- Проезжай, барин, не велено гостей пущать.

  Мора, как и Рене, давно сменил маскировочный подрясник на немецкое платье - как-никак по документам они с Рене были цесарцы Шкленаржи - но дорожная грязь, борода, черные ногти... не иначе, у гвардейца низкий ценз был для определения "барин".

  - Послушай, служивый, - начал Мора с немецким акцентом, копировать который доставляло ему хулиганское удовольствие, - мы подданные Австрийской Цесарии, лекари. Мой спутник болен, ему нужно отворить кровь, иначе помрет. Если ты не пустишь нас в дом - мы составим жалобу вашему полицмейстеру. Если по твоей вине помрет подданный Цесарии...

  - Полицмейстер и не велит пущать, - не сдался гвардеец, - в дом сей вот-вот прибудет арестованный.

  - В сторожку? Зачем? - демонстративно удивился Мора, - Его хотят здесь допрашивать?

  - Да охотятся они вместе, два старых хрена, - плюнул в траву гвардеец, - полицмейстер-долдон и ссыльный князь немецкий. Друзья-с.

  Мора призадумался. Он ожидал, что обещанная сторожка будет пуста - отчего именно сегодня князя понесло на охоту? Еще и полицмейстера не хватало... придется поворачивать обратно, искать ночлег в ближайшей деревне и ждать, когда охотники уберутся восвояси.

  Мора раскрыл было рот, чтобы проститься с гвардейцем и пожелать всей честной компании доброй охоты - как на опушку вылетел всадник, по одежде - егерь или что-то вроде того, крикнул гвардейцу:

  - Потап, не жди нас, господа в город возвращаются! - и тут же ускакал в чащу.

  - Ну что, свезло вам, - гвардеец выколотил трубку и сошел с крыльца - отвязывать лошадь, - заноси, цесарец, своего болезного. Только шибко в доме не шуруди - я к ночи вернусь, проверю.

  - Барин, - с неуловимой почти издевочкой позвал от кареты Левка, - а барин... я уж внесу папашу в дом, пока он кони не двинул?

  - Да вноси, - махнул рукой Мора.

  Гвардеец оседлал скакуна и умчался сквозь чащу - догонять своих охотников. Рене выбрался из возка и стоял, опираясь о черную дверцу - дальше ноги его не несли. Левка с готовностью подхватил на руки своего хрупкого подопечного и вознес в дом. Левка так и не мог заставить себя расстаться с подрясником - маскировка ему очень нравилась. Мора проворчал ему в спину:

  - Оденься по-человечески, это моветон - два цесарца и с ними вдруг монах.

  - Хорошо, бааарин, - пропел Левка и слышно было, как он топает со своею ношей на второй этаж.

  Левка устроил Рене в постели, в комнатке под самой крышей, обложил его перинами и отправился распрягать лошадей. Мора сидел на корточках возле печки - острожная привычка позволяла ему сидеть на корточках сколь угодно долго.

  - Папи, вы живы? - спросил Мора, обращаясь наверх, и помешал кочергою угли.

  - Почти, - отвечал еле слышный голос, - что это за место?

  - А вы не поняли? Охотничий домик месье Эрика. Умойтесь и сбрейте бороду - не пройдет и часа, как он примчится, чтобы увидеть вас.

  - Много чести, - отвечали сверху, - да никто и не примчится, не смешите меня.

  Мора, конечно, шутил - вряд ли их бенефициар, напыщенный и надменный немецкий князь, примчался бы в охотничий домик сломя голову смотреть на Рене. Рано утром Мора сам собирался явиться к нему - с отчетом и за деньгами.

  Левка внес мешок с провизией, отодвинул Мору от разгоревшейся печки и принялся неспешно готовить ужин.

  - Баарин, - повторил он с удовольствием.

  - Вот, а ты меня не ценишь, - усмехнулся Мора, - а господин военный сразу разглядел.

  - Нос отлепи, а то свой скоро сопреет, - напомнил Левка, - и, того гляди, отвалится.

  Мора поискал глазами - нет ли где в доме зеркального осколочка, но дом был мужской, обставленный со всей охотничьей суровостью - зеркал в нем не было, придется извлекать из дорожной торбы. Вдали забрехала собака.

  - Отменяется нос, - вздохнул Мора.

  - Нехай преет, - разрешил Левка.

  Мора подошел к окну - из леса выкатилась здоровенная черно-белая собачища, в пару прыжков достигла крыльца.

  - Балалай! - узнал собачищу Мора. Он вышел, собака, виляя хвостом, рвалась его облобызать, и ей почти удавалось - Мора из последних сил оберегал свой приклеенный нос. На опушке показались два всадника - давешний гвардеец и господин в черном - напыщенный и надменный немецкий князь.

  - Тебе идет борода, ты похож на грека, - по-немецки произнес князь, спешиваясь, - Он нас не понимает, - старик кивнул в сторону чуть отставшего гвардейца, - Займите чем-нибудь парня.

  Гвардеец тем временем слез с коня, и Левка, хитрая бестия, и помогал ему коня привязать, и уже о чем-то с ним шептался.

  - Я знаю, что грек - это не похвала из ваших уст, - ехидно улыбнулся Мора, - Проводить вас к вашему другу, светлейшая милость?

  "Он мне не друг" - такого ответа ожидал Мора, но князь лишь кивнул и молча пошел за ним следом.

  Признаться, Мору все эти месяцы распирало от любопытства - какой же будет их встреча, что скажут друг другу эти двое? То ли бывшие враги, то ли бывшие друзья...

  Рене сидел в своих перинах и читал какой-то завалявшийся в сторожке молитвенник - что нашел, то и читал - с таким видом, словно абсолютно ничего вокруг него не происходило. Он неохотно поднял глаза от своей безумно интересной книги, смерил взглядом человека в дверях:

  - Здравствуй, Эрик.