И от ненависти до любви всего один шаг.
И, кажется, Габриэль уже сделала этот шаг.
========== The sin ==========
Комментарий к The sin
Sin — грех.
Katy Perry — Unconditionally.
Эта часть не связана с предыдущей (вроде как). Независимая часть, так сказать. Натаниэль — сын покойного Эрвина Смита — ещё пока не появился, почти обычные будни.
— Не волнуйся, до свадьбы заживёт, — Карен улыбнулась, обнажая ямочки на щеках. Тэдди закатил глаза и попытался устроиться поудобнее, но каждое движение отзывалось болью в теле. Особенно беспокоила голова.
— Правильно, Карен. Не ему же череп проломили, а значит, заживёт, — Никки сверкнула голубыми глазами и теснее прижалась к брату, лежащему на кровати. Габриэль и Карен переглянулись.
Все в отряде знали, что Тэдди не силён в бою. По правде говоря, он вообще не был силён в бою. Когда они тренировались, то Теодор больше сидел в стороне, чем пытался сбить с ног сестру или Карен.
«Папа говорит, что Тэдди достались мозги и волшебные руки, а не сила. Знаете, я думаю, что это хорошо. Я знаю, что вы будете рядом, чтобы защитить нас», — Никки тогда с таким восхищением посмотрела на друзей, когда Эрен и Леви спасли парня от смерти в пасти титана.
«У нас есть выбор: либо умереть от рук титанов, либо умереть от безумных изобретений Тэдди», — жалобно выла Карен, прижимая пакет со льдом к левому глазу, когда собранный Теодором робот заехал ей в лицо рукой.
— Жалко, что Бог подарил ему мозги, но совершенно забыл научить его пользоваться этими мозгами, — шепнула Кирштайн Габриэль на ухо, касаясь затылка и болезненно охая. — Боже, у меня земля вращается.
— Садись в кресло, — морщась от боли из-за каждого вздоха, Габриэль усадила подругу в кресло. — Я уверена, что это так просто военной полиции с рук не сойдёт.
— К сожалению, сойдёт, — раздался голос Эрена. — Как вы? Я принёс вам поесть. Здесь немного, потому что вас может вырвать, если сотрясение.
— Мы легко отделались. Спасибо, — Габриэль благодарно ему улыбнулась. Эрен улыбнулся в ответ и направился к лежащим на кровати близнецам.
— Можно я посмотрю твою рану, Карен? — на пороге комнаты появилась Ханджи. — Она даже с порога не внушает мне доверия. Габри, ты как? Ты ранена? Тебя тоже били по голове?
— По рёбрам, но они не сломаны, просто сильный ушиб, мам. Не переживай. Ребята пострадали больше, — Габриэль отошла от кресла, чтобы не мешаться матери.
— Я хотел бы тебя попросить найти моего сына, Габри, — Эрен поднял голову и посмотрел на Аккерман-младшую. — Микаса уже с ног сбилась, нигде не может его найти. Я знаю, что его пороли на площади, поэтому его нужно найти и обработать ему раны.
— Конечно, — кивнула Габриэль, беря куртку и выходя из комнаты, оставляя покалеченных друзей на попечение взрослых.
Она обошла все комнаты, заглянула в кабинет, прошлась по библиотеке и даже пошла в мужские душевые. Кристофера нигде не было. На ум пришло ещё одно место, где юноша мог быть. Уверенной походкой Габриэль направилась на чердак, на который так редко поднимались взрослые, но который так облюбовали дети.
Когда Аккерман поднялась на чердак, то застала там Кристофера. Он стоял перед зеркалом, пытаясь снять рубашку, чтобы обработать свои раны. Он дёрнулся, когда увидел в отражении Габриэль.
— Я помогу, не дёргайся лишний раз, — Габриэль бросила куртку на кровать и подошла к Йегеру, останавливаясь позади него. — Будет больно, но потерпи, пожалуйста, я постараюсь сделать это как можно быстрее.
— Хорошо, — Кристофер откинул голову назад и застонал, вцепляясь пальцами в раму зеркала.
— Прости, — Габри виновато посмотрела на него, продолжая осторожно снимать с него рубашку, которую он смог всего лишь расстегнуть. Когда окровавленная рубашка упала на пол, Аккерман зажала рот себе ладонью, чтобы не закричать. Пусть от Леви ей и достался хвалебный контроль, в данный момент он отключился.
Почти вся спина Кристофера была исполосованной. Вдоль и поперёк. На его спине почти не было ни одного участка, не пострадавшего от рук военной полиции.
— Боже… — Габриэль подняла руку и осторожно коснулась пальцами плеча Кристофера. Юноша часто и прерывисто дышал, он чувствовал себя так, словно свалился в костёр.— Это… чудовищно. Я и не знала, что тебя эта старая маразматичка била с особой жестокостью.
— Ерунда, Габри. До свадьбы заживёт, — он попытался улыбнуться, но лишь дёрнулся и крепче вцепился в раму.
— Сомневаюсь, что такое заживёт до свадьбы, — Габриэль с трудом вздохнула, сжимая ладони в кулаки. Как же она ненавидела эту старую начальницу военной полиции! Она была слишком консервативной, порой даже настолько, что совсем не верилось, как она может жить в настоящем мире, а не в прошлом. — Ты бы это видел. Хотя, лучше не надо.
Кристоферу Йегеру недавно исполнилось семнадцать. Из маленького мальчика, который недавно бегал по двору и улыбался беззубым ртом, Кристофер превратился в высокого, статного и жутко обаятельного молодого человека. Пусть он и был высоким и сильным, он не мог сопротивляться военной полиции, решившей устроить расправу прямо на площади. Он казался маленьким и худым, когда над ним, как коршун, нависла старуха с плетью в руке; старуха, которая была намного больше и выше его. И он отпихнул в сторону друзей, чтобы принять весь удар на себя.
— Это ерунда, — снова упрямо повторил он, выпрямляясь, когда Габриэль принялась обрабатывать спину. — Я не мог не вмешаться. Когда причиняют боль близким тебе людям, ты не можешь стоять в стороне.
— Она била тебя с явно наслаждением, — вспомнила Габриэль выражение лица главы военной полиции. — Почему? Крис, скажи мне.
— Боже, как же это глупо будет звучать вслух.
— Скажи. Я знаю тебя достаточно долго, чтобы вынести все твои глупости.
— Она считает меня порождением дьявола. Считает, что я грешен.
— Что?
— Эта ведьма считает меня слишком красивым и обаятельным. Она считает, что я — проклятье для всех молоденьких девушек в этом месте. Я затягиваю их в свои коварные сети, и они теряют голову.
— И как ты это делаешь?
— А вот так.
Крис медленно обернулся и оказался вплотную к Габриэль. Он улыбнулся своей обольстительной улыбкой, неотрывно глядя Аккерман в глаза сверху вниз. Габриэль запрокинула голову и тоже смотрела ему в глаза.
— Пробуй свои методы обольщения на других девушках, Кристофер, — Габриэль непроизвольно облизнула почему-то резко пересохшие губы и мягко, но уверенно развернула его обратно к зеркалу. — Я знаю тебя наизусть. Я не согласна со словами этой старухи.
— Знаешь, я тоже с ней не согласен. Из нас двоих ты искусительница, — выглянув из-за спины Кристофера, Аккерман увидела усмешку на его губах. — И что в тебе такого особенного, что парни теряют голову? Выдающиеся родители? Роскошная фигура?
Габриэль закатила глаза, осторожно оттирая запекшуюся кровь. Он говорил с сарказмом в голосе, и Габри не обижалась. Если Кристофер завоёвывал доверие людей ослепительной улыбкой, то оружием Габриэль были волосы.
Она видела, с какой нежностью папа касался её волос, когда он и мама расчёсывали Габриэль после ванной. Когда она подросла, Аккерман твёрдо решила их не подстригать, чтобы мужчины сходили с ума от их мягкости, блеска и длины.
«Когда-нибудь за твоими волосами будет ухаживать кто-нибудь другой», — Леви безумно любил (хоть и не сходил с ума от любви к дочери, как это делала Ханджи) свою драгоценную дочь, поэтому даже в 15 лет сидел и бережно расчесывал её волосы цвета каштана.
Ханджи не раз говорила дочери, что Кристоферу нравятся её роскошные волосы.
«Твой отец улыбается, когда смотрит на мои и твои волосы. И, знаешь, Кристофер смотрит так же, как и Леви. Улыбка Кристофера — та улыбка, которую я видела раньше», — Ханджи шутливо пихнула дочку в бок, широко улыбаясь. Габриэль после этого разговора тоже стала это замечать, но решила ничего не говорить Крису, чтобы не ставить его в неловкое положение.
