— Я отвезу Джин-хена и Намджуна. Потом мы с Хосоком заедем за Чимином, чтобы вместе прибыть в аэропорт. Мы прибудем в Париж за вами следом, — сказал Юнги и завел мотор своего автомобиля.

12:30

— Вновь непередаваемый корейский мат, — Юнги открывает дверь и от шока чуть ли не падает на пол. — Твою мать, Пак Чимин, ты что натворил?!

— Врача! — Хосок вылетает в коридор, спускаясь с третьего этажа на первый.

Чимин поднимает голову с кровати и резко переводит пустой взгляд на появившихся в дверном проеме друзей.

— Чимин, ты что натворил?! — крикнул Юнги, подлетев к другу. — Объясни мне, зачем?!

Крик перешел на шепот. Тряся друга за плечи, Юнги пытался выудить у того хоть слово, но Чимин молчал и мотал головой. Боль и отчаяние, сожаление и ненависть — вот, что увидел Юнги в глазах у своего друга. «Неужели, плакал?» — подумал он.

— Скорая скоро будет! — в комнату влетел взволнованный Хосок. — Чимин! Ау, Чимин! Что тут произошло? Скажи, что это не то, о чем я думаю! — спросил парень.

Не дождавшись ответов, Хосок и Юнги забрались на большую кровать и начали несильно трясти Ха Рин. Чертыхнувшись про себя, Юнги осмотрел девушку. Переведя непонимающий и удивленный взгляд на Чимина, Юнги мысленно спросил: «Это ты ее так?» Дотронувшись до посиневшей кисти руки, Хосок осторожно сжал ее. Парни не могли понять, в каком состоянии Ха Рин: спит она или без сознания. О третьем варианте и речи идти не могло.

Чимин

Может, это все сон? Я не мог сделать этого, я не мог опуститься до такого уровня.

Я не монстр… не монстр…

Не хотелось отвечать на чьи-либо вопросы, не хотелось говорить вовсе. Я в прострации, в пустой черной оболочке. Сейчас я не хочу знать себя, сейчас я сам себя ненавижу.

Кажется, раньше у меня никогда такого не было… Паршивое состояние, когда не хочется ничего, когда кажется, будто весь мир обесцветился, когда кажется, будто исчезла душа, исчезло все — осталось лишь одно пустое тело, пустая оболочка…

Что делали хены, я не знаю. Я отключился от реальности. Мне не хотелось разворачиваться, говорить, не хотелось смотреть на нее… Нет… Точнее я просто не мог смотреть на нее, на то, что я с ней сделал. Мне стыдно и гадко, одиноко и тоскливо, досадно и… больно.

Как я могу говорить о своей боли?!. А сколько боли я причинил ей, я сам все разрушил. Наивный дурак. Что я мог разрушить? Ничего. Ничего и не было… и не начиналось.

— Пульс есть, но слишком слабый, — взволнованно произнес Хосок, слезая с кровати.

— Это либо крепкий, глубокий сон, либо обморок, затянувшийся на довольно длительное время, — констатировал Юнги.

Парни сохраняли спокойствие, стараясь не показывать свое удивление и волнение. На самом же деле в душе творилось нечто необъяснимое.

Юнги повыше натянул одеяло на тело девушки. Если вы приняли этот поступок за необходимость приличия, то вы ошиблись. Это было не типичное воспитание, а обыкновенный человеческий страх. Юнги уже нагляделся на лицо юной девушки, поэтому видеть то, что «творилось у нее там, дальше» ему совершенно не хотелось.

— Я надеюсь, этому найдется разумное объяснение, Чим, — обратился Хосок к Чимину, похлопав того по плечу.

Сам же Хосок прекрасно понимал, что то, что произошло в этой комнате прошлой ночью, давно вышло за грани разумного.

— Обстоятельства, виновники, свидетели, — все подождет. Сейчас куда более важны последствия, поэтому Ха Рин нуждается в срочной медицинской помощи, — сказал Юнги.

— Очнись, Чимин!

Парень медленно поднял глаза на своего хена.

— Ты еще успеешь «поубиваться» по поводу случившегося. Но… сейчас, Чимин, соберись, черт возьми, будь мужчиной! Сейчас приедет скорая, и мы все вместе отправимся в клинику. И будь добр, возьми ответственность на себя! Не мне же разговаривать с врачом.

— Хорошо, хен…

Тем временем в доме семьи Ко:

— Проходи, не стесняйся. Родителей дома нет пока, они на работе. Джихи, отведи ее в гостиную, я за аптечкой.

Незнакомка переступила порог дома Сэ И и сразу же успокоилась. Теперь она почувствовала себя в полнейшей безопасности, теперь она может спокойно вдохнуть полной грудью.

Суета и сигналы автомобилей. Санитары грузят юную девушку в машину скорой помощи, парни направляются следом за машиной в Центральную клинику.

— Джин-хен? — сидящий на переднем сидении Хосок тут же позвонил Джину, — возникли неотложные дела. Не беспокойтесь ни о чем. Мы не хотим вас задерживать… поэтому не ждите нас, мы прилетим позже.

— Похоже, нам придется задержаться, — сказал Юнги, вцепившись в руль своего автомобиля.

Чимин сидел на задних сидениях автомобиля Юнги и до сих пор не мог прийти в себя. Парень корил себя за свою несдержанность, мысленно «ласкал» себя запасом отборного мата и сжимал кулаки с такой силой, что, если бы в руках Чимина был бы стакан, он давно бы лопнул.

Стеклянные двери, вывеска над которыми гласит: «Emergency room».

«Ну, говорил ведь тебе уходить… Почему ты не слушаешься, Ха Рин?»

Ха Рин не повезли в палату, не повезли в комнаты осмотра, а сразу же повезли в операционную. Этот факт заставил сердце Чимина болезненно сжаться.

«Что же с тобой, милая Ха Рин?. Что же я сделал с тобой?»

Сколько прошло времени? Час, может, два… Юнги и Хосок тщательно скрывали свое беспокойство в то время, как Чимин открыто показывал свое состояние на данный момент. От одной стены до другой стены, от одной двери до другой двери, от одних стульев до других стульев ходил Чимин, нервно вздыхая и кусая губы.

Наконец, стеклянные двери открылись, пропуская главного хирурга. Мужчина средних лет измученно выдохнул и снял маску. Как только в поле зрения Чимина появился он, парень тут же кинулся к нему, хватая того за руку:

— Скажите, пожалуйста,… что произошло? Почему в операционную? И была ли операция? Если была, то как прошла? Как она, как Ха Рин?. Не молчите же…

Юнги и Хосок встали, поприветствовав хирурга, и выжидающе на него уставились.

— А, так это Вы тот, с кем мне придется говорить? — хирург многозначительно посмотрел на Чимина и продолжил: — Молодой человек, Вы меня простите, конечно, однако… какого черта?! — врач, осуждающе оглядел Чимина. — Судя по всему, пациентка является Вашей девушкой. Она такая хрупкая — каждое неосторожное действие пагубно скажется на ней. Почему, скажите мне, у нее синяки на всем теле? На это же невозможно смотреть! Я врач, имеющий высокую квалификацию. Однако за все время, что я работаю в этой сфере, ни разу не встречал подобных случаев. И еще, Вы, я вижу, мужчина опытный,… так почему же допускаете подобные промахи? Дефлорация должна проходить аккуратнейшим образом. Вы как мужчина должны были подготовить свою даму, чтобы снизить болезненный эффект. — Хирург вытер пот со лба и потер виски, продолжив: — Значит так, у пациентки разрыв половых органов — эту проблему можно решить только хирургическим вмешательством. Крови было ненормально много: лопнуло множество сосудов. Нам пришлось зашивать все, дабы прекратить кровотечение и предотвратить процесс заражения. Теперь Вам, молодой человек, понятно, почему ее тут же повезли в операционную? Сейчас пациентка отходит от наркоза, к ней я Вас не пущу. Приходите завтра.

— Спасибо большое… — все, что смог выдавить из себя Чимин.

— Айгу, что за молодежь пошла. Что только не сделают, чтобы разнообразить половую жизнь… — бормоча себе под нос, хирург закончил разговор и поспешил покинуть парней.

Юнги и Хосок покинули здание больницы.

Чимин провел всю ночь у двери Ха Рин, сидя на полу и не смыкая глаз…

— Не говори пока никому, — обратился к Хосоку Юнги. — Я домой сейчас. Тебе куда?

— Я к Сэ И заеду. Чонгук попросил присмотреть за той девкой, которую мы нашли на дороге. Сэ И, как мать Тереза, всем помогает. Даже незнакомую девицу к себе в дом пригласила… Насчет Ха Рин я никому не скажу. Надеюсь, она скоро поправится. Досталось бедняжке…