— Моя семья идет после семьи Хосока по влиянию в этой стране… Я неплохая партия для тебя. Я подхожу тебе, а не она! — возмущалась Джи Хен, прижатая к стене.

— Заткнись! Не упоминай даже ее имени… Твои ******** губы не достойны произносить имени моей девушки! — потянув девку за волосы назад, я начал шептать ей в ухо: — Не играйся со мной, Джи Хен, я ведь не железный…

— Ну так, не терпи! Трахни меня! Ну же! Я хочу почувствовать тебя, Чон. Я люблю тебя, я так сильно люблю тебя! Я хочу тебя! Ну же, пожалуйста… Накажи меня, я так соскучилась по твоим властным рукам…

Ах, долгое воздержание, я тебя ненавижу…

Внезапно я почувствовал, как Джи Хен начала оттопыривать свою пятую точку и тереться ею о мой пах.

Буквально впечатав податливое тело Джи Хен в стену, предварительно развернув ее лицом к себе, я ударил кулаком в стену рядом с ее головой.

— Гуки-младший скучает по мне, видишь, — язвительно произнесла Джи Хен и призывно посмотрела в мои глаза. — Она ни о чем не узнает, любимый… Ну же, дай мне сделать тебе приятно…

— Он скучает не по тебе, а по женской ласке в общем. И пока я в своем уме, я ни за что не изменю своей девушке! А знаешь почему? Потому что… — я нагло ухмыльнулся и сжал горло девушки, — бесчувственный перепих с дешевой шлюхой вроде тебя не стоит слез Сэ И и моих чувств… — в последний раз взглянув на Джи Хен, я оттолкнул ее и ушел.

Ушел в санузел. Мне срочно нужен санузел…

Двумя неделями ранее…

— Я буду рад видеть вас в любое время, — Чимин буквально выдавливает из себя улыбку и на прощание обнимает своих друзей.

— Ты уверен? Чимин, ты уверен в этом, я спрашиваю? — обеспокоенный тон самого рассудительного в их компании заставляет Чимина вымученно поднять веки и утвердительно кивнуть. — Хорошо…

— Хен, ты хоть знаешь, что делаешь? — Чонгук встает с кожаного дивана и не сводит пронзительного взгляда с Чимина, стоящего у двери. — Если ты сейчас улетишь, то все будет утеряно безвозвратно… То, что между вами сейчас творится, можно пока еще исправить, но… если ты сейчас улетишь, потом будет поздно…

Чимин снова выдавливает из себя некое подобие улыбки и решает сменить тему:

— Я точно не сплю? — наигранно улыбается парень и округляет глаза. — Йа, вы… вы слышали? Этот засранец назвал меня хеном!

— Это своеобразный подарок перед отлетом, — вставляет свое слово Джин и печально улыбается.

— А где Юнги-хен? — спрашивает Чимин. — Он прощаться не будет, что ли?

— Он приедет прямо в аэропорт, — отвечает Намджун, пожимая плечами.

Уже спустя тридцать минут Чимин сидит в салоне такси и смотрит на мелькающие высотные здания и на прохожих людей. Чимин не хочет уезжать, нет. Но он вынужден это сделать, и он это знает и понимает. «Так будет лучше», — убеждал себя парень каждый раз, когда частичка сомнения забиралась к нему в голову.

— Для кого лучше?

— Для меня и для него…

— Вы ********, что ли? «Лучше»? Хватит пороть чепуху, два идиота. Кому вы врете, черт возьми? Так не будет лучше, как вы думаете, так будет большая и беспросветная жопа… «Лучше»…

— Возможно, ты и прав…

— Хочешь поговорить начистоту? Вижу, хочешь… Так вот мне совершенно плевать на тебя, как и остальным парням, но нам не плевать на своего друга, понимаешь? Я не знаю, что ты ему наговорила тогда, в больнице, но факт в том, что он поник… понимаешь? Нет теперь этих глаз-улыбок, черт… Да, черт возьми, влюбился наш олух! Влюбился! И ты его убиваешь своим молчанием. Вот дерьмо… Не думал, что когда-нибудь придется читать лекцию…

— Я смогу…

— Что ты сможешь? Ничего ты не сможешь. Думаешь, проживешь и без него? Ничерта подобного! Ты тоже его любишь, признай это! Ты не сможешь его забыть… Не надо строить из себя ту, коей ты не являешься.

Международный аэропорт Инчхон

Рейс Сеул — Париж

Чимин неторопливо направляется к стойке регистрации с документами в руках.

Мысли путаются…

Год назад он и не подозревал, что будет чувствовать вину перед кем-то, что будет унижаться перед кем-то, что полюбит когда-нибудь кого-то так, что сделает все возможное, чтобы этот человек был счастлив. Еще год назад беспорядочные половые связи — отношения «привет-пока», ночи в клубе и равнодушие ко всем, кроме своих друзей, составляли основу его жизни. Когда же все успело перемениться? И сейчас парень покидает страну только потому, что думает, что таким образом облегчит жизнь той, что подчинила разум, оставила след в сердце, заставила не спать ночами и забыть о других девушках.

«Почему все так сложно?. — задается вопросом Чимин. — Почему нельзя повернуть время вспять?»— в такие моменты даже такие мысли посещают голову».

Чимин

Я бы сделал ее самой счастливой, я бы заботился о ней так, как никто другой, я бы целовал ее каждое утро, я бы подарил ей счастье, я бы обнимал ее каждый день и говорил, что она только моя…

Я сам все сломал… Почему сердцу так больно?

Да кем я стал?.

Ребят, первая любовь — это, конечно, прекрасно… Но что делать, если она безответна?

Мне хочется плакать от безысходности. Казалось бы, парни не плачут, но мне плевать! Я просто хочу вернуть время: хочу сделать так, чтобы в ее глазах больше не было страха при взгляде на меня…

— Господин, позвольте, я Вам помогу, — из раздумий меня выводит мужской голос. Мужчина в форме стоит передо мной, готовясь взять мой багаж.

Не успеваю ничего ответить, потому что чувствую сдавливающие объятия сзади. Смотрю на маленькие ручки, на моем животе… Не смею обернуться.

— Не улетай…

Нежный, мелодичный голос… Голос, по которому я так скучал.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал…

Кажется, я готов расплакаться.

Оборачиваюсь и вижу ее… Ха Рин стоит передо мной и смотрит в пол.

— Ты… зачем здесь?.

— Не улетай… — лишь шепчет она. — Не нужно улетать.

— Если скажешь, что простила меня, то не улечу…

— Дурак! — бьет меня своим кулаком в грудь, думая, что причинит мне вред, но нет… Мне совсем не больно. — Кто тебе сказал, что мне станет легче, если ты исчезнешь из моей жизни?!

— Я…

— «Простить»? Такое не прощается!.

— Я знал это… — хватаю свой чемодан и разворачиваюсь, закрывя глаза.

— Такое не прощается… — повторятся она, мое сердце замирает, — но я не могла не простить…

Вижу на ее щеках дорожки слез, вижу, как дрожат ее руки, задаю мучающий меня вопрос:

— Почему?.

— Когда любишь, то все прощаешь… и даже это…

— Ты меня любишь? — я словно утратил весь свой словарный запас.

— Да! Конечно, я люблю тебя, дурак! — плачет Ха Рин и тянется ко мне. — Почему не сказал?. Почему не пришел ко мне и не сказал, что все это было спланировано?.

— Я бы не сделал этого, будь я в своем уме… Ты знаешь, милая, я бы не причинил тебе боль, — тихо щепчу, зарываясь носом в ее волосы. — Я мечтал о твоих объятиях каждую ночь… Это словно сон.

— Дурак! А если бы я не успела приехать в аэропорт?! А если бы… ты уехал и оставил меня одну?! Ты обо мне подумал?. И… и почему не пришел и не сказал, что ты ни в чем не виноват?! Я бы простила тебя! Дурак! Ты даже не пытался! Не пытался извиниться! Ты просто хотел сбежать от меня, сбежать от своих поступков и… последствий!

— Я думал… Прости меня, слышишь? Прости за то, что хотел оставить тебя, прости за то, что сделал с тобой… Я не хотел этого, в смысле… хотел, очень хотел, но не таким образом… Прости меня, Ха Рин… Прости меня дурака…

— Когда ты мне расскажешь все, Хе Сон? — возмущается Хосок. — Я хочу знать все, что произошло с тобой за время нашей разлуки.

— Хоби, давай позже поговорим…

— Хе Сон, ты… тогда… на дороге была… — неуверенно спрашивает парень, желая удовлетворить надоедливое любопытство.

— Нет! Нет, Хоби, я не проститутка!. Пожалуйста, не думай обо мне так… — встрепенулась девушка, схватив удивленного Хосока за руку. — Хоби, понимаешь? Меня не успели тронуть, не успели, Хоби, я не плохая, — нервничает Хе Сон, притягивая парня к себе. Девушка очень сильно боится, что Хосок может отказаться от нее. — Ты меня слышишь? Хоби, я ни с кем… за эти 10 лет… Хосок, я не такая… Ты ведь не бросишь меня?.