Хорошее качество было у Петтигрю — он никогда не лез в ссоры и никогда не держал ни на кого зла, умел не лезть на рожон и вовремя уйти от конфликта. Вот и сегодня он первый подошёл к Ремусу, поздоровался и выразил сожаление по поводу вчерашнего вечера, но, к сожалению, так ничего толкового не смог ему поведать про настрой Джеймса и Сириуса, которые, кстати говоря, до сих пор не явились на завтрак.

Как Люпин знал, они ушли ещё ночью и опять где-то пропадали, и у парня пока не было шанса с ними поговорить. По этой причине парень взволновано косился в сторону дверей, каждый раз, когда те открывались и впускали в Большой зал партию голодных студентов. Сам Люпин голода совершенно не ощущал и думал только о том, как бы всё не испортить. После разговора с Лили он немного успокоился и придумал какой-никакой план действий. Сначала Ремус решил всё же выслушать товарищей, а потом — как карта ляжет. Могло статься так, что с ним вообще не захотят разговаривать.

Питер всё же не выдержал и сдался своей усталости. В какой-то момент он-таки сложил перед собой руки и просто уткнулся в них лицом, прячась от света и шума. Он задремал, и Люпин вдруг подумал, что, возможно, беседу придётся и вовсе отложить. Особенно если Сириус с Джеймсом будут хотя бы на треть такими же замученными, как и Хвост. Подумав об этом, Люпин вновь ощутил, что начинает паниковать. Он вцепился в стакан с тыквенным соком и стал напряженно водить им по столу, неприятно шаркая донышком о дерево.

— Не делай так, — попросил сипло Питер, и Люпин в который раз постарался взять себя в руки.

— Да где же они ходят? — замучено простонал он в следующий миг, оттолкнув ладонью стакан и чуть не разлив всё его содержимое на стол.

— Кстати… Джеймс и Лили… — внезапно сонно буркнул Хвост, не отнимая головы от рук, из-за чего его слова было невероятно трудно разобрать. — Они начали встречаться. Ты в курсе? Джеймс вчера ночью рассказал нам… и половине Хогвартса. Ну, всем тем, кто там был. Бродяга с чего-то распсиховался, но я точно не знаю, что у них там произошло… А потом он вдруг ушёл, стащив мантию. Даже не сразу заметили. Может, Джеймс его ищет?

— А чего искать-то? — удивился Ремус. — Карта нам на что?

— Ну, одно дело — найти его, — хмыкнул Питер, почесав нос. — Совсем другое — притащить. Он же вряд ли добровольно куда-то пойдёт. Обиделся ведь. Чувствительный какой.

Люпин отвлёкся, думая о том, с чего бы Блэку так злиться на эти самые что не наесть чудесные новости. В конце концов, Джеймс так долго добивался расположения главной красавицы и умницы факультета. Стоило порадоваться за друга, а реакция Сириуса вызывала вопросы и настораживала.

«Может Сириусу была небезразлична Лили?» — подумал Ремус, подавившись воздухом.

Эта мысль застряла в горле комом и до странного сильно взволновала. Совершенно глупые подозрения закрались в голову гриффиндорцу, но, благо, так и не успели в ней до конца осесть — друзья всё же явились на завтрак в сопровождении небезызвестной девушки. Сперва Ремусу показалось, что Лили чуть ли не за уши тащила Джеймса и Сириуса через двери. Такой грозной она выглядела, но затем стало ясно, что это Джеймс сопровождал Лили, а Сириус просто плёлся рядом. Потерянный, забытый, никому ненужный, он выглядел как обычно, и только торчащие во все стороны космы выдавали то, что встал парень минут двадцать назад, если не меньше. Ремус вдруг задался вопросом, где именно провёл ночь друг — ведь в спальню он не возвращался, — но вовремя отогнал от себя эти смущающие мысли. Это было не его дело.

Каждый шаг троицы в их с Питером сторону, отдавался гулким ударом сердца о рёбра. Время словно замедлилось для Ремуса. Он весь сжался и чуть ли не заворожённо смотрел на то, как друзья к ним приближаются. Юноша без конца прокручивал в голове заранее заготовленные фразы, однако позже смог выдавить из себя лишь тихое «привет», в тот же самый миг потонувшее в гаме и лязганье столовых приборов о тарелки. А затем одна единственная секунда разрушила все планы Люпина на серьёзный и тяжёлый разговор.

Если он и ожидал того, что друзья будут смотреть на него, то уже заранее видел в их взгляде укор и презрение, но те, как ни в чём не бывало, упали на скамейки рядом — Люпин оказался зажат между Питером и Сириусом, а Джеймс и Лили сели напротив — и поздоровались с ним, как обычно, весело и дружелюбно. Это поставило Ремуса в тупик, и только поддерживающий взгляд Лили не давал юноше растеряться окончательно. Может, девушка всё же не послушала его и поговорила с друзьями?

Пока Люпин старался найти ответ в лице Лили, Блэк почти разлёгся на скамейке, закинув на неё одну ногу. Он слегка навалился на Ремуса, и парня несколько успокоило это привычное прикосновение друга. Вчера они сидели почти точно также, а это значило, что ничего между ними не изменилось. Его не ненавидели. И как же это было прекрасно. Люпин с надеждой перевёл взгляд с Лили на Джеймса, но юноша был полностью поглощён спором с Блэком и не замечал ничего вокруг.

— Вот ведь зараза… — удручённо шипел Сириус, смотря в сторону новоиспечённой парочки. — Как ты мог не рассказать мне всё сразу, Джеймс? — обиженно ныл гриффиндорец, пытаясь пригладить свои растрёпанные волосы.

— Мы официально встречаемся чуть больше 48 часов, — оправдывался Сохатый, наливая Лили тыквенный сок из графина. Девушка молчала. Судя по её уставшему лицу она уже давно слушала эти глупые препирательства, но ничего не могла с ними поделать и решила просто подождать пока у Блэка переболит.

— И все эти 48 часов ты лгал мне! — вновь взвыл Сириус, театрально всплеснув руками. — И ладно ты, Джеймс! Вот от тебя Лили я такого не ожидал!

— О нет, — тут же сориентировалась Эванс, — даже не пытайся снова втянуть меня в это.

Блэк лишь поджал губы и исподлобья кинул короткий взгляд в сторону Ремуса, которого словно и не было здесь. Люпин сосредоточенно думал о том, как же ему теперь стоило поступить — осуществить свои грандиозные планы или, как и друзья, подастся такому желанному забвению? Он просто сидел, рассматривал завитушки на макушке мирно посапывающего Питера и всё никак не мог решиться хоть на что-то. Сириус не почувствовав взаимного внимания, отвернулся.

— Вы оба ужасны, — заключил, наконец, парень и потянулся к графину с какао. Казалось, наступил мир, но уже через минуту стало совершенно ясно, что Сириус просто переводил дух и искал в сладком напитке нужный ему для борьбы кофеин. Питер уже успел проснуться, когда Сириуса вновь понесло.

— Вот ты, — Блэк внезапно обратился к вздрогнувшему от неожиданности Ремусу, — ты что-нибудь знал об этом?

— О чём? — спросил гриффиндорец, решив всё-таки поддержать друзей в их прекрасном забытье. Он ведь всё равно ничего не терял, верно?

— Они, — Сириус обвинительно указал пальцем на Лили и Джеймса, — встречаются! Вот! Как тебе новость, а?

— Ааа, вот ты о чём, — заторможено отозвался Ремус. — Лили вчера мне всё рассказала.

— Вот как… — сипло прошептал Блэк, плотнее прижавшись к Ремусу и хмуро на него смотря. Люпину даже стало неловко под этим пристальным взглядом отдающих чернотой глаз. Они усиленно искали в его лице что-то и, кажется, нашли. Бродяга весь как-то подобрался, насупился и всё же чуть присмирел. — И как тебе эта новость? — Сириус говорил подозрительно тихо, словно пытаясь отгородиться от всех остальных, но это не мешало ему напирать.

— Я рад, — коротко ответил Ремус и искренне улыбнулся Джеймсу и Лили, с облегчением ловя их улыбки в ответ. Дышать, будто стало легче.

— Я рад, — тут же передразнил его Сириус. — И Питер рад. Такие все радостные.

— Сириус, — устало перебил его Джеймс, — клянусь, если в моей жизни произойдёт ещё что-нибудь столь важное, как и это, то ты будешь первым, кому я отправлю сову.

Даже если это и была шутка, Блэк явно принял её за чистую монету. Он задумался, серьёзно взвешивая все за и против, а потом подмигнул Джеймсу и таинственно произнёс:

— Тогда я хочу всех подробностей, дружище. Как, когда, позы и прочее…