— Что?! — тут же в один голос переспросили они.

— Дамблдор, — засмеялся Перси таким отчаянно-веселым смехом, будто его обвели вокруг пальца, а он был этому только рад. — Старый волшебник просчитал все на годы вперед.

— Да поясни же, — не выдержал Гарри, громко поставив свой стакан на кофейный столик.

Перси глубоко вздохнул и поднялся на ноги, и, засунув руки в карманы, начал молча прохаживаться по гостиной, словно выжидая, когда Гарри и Гермиона не выдержат и прижмут его к стенке.

— Дамблдор, — сказал Перси, смягчившись в голосе, — кое-что нам оставил. Вы же знаете, следственная комиссия искала улики повсюду. И, наконец-то они добрались до Хогвартса. А именно, до кабинета директора. Видели бы вы МакГонагалл, когда они заявили, что им нужно обыскать кабинет директора.

— Ты тоже там был? — спросила Гермиона с застывшим у губ стаканом.

— Разумеется, я там был, — самодовольно поморщившись, ответил Перси. — Он знал… Он как будто знал все наперед! — вдруг воскликнул Перси с неподдельным восторгом в глазах.

— Что он сделал? — спросил Гарри, подаваясь вперед и, словно зачарованный, не отрывая взгляд от Перси.

— Он оставил нам послание, — сказал тот. — В виде склянки с мыслями. Лежащей прямо возле Омута памяти. И я не понимаю: почему? — вдруг громко воскликнул Перси, хватаясь за голову. — Я слышал, что в год, когда Дамблдор погиб, Малфой не раз пытался убить старика.

— Слышал? — удивленно спросил Гарри.

— Отец говорил, — ответил Перси. — Не переживай, это все сугубо конфиденциально. Я никому об этом не рассказывал. Но он все равно захотел уберечь мальчишку!

Гермиона плотнее прижалась к Гарри. Она вспомнила пустой взгляд Кэти Бэлл, взлетевшей в воздух и неестественно раскинувшей в стороны руки. Пытаясь защитить его, сблизившись с ним, она совсем позабыла о всем том плохом, что он делал прежде.

«Любовь слепа, — подумала Гермиона, и тут же по ее телу пробежал холодок. — Любовь… Нет!»

— Не томи, рассказывай, — тут же громко сказала она, пытаясь всеми мыслями погрузиться в слова Перси, только бы увлечь разум от бушевавших в груди чувств.

— Ну, — отозвался Перси, — Снегг ведь был доверенным лицом Во… Во… Сами-Знаете-Кого.

— Волан-де-Морта, — холодно и громко сказал Гарри.

— Да, его самого, — ответил Перси как ни в чем не бывало. — Снегг оставил Дамблдору некоторые отрывки своих воспоминаний. Идеальная подборка. Что ни сюжет — то красочное описание угнетенных членов семейства Малфоев, вынужденных подчиняться его власти. Нет смысла вдаваться в подробности, но в каждом из этих воспоминаний было видно, как Малфой-младший с матерью дрожат от страха. Там был и разговор Снегга с Дамблдором, по мне так, искренне постановочный. Снегг говорил ему о том, что «мальчик находится под влиянием обстоятельств, не в силах что-либо изменить». Так или иначе, комиссия этому поверила — это главное. Но абсолютно очевидно, что они просто защищали этих чистокровок. У Люциуса не было шансов. А вот Нарциссу с сыном этим двоим удалось уберечь.

Со стороны входной двери послышался шум, вырывая всех троих из поглотивших их мыслей. В дверном проеме появилась Джинни.

— О, — саркастично воскликнула она. — Вы опоздали. Вечеринка была вчера.

Она скорчила надменную гримасу и, не говоря ни слова больше, направилась через гостиную к лестнице.

— Ты тоже не явился на новогоднюю вечеринку? — шепотом спросила Гермиона, наклоняясь к Перси.

— Нет, — так же шепотом ответил он. — Я же был в Хогвартсе, рылся в личных вещах вашего бывшего директора.

— Малфоя оправдали, — громко сказал Гарри в пустоту, заставляя Перси и Гермиону отпрянуть друг от друга.

Джинни остановилась, занеся ногу над первой ступенью лестницы, и медленно обернулась:

— Что?

— Его оправдали, — тихо сказала Гермиона, медленно оборачиваясь на месте. — Прости, что я не пришла.

— У нее были дела поважнее, — с усмешкой закивал головой Гарри, но, поймав гневный взгляд Гермионы, шепотом сказал, — о которых я ничего не знаю, потому что я не слишком любопытен.

— Его оправдали? — не услышав последних слов мужа, спросила Джинни, отходя от лестницы.

— И его мать тоже, — сказал Перси. — Большая игра Дамблдора, сестренка, — самодовольно завершил он. — Я расскажу, если приготовишь ужин.

— А я пойду домой, — сказала Гермиона, поворачиваясь к Гарри.

— Может, останешься? — спросил он, смотря на нее с излишней, как ей показалось, заботой.

— Я просто лягу спать, — улыбнулась она. — Не волнуйся. Я позвоню тебе завтра. Джинни, прости, что я не пришла.

— Не до того, ладно, — тут же ответила девушка. — Ничего, у нас еще будет время.

Гермионе было достаточно одного этого взгляда, чтобы знать наверняка: Джинни все поняла.

— Я зайду к вам завтра, — сказала Гермиона друзьям, зная, что не зайдет. Зная, что утром же отправит Патронуса на работу, сообщив, что берет отпуск. И всю неделю проведет в постели, рыдая в подушку.

«Делать нечего, — подумала она, закрывая за спиной дверь. — Мне придется остаться наедине со своими демонами. Я сама их приютила».

Она взмахнула волшебной палочкой, и пустынная улица растворилась перед глазами, превращаясь в выкрашенную голубой, покрытой трещинками, краской дверь с выполненной под старину дверной ручкой.

У двери на бетонном полу сидел светловолосый юноша с букетом из алых роз.

========== Глава 18 ==========

Драко сидел на диване, растерянным взглядом уставившись на дверь, за которой секунду назад скрылась Гермиона. Бежать за ней смысла не было — по тут же раздавшемуся за дверью хлопку он понял: она трансгрессировала.

Драко опустил на пол босые ноги и нагнулся, уронив голову в раскрытые ладони. Произошедшее накануне никак не укладывалось в мозгу, и если бы не случившееся только что происшествие, Драко и вовсе бы решил, что ему все приснилось.

Чем он думал? Не думал. Слишком много всего произошло за последние несколько дней. Но она…

Глупо было бы предположить, что она может чувствовать к нему хоть что-то. Но смятая подушка и красные полосы — следы от ногтей — на плече вроде не оставляли сомнений.

«Кретин, — зло подумал Драко, наклоняясь ниже и просовывая руку под диван в поисках своего белья. — Не мог удержать себя в руках? — он поднялся, просовывая по очереди ноги в штанины трико и снова глянув на дверь. — Только напугал ее».

Он засмеялся, вспомнив ошарашенное лицо Гермионы, в смущении тянущей на себя простыню. Куда она могла пойти в одной простыне в такой мороз? И, словно услышав его мысли, с громким стуком распахнулась форточка, впуская в гостиную вихрь из снежинок. Драко быстро бросился к окну и крепче вогнал щеколду в паз.

Наверняка она пошла к Поттеру. Больше не к кому.

Что если она больше не вернется? Что если он отпугнул ее? Она была в отчаянии, и она была несчастна. Может, он, сам того не подозревая, воспользовался ее слабостью. От этих мыслей плечи передернуло.

Нет. Он видел, как она на него смотрела в гостинице в Хогсмиде. И в коридоре Хогвартса, когда не сводила с его шеи заплаканных глаз. И дело было не в выпитом алкоголе. Уж тем более не в школьной атмосфере. Она-то уж точно играла против него. Но, что важнее, не нужно было думать и просчитывать. Драко чувствовал. Чувствовал перемену в ее отношении к нему. В том, как она с ним говорила, как смотрела, даже в том, с каким видом передавала солонку по вечерам, когда они ужинали.

Он не мог ошибаться: она вернется. Непременно вернется. И когда это случится, она застанет в своей гостиной либо раскисшего слюнтяя, боящегося лишний раз пошевелиться, только бы она снова не ушла, либо его, Драко Малфоя, самоуверенного и гордого. Она не должна увидеть, как ему досадно от того, что она ушла.

Он резко остановился и нахмурился сам себе. Оглядел комнату. Ему, и правда, было досадно. Он хотел, чтобы сейчас она была рядом.

«Точно кретин», — снова обругал себя Драко, но, тут же сладко потянувшись, направился к кухонному уголку.