Коридор был пуст, стояла мертвая тишина… Никто не решался нарушить эту тишину, каждый был полностью в себе.

— Тебе, *****, повезет, если с Джихи все будет в порядке… — говорит Намджун, наклоняясь к заложнику. — Если бы мою беременную девушку из-за тебя избили и попытались изнасиловать, я б тебя убил самым изощренным способом: медленно, мучительно… Отрезал бы по пальчику за каждую гематому на теле моей девушки, лишил бы языка, заставив тебя его съесть, исполосовал бы твой пивной живот… Ты бы в своих соплях путался и ползал на коленях передо мной, моля пощадить, а я бы все равно тебя убил со всеми дальнейшими вытекающими… Еще бы проклял впридачу, скормив еще живого тебя голодным, диким псам… Как тебе?

— Хорош угрожать, Нам, — откровенно смеется Юнги. — Смотри, как побледнел бедолага-то.

Придирчивому Юнги не приглянулась ни одна девушка из предоставленного ассортимента: одна слишком тощая, другая — полная, третья выглядит слишком дешево, четвертая выглядит слегка старовато. Заскучав, Юнги плюхнулся на диван, ожидая возвращения самого старшего.

— Итак, дорогие дамы, — обратился к путанам вернувшийся Джин, а Юнги прыснул со смеху, услышав слово «дамы», — наверное, уже каждая из вас вникла во все происходящее, поэтому не буду томить… Ваш босс — уже не ваш босс, через некоторое время это здание снесут полностью, а это, в свою очередь, значит, что теперь вы все свободны… Но запомните: посмеете открыть рот, разделите участь вашего всеми любимого босса…

Вопреки ожиданиям Джина, послышались недовольные возгласы, оханья и аханья.

— Господин, но куда же мы пойдем?! — не побоявшись незнакомых мужчин, одна из путан выразила недовольство многих. — Вы думаете, мы от хорошей жизни идем в проститутки? Нам жить негде, нас на работу никто не возьмет… Что вы нам предлагаете делать?!

— Ну так, создайте свой бордель…Так сказать сами себе хозяева… Могу дать совет: на портовых станциях тьма голодных мужчин, приехавших из долгого плавания, — хмыкает Намджун, даже не удостоив девушек взгляда.

— Юнги, чего молчишь? У тебя ресторанный бизнес, тебе посудомойки или официантки нужны. У тебя этих ресторанов по всему Сеулу куча. Возьмешь хотя бы половину? — щелкая пальцами, говорит Джин.

— Думаешь, они могут делать что-то еще, помимо отсасывания? — смеется Юнги. — Я могу дать работу, но жильем я их обеспечивать не собираюсь… И вообще, ты чего такой добрый?!

Проигнорировав вопрос Юнги, Джин задумчиво произносит:

— Если из вас хоть кто-нибудь умеет считать и хотя бы имеет представление о маркетинге, я могу нанять вас на полставки в отдел продаж в один из филиалов компании. Но сначала на испытательный срок, мало ли что…

— Ладно, — вздохнув, Намджун встал с кресла. — Я могу взять некоторых консультантами в торговые центры моей семьи, Чимин, если его уговорить, возьмет кого-нибудь из них на испытательные сроки в сеть универмагов… Но Чонгуку и Хосоку это не надо… Даже и не пытайтесь их уговорить.

— Черт… — бурчит Юнги. — Аванс будет выплачен каждой, независимо от места работы, его должно хватить на однокомнатную квартиру в Сеуле, — сам не веря своим словам и своей доброте, произносит Юнги. — Когда это я стал таким щедрым?

«Никогда не поздно начать новую жизнь, верно, Ю Рим?» — думает Джин, улыбаясь сам себе.

Стеклянные двери медленно отворяются, пропуская мед. работников. Хирург, только закончивший очередную операцию, выходит, заостряя внимание на Тэхене. Тэхен, завидев открывающиеся двери, сразу же рванул к ним, мертвой хваткой вцепляясь в одежду хирурга.

— Доктор, что с ней? Скажите же… Как она? Что случилось? — глаза Тэхена выдавали целый спектр эмоций, а руки предательски тряслись.

— Выкидыш, молодой человек, выкидыш на ранних сроках… — отвечает врач, вздыхая. — Выкидыш вследствие физического воздействия, — продолжил врач, освобождаясь от хватки парня и подозрителньо щурясь. — Гематомы указывают на следы несостоявшегося насилия. Следы на шее также указывают на несостоявшуюся механическую асфиксию. Попытки избежать насилия привели к сильному эмоциональному всплеску. Пациентка пережила сильный стресс и шок. Это только усугубило ситуацию… Кровотечение было очень сильным, к тому времени, что ее привезли в нашу клинику, мы уже были бессильны и не смогли спасти ребенка. Мне очень жаль, — похлопав Тэхена по спине, сказал врач. — Полагаю, с ней что-то произошло… Не поверю я, что ты навредил своей же беременной невесте. На тебя это не похоже, Тэхен.

— К н-н-ней можно? — слезы застилают глаза, невидящий взор направлен в пол, а кулаки произольно сжимаются до побеления костяшек.

— Ну, хорошо, — как старый знакомый Тэхена врач не мог ему отказать.

Тэхен

Вижу сожалеющие лица своих друзей… А поможет ли мне это сожаление? Нет.

Оно не вернет мне моего ребенка… не вернет.

— Чон… — пустым взглядом смотрю на друга, — пообещай, что ему будет очень больно, друг… Пообещай…

— Да, хен, — послушно кивает Чонгук, — я отправлю тебе запись с его криками, хен… Обещаю.

— Отправляйтесь… — обнявшись с друзьями, говорю я. — Я пойду к моей Джихи, к моей девочке, — шепчу, зажимая рот рукой.

«Сдохни в мучениях, ****».

— Мразь! — ругается Чонгук, выруливая на трассу. Сэ И молча роняет слезы, отвернувшись к окну. — Не плачь, слышишь? И даже не думай, что в том, что с ней произошло, есть твоя вина! — злится парень, чем еще больше пугает девушку. — Во всем виноват этот жадный, жалкий слизняк!

Заметив, что девушка дрожит, Чонгук остановил автомобиль, сигналом дав понять другим двигаться дальше и не ждать их.

— Прости, все, успокойся… — успокаивается парень, всем телом подаваясь к Сэ И.

— Я и забыла, каков ты в гневе, — говорит Сэ И, поднимая взгляд на Чонгука.

— Иди ко мне… — шепчет он, поднимая Сэ И усаживая ее на свои колени. — Ты не должна меня бояться, Сэ И, — говорит, вытирая слезы с щек девушки. — Слышишь? Кто угодно, но не ты… Тебя я не трону, даже если буду зол до чертиков… Девочка моя, успокойся, ну же…

— Все равно ты в гневе очень страшен… Кажется, что если не ретироваться с места подальше от тебя, то самому достанется по первое число.

— Прости, на миг я представил тебя на месте Джихи. Это просто ужасно. Знаешь, я не знаю, что бы я делал, случись у тебя выкидыш, — задумчиво произносит, прижимаясь к груди Сэ И и нежно целуя ее руку. — С ума сошел бы точно.

— Ну, для начала хотя бы девственности лишиться, — игриво дует губы Сэ И, опуская взгляд.

— В любое время дня и ночи, детка, — тут же преображается Чонгук, собственнически разместив руку на колене девушки, заставив ту покраснеть. — Ты же знаешь, я хочу тебя 24/7. Уже второй год, между прочим, — укоризненно смотрит, щуря глаза.

— Поехали, — резко переводит тему Сэ И. — Нас ждут…

— Вечно ты от темы уходишь, — недовольно бурчит обиженный парень.

В то же время Чимин и Ха Рин:

— Перестань, Ха Рин, — как можно спокойнее говорит Чимин, беспокоясь о состоянии своей невесты. — Мне тоже очень жаль Джихи, но в данный момент меня заботишь ты и мой ребенок. Если ты не перестанешь нервничать, то…

— Все, все, Чимин-а… Я не буду больше, — виновато отвечает Ха Рин, вытирая слезы. — Такое ощущение, что все из-за нас… На сердце неспокойно.

— Выбрось это из головы… Думай только о том, что делает тебя счастливой, — говорит Чимин, не сводя глаз с дороги. Парень ведет очень аккуратно, внимательно следя за дорогой. — Например, думай о том, что я сделаю с тобой завтра ночью в нашей спальне…

— Чими-и-и-и-и-ин… — смущенно тянет девушка, оттягивая вниз бежевое платье.

Как только Сэ И оказалась вновь в ненавистном здании, ее пробрала мелкая дрожь. Поднимаясь на второй этаж того крыла, где и держали ее и Джихи, Сэ И старалась держать себя в руках, тесно прижимаясь к Чонгуку, в чьей защите сейчас нуждалась как никогда.

— Хен, ты вызвал того, кого хотел? — внезапно спрашивает Чонгук у Чимина, заставив того оторвать взгляд от Ха Рин.