он мужественно дрался наравне с молодыми бойцами, деля с ними все опасности и невзгоды.

Потерпев неудачу в своих попытках прорваться к переправе, гитлеровцы подвергли ожесточенной бомбардировке район, занятый 2-м батальоном и сводным истребительным отрядом. На небольшой участок земли обрушились сотни бомб. В налетах одновременно участвовало до 25 бомбардировщиков. Прерывистый рев моторов сливался с воем бомб и грохотом разрывов. Рушились дома, оседали перекрытия блиндажей и подвалов, осыпались окопы. Весь район от улицы 20-летия Октября до Бархатного бугра затянуло тяжелым ржавым облаком дыма и пыли.

Однако, когда фашисты попытались продвинуться вперед, их встретил дружный и меткий огонь наших бойцов. Лавина огня и металла не смогла сломить упорства советских воинов.

Маруся Осадчих дежурила на наблюдательном посту, выполняла обязанности связного, оказывала первую помощь раненым. От засохшей крови руки ее стали багровыми. Помыть их было нечем. Кожа горела как от ожогов.

Было трудно поддерживать бесперебойную связь с командным пунктом. Несколько связных было убито. Но присутствие духа не покидало Марусю. Ловкая, проворная, она перебегала по ходам сообщения, припадая к земле, когда над головой, яростно воя, проносился пикирующий самолет. От близких взрывов со стен траншеи осыпался песок. Маруся отряхивалась и бежала дальше. Страха она не испытывала, мучило только ощущение затерянности, думалось: убьет случайной бомбой, засыплет землей, и никто не узнает об этом…

М. Ф. Осадчих.

Но когда Маруся оказывалась среди бойцов, ее с новой силой охватывало ощущение бодрости, уверенности, что все будет хорошо.

Трогала заботливость, человеческая теплота, с какой относились к ней совсем незнакомые люди. Свой вещевой мешок, где находились выданные перед боем продукты, Маруся оставила внизу, под горой, в доме, в котором она вчера вместе с Розой Попенко организовала медпункт. Этот дом был разрушен бомбой. И хотя Маруся никому не говорила о том, что голодна, бойцы сами предлагали ей сухари, сахар, приносили с огородов помидоры. Делились последним глотком воды, оставшимся в фляжке…

Наблюдательный пункт находился над обрывистым склоном Чернышева бугра, полностью очищенного от немцев. Этот рубеж защищали бойцы скороходовского взвода. После третьего воздушного налета гитлеровцы попытались вернуть потерянные позиции. Марусе было видно, как один за другим скатываются в яр вражеские солдаты…

Атака была отбита, но Маруся заметила, что товарищи ее чем-то обеспокоены.

— Доложи командиру, что у нас кончаются боеприпасы, — сказал ей Скороходов. — Побыстрей, а то как бы немцы опять не зашевелились…

На командном пункте, который теперь был перенесен на Чернышев бугор, Маруся не нашла ни комбата, ни его заместителя. Должно быть, они находились в боевых порядках. В блиндаже у телефонного аппарата сидел пожилой лейтенант-связист, присланный сюда из штаба полка.

Маруся остановилась на порожках, соображая — где искать командиров. Снаружи послышался рев пикирующего самолета, и где-то совсем неподалеку разорвалась бомба. Со стен блиндажа посыпалась земля. Начинался новый налет.

— Задержись, девушка, здесь! — крикнул лейтенант, увидев, что Маруся повернулась к выходу. — Под осколок угодишь!..

Но она, не слушая его, выскочила из блиндажа. Ей сразу же засыпало лицо песком. Со всех сторон грохотали разрывы, земля колебалась под ногами… Маруся торопилась. Что будет с ребятами, если немцы пойдут в атаку?..

В одной из траншей она разыскала сержанта регулярной части, командовавшего обороной участка, и доложила ему, что у истребителей на исходе патроны…

Налет уже кончился, когда Маруся снова очутилась у командного пункта. Она остановилась, пораженная увиденным. Перед нею зияли свежие воронки. Угол блиндажа был разбит прямым попаданием бомбы. Низко пригибаясь, чтобы не зацепиться о провисшие бревна, Маруся спустилась вниз по ступенькам. Лейтенант-связист лежал на земле тяжело раненный. Она перевязала его. Сняла телефонную трубку, чтобы позвонить на медпункт, но аппарат не действовал. Она пообещала прислать санитаров и поспешила в расположение своего взвода. Тревога сжимала ее сердце…

Но ребята встретили ее веселыми приветствиями. Она увидела у них станковый пулемет с запасом лент, снайперские винтовки, автоматы. В нише окопа были разложены ручные гранаты. Все это снаряжение было собрано на поле боя по инициативе Гриши Кабанова… Вскоре с пункта боепитания прибыли и ящики с патронами.