========== I. Великолепный Гарри. ==========

Тыкни на ошибку.

Будь молодцом.

Я с лозы виноградной свешусь,

Как свисает смертник с петли.

Пускай мою тонкую шею

Оплетут роковые цветы.

Я продам свою душу хмелю,

Я на грудь твою крест положу,

Чтобы ты со мною, любимый,

Разделил мученье в пиру.

Празднуй сладким вином прощанье,

Пивом и мёдом прощай меня:

Я свисаю с лозы виноградной,

И похмелья от этой пьянки

Не жду.

© Ebiscus — «Хмель».

Избранный банально не мог разглядеть даже пальцев собственных ног — настолько у него было ужасное зрение. Но одно Поттер знал наверняка: этого места он никогда прежде не видел.

***

Гарри было совсем не в новинку просыпаться от жуткой головной боли, но обычно причиной тому был его знаменитый шрам, который сейчас, что удивительно, чувствовал себя более чем просто нормально. У Гарри ныл затылок, да так сильно, что казалось, словно по нему заехали чем-то очень, очень тяжёлым. Кажется, у него начиналась мигрень.

Парень с трудом разжал веки и тут же закрыл их, поморщившись от неожиданно яркого света, заполнявшего комнату. Немного погодя, гриффиндорец в привычном жесте потянулся к прикроватной тумбочке за очками. Послышался тихий лязг металла, и только после того юноша понял, что обездвижен. Не полностью, но вот руки его были крепко-накрепко сцеплены ржавыми, маггловскими наручниками, что в свою очередь были переброшены через железную спинку кровати, на которой гриффиндорец лежал. Голый. Едва прикрытый до пояса какой-то худенькой тряпочкой размером с один носовой платок Хагрида. Парень яростно задёргал руками, пытаясь вырваться из маггловских оков. Наручники скрипели, дребезжали, но стойко выдерживали напор разъярённого гриффиндорца.

«Я должен быть в Хогвартсе», — ошеломлённо подумал про себя парень, но последнее воспоминание о том, как он выходит из Большого зала и идёт в Башню Гриффиндора, жестоко прерывается. Вот он поднимается по лестнице, а потом…

Что потом?

Потом следует лишь мрак, неожиданно накрывший его. И вряд ли Гарри дошёл хотя бы до портрета Толстой Дамы. Кто-то помешал ему это сделать, и теперь он, Избранный, был здесь. И лев надеялся лишь на то, что это не Пожиратели Смерти приволокли его сюда. Ведь это значило, что хотя бы одному из них удалось пробраться в Хогвартс, и сейчас сотни учеников Школы Чародейства и Волшебства находятся в опасности, а вместе с ними — Рон и Гермиона.

…Хотя вряд ли приспешники Воландеморта воспользовались бы маггловскими наручниками в то время, когда на свете существовало столько потрясающих связывающих заклинаний.

Но как бы то ни было, Поттера не устраивало даже то, если бы это была лишь чья-то глупая шутка. И теперь у Гарри оставался только один нерешённый вопрос: что теперь стоило делать ему самому?

— Выбираться, конечно… — тихо прошептал юноша, но то ли голова его отказывалась думать при столь невыносимой боли, то ли путей побега и впрямь не было.

Поттер долго, без всякого движения лежал на постели, обводя прищуренными подслеповатыми глазами грязно-серые стены помещения, стол и два табурета, которые стояли неподалёку от деревянной, грязно-коричневой двери, что, вероятно, была и вовсе закрыта. На ней-то юноша и задержал свой пытливый взгляд, однако думал Гарри вовсе не о том, как до неё добраться, а о том, что может быть за ней. Или кто?

— Акцио палочка, — твёрдо проговорил Гарри. — Акцио палочка Гарри Поттера! — чуть более решительно повторил он, ясно понимая, что это ему никак не поможет. Но попытка — не пытка.

Гарри пошевелил затёкшими ногами и осторожно перекинул их на край кровати, разминая непослушные мышцы. Конечности были, словно деревянные, и почти не слушались, но зато они в отличие от рук были свободны. Пожёванная временем тряпица плавно соскользнула с бёдер льва, обнажая того окончательно, но нагота, пожалуй, была последним, о чём думал Поттер в этот момент. Гриффиндорец извернулся на кровати, задрал руки чуть выше, чтобы наручники не жали, и улёгся на живот, лицом к маггловскому изобретению, на которое он в следующий же миг смачно плюнул. Гарри надеялся, что влага поможет его рукам выскользнуть из наручей, но, увы, его ладони были слишком большими.

— Мерлин, и почему я такой огромный?.. — простонал брюнет, так ничего и, не добившись по истечению десяти минут. Но делать было нечего, Избранный подобрал занемевшие ноги ближе к телу, собираясь вновь перевернуться, но так и не сдвинулся с места. Неприятная дрожь, пробежавшая по спине, говорила о том, что на него кто-то смотрит. Гриффиндорец тяжело вздохнул и напрягся. Чутьё его ещё никогда не подводило, однако голос, что отразился от стен гулким эхом в следующий миг, полностью прогнал напряжение из замершего в исступлении сердца Поттера, вернув тому драгоценное спокойствие.

— Это очень… хорошая поза, Гарри, — на выдохе проговорил замерший у двери Криви.

— Колин! — радостно воскликнул Поттер, полностью извернувшись на кровати так, чтобы увидеть всегда такого доброжелательного юношу. — Как хорошо, что это ты! — возбуждённо произнёс гриффиндорец, тяжело выдохнув. — Вытащи меня! Я должен скорее вернуться в Хогвартс! Возможно, всем там грозит опасность! Я должен!..

— Нет, — просто перебил вопли Избранного Криви.

— В смысле — нет? — озадачился Гарри, не совсем ожидавший услышать именно такой ответ на свою просьбу. Гриффиндорец вновь перевернулся на спину и теперь с подозрением смотрел на непривычно спокойное лицо стоящего перед ним юноши. — Вытащи меня!

— Нет, — вновь проговорил парень и сделал несколько шагов к Гарри. Худенький матрац прогнулся под весом ещё одного тела, когда юноша медленно опустился на него, а затем рука Криви упала Избранному на торс: пальцы резво пробежались по дорожке тёмных волос вниз, к паху, и замерли прямо на границе лобка. Гарри тоже замер, с неподдельным отвращением смотря на дрожащую, вспотевшую ладонь, которая в следующий же миг была словно брезгливо или боязливо отдёрнута в сторону. — Не волнуйся, — тем временем ласково вторил Колин. — Здесь тебе ничего не угрожает, Гарри… — с привычным в голосе обожанием выдохнул он. — Я сделал всё, чтоб здесь ты был в полной безопасности.

— Хогвартс — самое безопасное место в мире, — зло отчеканил лев.

— В первый же год обучения на меня напал Василиск, — сухо произнёс юноша. — Но всё обошлось. Благодаря тебе. И теперь я буду о тебе заботиться… в знак благодарности.

— Что за чушь?! — вспылил Гарри. — Я сам могу о себе позаботиться, а ты — немедленно выпусти меня отсюда!

— Прости, Гарри, — на губах Колина расцвела нервно подрагивающая улыбка, — но я вынужден сказать тебе — нет.

— Колин!

— Если бы ты только знал, — пролепетал себе под нос юный гриффиндорец, не обратив никакого внимания на осуждение в голосе кумира. — Если бы ты только знал об этом… — выдавил Криви, дрожа всем телом, словно не имея возможности сдержать гнев. Лицо его на мгновение непривычно ожесточилось, однако уже вскоре вновь стало обыкновенно мягким и пугающе доброжелательным. — Ах, Гарри, — совсем по-девичьи выдохнул Колин, чем-то напомнив Избранному Миртл, — но ты ведь слишком благородный, чтобы… — и парень в очередной раз запнулся, так и не озвучивая своих мыслей. — Ты слишком… слишком… — казалось Криви задыхался от переизбытка чувств. Лицо его раскраснелось, а руки, влажные от пота, нервно сминали простыни. — Ты такой!.. Великодушный! — наконец изрёк юноша, расплывшись в обворожительной улыбке.

Гарри оторопел. Он даже не сразу смог подобрать слова для достойного ответа.

— Ты что?.. — гриффиндорец сморщился, теряясь в догадках, но всё же промолчал, решив оставить те при себе. Он недовольно скривился, поджал губы и неуверенно свёл ноги плотнее. — Колин, — напряжённо произнёс Герой, — это не смешно.

— А я и не шучу, — просто ответил парень.

— Выпусти меня, — нетерпеливо потребовал Герой. — И я забуду об этом, — но Колин лишь молча отвернулся. — Это преступление! — вновь взвился лев. — Это ненормально, понимаешь?