— Чувак, — ухмыляется Стайлз, — почему ты ведёшь себя, как вампир? Я думал, ты оборотень.

Дерек фыркает и убирает руки с его плеч.

— Если тебе стало лучше, то я пойду заниматься своими делами.

Он поднимается на ноги и уже практически выходит из комнаты, когда Стайлз скатывается с кровати и бросается ему наперерез.

— Погоди, — просит он, — погоди минутку. Давай порубимся в приставку, хотя бы немного. Я даже позволю тебе играть за Марио.

— У меня нет времени…

Широко распахнув глаза, Стайлз продолжает:

— Пожалуйста? Не оставляй меня одного, хорошо? Я тут схожу с ума, начинаю говорить сам с собой. И со стенами. Я не могу… Я начинаю паниковать в маленьких пространствах, если не с кем поговорить. А ещё у меня СДВГ и нет лекарств, поэтому я тут уже на части распадаюсь. Мне просто нужно…

— Ладно, — перебивает его Дерек. — Хорошо.

— Правда? Я хотел сказать, замечательно! Великолепно! Дай мне всё настроить. Не уходи. Сядь вот здесь, садись давай.

Стайлз быстро включает телевизор и начинает игру, не давая ему ни секунды, чтобы передумать.

Какое-то время они играют в тишине, и Дерек оказывается просто ужасен. Накал неловкости немного спадает, когда Стайлз не выдерживается и заливается хохотом над тем, как персонаж его мужа в седьмой раз становится добычей одного и того же гриба гумба.

Поначалу Дерек опешивает от такой реакции, но потом слегка улыбается и вновь заливается краской.

Некоторое время спустя он замечает:

— Не знал, что эльфы могут страдать от СДВГ.

Стайлз прочищает горло и запускает следующий уровень в водном мире, оставляя его слова без ответа.

***

После трёх полных дней взаперти на чердаке Стайлза наконец-то выпускают на прогулку. И даже не привязывают ни верёвкой, ни цепями: видимо, Дерек решил, что единственный способ не дать ему сбежать — это постоянная слежка.

Как же это бесит! И вообще, Стайлзу совсем не нравится находиться с ним рядом.

Так что он снова сворачивается клубочком в кресле под огромным дубом и с подозрением наблюдает за Дереком, ходящим туда-сюда и, похоже, пытающимся обнаружить любые, даже самые незначительные мелочи, которые могли бы помочь Стайлзу с побегом.

Ранее он уже привёл глубоко раскаивающегося Скотта с искренним извинением за то, что позволил Стайлзу сбежать и пораниться., после чего Стайлз даже почувствовал себя немного виноватым. А теперь Дерек решил приложить все силы для того, чтобы ему не удалось снова сбежать.

Видимо, удостоверившись, что вокруг не прячется ни единого эльфа с намерениями похитить его мужа, Дерек присаживается у корней дерева, устраивается поудобнее и достаёт нож.

Стайлз тут же напрягается.

— Что за херня? — шипит он. — Пырнёшь меня им, если я попытаюсь сбежать? Ты же вроде как не собирался причинять мне вред!

Дерек язвительно вздёргивает бровь и достаёт из другого кармана частично обструганную деревяшку. И начинает вырезать по ней.

Это же просто нелепо.

А ещё он отказывается отвечать на вредные и назойливые расспросы Стайлза, как бы тот ни старался.

Дерек — просто худший собеседник в мире.

***

Следующее мало-мальски важное событие происходит спустя ещё три дня, и оно не плохое, но и не хорошее — по крайней мере, никак не может поспособствовать побегу.

Стайлз бродит по двору под присмотром Дерека, который начинает порыкивать, стоит ему только зайти слишком далеко. От внезапного вопля, прорезавшего тишину, он едва не выпрыгивает из собственной кожи.

Тут же оборачиваясь в поисках опасности, Стайлз замечает чумазого светловолосого мальчишку — одного из близнецов со свадьбы, — который на всех парах выбегает из сарая и с боевым кличем врезается Дереку в бок.

И Дерек после этого картинно охает и заваливается на спину, как будто у этого малыша действительно хватило бы сил сбить его с ног.

— Дядя Дерек, — со смехом объявляет мальчишка, прижимая его к земле, — ты снова попался! Не услышал меня, да? Я тренировался быть незаметным!

Стайлз решает, что Дерек сейчас начнёт отчитывать ребёнка за боевой клич во время его «незаметного» появления, однако тот с полной серьёзностью говорит:

— На этот раз у тебя получилось застать меня врасплох, Коул. А где Лора?

Коул надувает губы и скрещивает тощие руки на груди:

— Мама устроила Деклину головомойку, потому что у дяди Питера опять пропало его любимое печенье, но я тут не при чём. Нетушки. Никогда и ни за что, особенно после того, как дядя Питер обещал наслать на меня жабьи бородавки из-за последнего раза.

— А, — поддакивает Дерек, поднимаясь в сидячее положение. Коул со смехом падает на траву. — Тогда понятно. Жабьи бородавки от дяди Питера просто ужасны.

Раскинувшись на земле, Коул вдруг серьёзно интересуется:

— Как думаешь, если Деклин будет весь в бородавках, то люди начнут нас различать?

— Ну, им точно будет проще.

Стайлз фыркает от смеха, и Коул запрокидывает голову, оглядывая его вверх ногами.

— О, — восклицает он, — ты же та фея!

— Эльф, — быстро поправляет Дерек, бросая на Стайлза обеспокоенный взгляд, как будто эльфов так сильно задевает это слово, что они готовы покарать за ошибку даже маленького ребёнка.

— Я не собираюсь насылать на него жабьи бородавки за то, что он назвал меня феей, — закатывает глаза Стайлз.

— Осторожнее, — предупреждает Дерек, пропуская его слова мимо ушей и наблюдая, как Коул переворачивается на четвереньки и подползает ближе к Стайлзу. — Он опасен.

— Опасен? — фыркает Коул. — Да он же вырастил Гаргамеля!

— Гаргамеля? — переспрашивает Стайлз.

— Это мой цветок, — объясняет тот с хитрющей ухмылкой. — Он питается насекомыми!

— О, — улыбается ему в ответ Стайлз, — так это ты пересадил мой кровавый росток!

— И он офигенный! — кивает Коул. — Деклин весь обзавидовался. Он выкопал одуванчик и пытается доказать, что это так же круто.

— Даже рядом не стоит, — соглашается Стайлз. — Одуванчики питаются только солнечным светом.

— Ты тоже питаешься солнечным светом, — напоминает ему Дерек, нависший над ними и в любой момент готовый выхватить малыша-оборотня из злобных когтей Стайлза, если ситуация того потребует.

— Я поглощаю его, — поправляет Стайлз. — Свет мне нужен для жизни. Но я им не питаюсь — это совсем другое.

Коул нахмуривается и сводит бровки, поглядывая на него украдкой и собирая всю свою храбрость.

— А ты можешь сделать ещё один кровавый цветок? — выпаливает он.

— Коул, — начинает ругаться Дерек.

— Просто жабьи бородавки — это настолько отвратительно, что я подумал, может, Деклину станет немножечко получше, если у него будет свой собственный кровавый цветок, и он сможет кормить его, и заботиться, и любить, и тогда ему не будет так грустно, что мы больше не одинаковые.

Как бы Стайлз не сопротивлялся, происходящее его очень умиляет: и забота Коула о своём близнеце, и его привязанность к кусачему цветку, и беспокойство на лице у Дерека, который почему-то думает, что его муж собирается напасть на малыша-оборотня. Как будто именно от него тут исходит опасность.

— Конечно могу, — говорит Стайлз, а потом задумывается: — Ну, я попробую. — Он переводит взгляд на Дерека. — Дай-ка мне свой ножик на секунду.

Тот смотрит на него, как на сумасшедшего.

— Я не дам тебе оружие, — шипит он, заставляя Стайлза закатить глаза.

— Да не собираюсь я причинять ему вред, он же просто ребёнок! Я хочу вырастить кровавый цветок, а для него, знаешь ли, требуется кровь. Совсем немного. Просто уколю палец… — он наглядно демонстрирует весь процесс на руке, — и стряхну несколько капель крови. И вуаля, шибанутый цветочек для его братца готов.

— Ни в коем случае, — говорит Дерек в то же самое время, как Коул оживляется и заявляет:

— Давай я помогу! — И тут же выпускает крошечный коготь, одним движением рассекая подушечку на указательном пальце Стайлза.

Взрослые одновременно втягивают в себя воздух. Ранку щиплет совсем немного, и, пока Дерек принимается отчаянно звать Лору, Стайлз широко улыбается Коулу: