Гарри секунд пять гипнотизировал лицо Криви, с таким видом, словно не вполне понимая, чего тот от него хочет. Боль всё не проходила, и гриффиндорец уже видел какой красочный синяк вскоре появится у него на месте удара. Ведь фотоаппарат был довольно-таки большим. Даже не так — здоровым и невероятно тяжёлым. Сейчас же агрегат, отскочив от Поттера, валялся где-то на полу, в ожидании того момента, когда о нём, наконец, вспомнят.

Долго ждать не пришлось. Колин, рвано дыша и беспрестанно щерясь, поднял его и в тот же миг снова запустил в Гарри. На этот раз мальчишка промазал, что сильно огорчило и разозлило его.

— Да как ты смеешь?! — воскликнул Криви так, будто это Гарри был виноват в его промахе. — После всего, что я для тебя сделал! — взревел в сердцах он и набросился на Поттера, залез на него с ногами. И, кажется, на этот раз бой был настоящим.

Хотя на самом деле слово «бой» в некотором роде извращало смысл происходящего. Гарри избивали. Нет, не так — терзали. Потому что Криви делал всё: кусал, царапал, мял, щипал, хлестал, но только не бил Героя.

— Ты должен вести себя, как подобает Избранному! Ну! Просыпайся! Давай же! Взбодрись! — вскрикивал истошно Колин, хлестая пленника по заалевшим щекам. Жертва глухо вскрикивала, но не пыталась дать отпор. У Гарри просто не было на это никаких сил. Да и желания на самом деле тоже. Он только отвернул лицо в сторону и закрыл глаза, опасаясь, что в ином случае их ему просто выцарапают.

Когда Криви успокоился, на Герое было трудно найти хоть одно живое место. Небольшие царапинки, синяки, припухшие от налившейся крови, то там, то тут яркими пятнами пестрили на его бледном теле. Колин смотрел на них и не верил в то, что это было делом его рук…

Впрочем, ни стыда, ни сожаления он не ощущал даже в зародыше. Только какое-то странное удовлетворение, зарытое на самом дне его не вполне здорового сознания.

Герой был таким слабым сейчас. А сам Криви — нет.

Избранный был снизу. А Колин — сверху.

Нечто, ещё не принявшее законченность, какая-то неясная эфемерная мысль, идея, поселившаяся в юноше ещё давным-давно, при самой первой встрече с обожаемым им кумиром, пугающая, но от того ещё более притягательная, была готова вот-вот стать чем-то завершённым. Колин разглядывал Поттера и никак, несмотря на все свои старания, не мог ухватить ту за хвост.

— Я желаю тебе всего самого лучшего, Гарри… — ласково произнёс Криви дрожащим голосом, устало закрывая глаза и упираясь лбом в израненную грудь гриффиндорца.

Дыхание Героя было тяжёлым, но медленным, даже каким-то умиротворяющим. Сердце парня билось в такт этих ленивых вздохов. От Избранного пахло потом и кровью. Колин впитывал в себя этот поистине волшебный аромат.

А ещё… было жарко.

Невыносимо жарко. Собственно говоря, как-то и было всегда. Его Герой был неизменно горяч. Одно присутствие зеленоглазой легенды рядом сводило мальчика с камерой с ума, заставляя его руки потеть и дрожать, а голову наполняться блаженной пустотой. Однако сейчас всё было несколько по-другому. Гарри был таким спокойным, покорным. Не возмущался и не язвил. Всё. Было. Идеально. И Криви был готов задохнуться, а затем и вовсе раствориться в этом опаляющем зное.

Как же он раньше не заметил этого?

«Неужели он, наконец, понял меня?» — судорожно соображал мальчик. — «Неужели наконец-то понял, что лишь я всегда буду рядом с ним?» — думал гриффиндорец, вжимаясь носом в раненую грудь, медленно поднимаясь к трепетной шее, изучая, постигая, штудируя Гарри, словно интересную книгу. Страничка за страничкой, слог за слогом. Колин и сам не заметил, как стал самозабвенно посасывать мочку уха Поттера, лаская раковину языком, соскальзывая вниз к подбородку, к подрагивающему кадыку, захватывая его губами, оттягивая на себя тонкую кожу, принимаясь её нервно посасывать, ставя унизительные багровые метки прямо поверх синяков…

Криви было так невыносимо стыдно перед Гарри! Всё-таки делать с Героем такие смущающие вещи… это было… это было… ах!

Колин даже никак не мог подобрать нужного слова, чтобы в полной мере описать все свои ощущения. Несомненно, это было прекрасно! Это было странно! Это было настолько волшебно, что даже немного страшно! Но протеста не было, и ласки мальчишки набирали всё более глобальные обороты.

Похититель перебрался к груди Героя, сминая натренированное тело в руках, вылизывая твёрдые сосочки, остервенело зализывая свежие царапинки. Тяжесть в паху просто сводила с ума! Юноша беспрестанно тёрся выпирающим достоинством о впалый живот Поттера. Ездил по молодому телу взад-вперёд, дрожа и кусая губы.

Криви вело от первой в его жизни близости, он то глухо стонал, то, задыхаясь, начинал судорожно ловить ртом воздух. Потные ладони, оставляя мокрый след после себя, гладили бока Гарри, считая рёбра и оценивая талию.

— Ах… м… ха… Гарри, так… хорошо, — шептал Криви сквозь судорожные всполохи дыхания, когда его влажные губы теряли бугорок соска. — Гарри… Мой милый Гарри… Гарри… — парень почти плакал от переизбытка чувств, счастья и радости, заполнивших его буквально до самых краёв.

Всё было так непостижимо хорошо! Хотелось расслабиться, отдавшись во власть первобытной стихии, и быть с Гарри рядом всю свою жизнь. Оберегать, пожалуй, самого непутёвого гриффиндорца всегда ото всех, чтобы вот так вот вечно. Вот так вот до самого конца целовать его, мять его, восхищаться им! Колин с трудом подавлял в себе желание рассмеяться, чисто и искренне. Благо, что рот его был занят другими вещами…

Криви постепенно сползал вниз по телу, которое видел уже многие и многие разы подряд. По телу, за которым он ухаживал, словно за самой редкой драгоценностью.

Нет, оно и было драгоценным!

Криви оторвался от страстных лобзаний и посмотрел на Гарри. Ну, разве он ошибался? Эти изгибы, выпирающие косточки таза, пресс, крепкая грудь и шея, мужественный подбородок и скулы, а глаза… Какие у его Гарри были прекрасные глаза!

— Какой же ты потрясающий! — тонко воскликнул Криви, опускаясь к впадинке пупка, обводя её пальцами и заныривая туда кончиком языка. Гарри вздрогнул и тяжело вздохнул. — Тебе нравится? — пробубнил Колин, исподлобья взглянув на юношу. — Да… тебе нравится, — заключил Криви, чувственно вздыхая. — Скоро тебе станет ещё лучше! — пообещал мальчик и вновь вернулся к ввалившемуся животу.

Лицо Колина постыдно раскраснелось. Над верхней по-детски пухленькой губой и на узком лбу с налипшей поверху чёлкой выступили тяжёлые капли пота, которые то и дело падали на кожу пленника, раздражая незажившие раны, тревожа и постепенно выводя того из глухого ступора.

Кап-кап.

Гарри словно со стороны наблюдал за происходящим. Он не чувствовал отвращения так, словно это и вовсе происходило не с ним.

Кап…

Однако он всё видел и подмечал, будто зверь, затаившийся в тенистой чаще. Руки, мнущие его, губы, язык, слюни, совершенно омерзительное выражение лица Колина — абсолютно всё. Ранки болели, тянули и обжигали. Кисти рук саднили. Гарри раздражённо уставился на свои запястья и тяжело вздохнул.

Кап.

Как вдруг нестерпимая боль пронзила его.

Гарри вздрогнул, скривился и тихонько застонал. Колин расценил этот жалобный стон по-своему. Растянув губы чуть ли не благодарную улыбку, парнишка нетерпеливо перебрался к паху Избранного, и теперь жадно разглядывал толстый розовый, но совершенно вялый член. Впрочем, последнее его ни капельки не смутило. Напротив — лишь ускорило ход событий. Криви лизнул нежную головку, и Гарри непроизвольно вздрогнул и втянул сквозь плотно сжатые зубы воздух.

— Колин, прекрати… — угрожающе произнёс парень, чувствуя, как тело его переполняет чуждая живительная сила и отчаянно этому сопротивляясь. Та была гремучей смесью гнева, злобы и чёрной магии. — Клянусь, — Криви заглотил его вялый член и стал упорно сосать, — ты пожалеешь об этом… Мммх… ах… — натужено просипел юноша, его мутило и трясло, а шрам на лбу разгорался адским пламенем.

Дыхание Гарри стало поверхностным, кислород застревал где-то в трахее, не доходил до лёгких и не возвращался. У Поттера всё скакало перед глазами, губы его беспомощно и беззвучно разевались, как у рыбы, выброшенной на берег. И это состояние было слишком хорошо знакомо гриффиндорцу. Потому оно его совсем не обрадовало, несмотря на вернувшуюся вдруг тягу жить. Страх застелил сознание Избранного наравне с резью и сводящим с ума звоном в ушах. Ещё одна гнусная тварь вдруг решила поиграться с его и без того изведённым телом…