— Ва-ау… — протянул он, от удивления забыв закрыть рот.

— Вон они, пойдем, — сказала Гермиона, зашагав к поезду, где в одном из вагонов только что скрылись две огненно-рыжие шевелюры.

— Можно я тоже поеду? — робко спросил Хьюго, потянув мать на себя. — Мне ведь уже почти одиннадцать!

— Ты поедешь туда, — сказала Гермиона, нежно потрепав сына по волосам. — Но не сегодня. Ты обязательно поедешь.

— Ну, багаж загружен! — бодро крикнул Рон, выбираясь из вагона, Роза выскочила вслед за ним.

— Где же они? — спросила Роза, оглядываясь по сторонам. — Поезд скоро отправится.

— Я вижу! — крикнул Хьюго, и Гермиона, проследив за его взглядом, увидела тоже.

Пять человек шагали им навстречу, оторвавшись от кирпичной стены платформы 9¾.

Гарри катил перед собой тележку с чемоданом и большой клеткой с совой, рядом с ним шла Джинни. Джеймс что-то говорил Альбусу, отчего лицо последнего делалось все мрачнее. Лили зачаровано глядела по сторонам, словно никого не замечая.

— Привет! — сказал Альбус с облегчением в голосе, как только чета Поттеров подошла достаточно близко. Роза встретила его сияющей улыбкой.

— Ну что, припарковался нормально? — спросил Рон Гарри. — Я — да. Гермиона не могла поверить, что я сдам на магловские права. Она думала, что мне придется применить Конфундус к инструктору.

— Неправда, – тут же сказала Гермиона. — Я в тебе нисколько не сомневалась.

— Вообще-то я действительно применил к нему Конфундус, — шепотом сказал Рон Гарри, думая, что Гермиона его не слышит. Они с Гарри поднимали в вагон чемодан и сову Альбуса. — Я просто забыл, что надо смотреть в боковое зеркало — по правде говоря, я могу с тем же успехом применить заклятие Сверхчувствительности.

— А вы как добрались? — спросила Джинни, провожая взглядом Гарри и Рона.

— Чуть не врезались в столб, — хихикнула Гермиона. — Но, в целом, нормально.

Когда Гарри и Рон вернулись на платформу, Лили и Хьюго оживленно спорили о том, в какой факультет их распределят, когда они наконец поедут в Хогвартс.

— Если ты попадешь не в Гриффиндор, мы лишим тебя наследства, — сказал Рон. — Так что делай свой свободный выбор.

— Рон! — воскликнула Гермиона негодующе.

Лили и Хьюго засмеялись, а Альбус и Роза сохраняли торжественную серьезность.

— Он просто шутит, — хором сказали Гермиона и Джинни, но Рон уже не слушал. Поймав взгляд Гарри, он кивком указал на три фигуры ярдах в пятидесяти от них. Пар в эту минуту рассеялся, и маленькую группу было отчетливо видно.

— Смотри, кто там стоит, — сказал Рон, и Гермиона перевела взгляд туда, куда он указал другу.

В груди больно кольнуло.

Драко, в наглухо застегнутом черном пальто, с женой и сыном. Надо лбом у него уже появились залысины, и от этого вытянутый подбородок казался еще длиннее. Сын был похож на него не меньше, чем Хьюго на Рона. Драко заметил смотрящих на него Гарри, Рона, Гермиону и Джинни, коротко кивнул им и отвернулся. Но на какую-то секунду Гермионе показалось, что его взгляд застыл на ее лице. Только на мгновение.

— А это, стало быть, маленький Скорпиус, — полушепотом сказал Рон. — Ты должна одерживать над ним верх на каждом экзамене, Роза. Слава богу, умом ты пошла в маму!

— Рон, прошу тебя, — сказала Гермиона, пытаясь вернуть свои мысли от только что смотревших на нее серых глаз. — Дети еще и в школу-то не пошли, а ты уже натравливаешь их друг на друга!

— Ты права, дорогая, — ответил Рон, однако удержаться не мог. — Но ты все-таки не дружи с ним очень-то, Роза. Дедушка Уизли не простит тебе, если ты выйдешь замуж за чистокровку!

По телу Гермионы пробежал ток, и она неосознанно глянула туда, где несколько минут назад стояла чета Малфоев. Но их там уже не было. Гермиона чертыхнулась про себя и снова повернулась к семье, краем глаза выхватив белесую макушку Скорпиуса. Он высунулся из окна соседнего вагона и, лучезарно улыбаясь, махал родителям.

— Ребята, вам уже пора заходить в поезд, — сказала Гермиона, притянув к себе Розу и поцеловав ее в макушку. Она уже не слышала, как к ним тяжело дыша подбежал Джеймс, сбивчиво рассказывая о том, что, можете себе представить, их Тедди целуется с Мари-Виктуар!

Гермиона опустилась на корточки, взяв в руки лицо Розы. Ей не было дела до разговоров Джеймса о том, что он готов жить в одной комнате с Алом, только бы отец разрешил Тедди переехать к ним. Она смотрела в голубые глаза дочери, не веря, что не увидит ее до Рождества. И если бы она только не знала, как Роза мечтает отправиться в Хогвартс, Гермиона сию же минуту схватила бы ее в охапку и убежала прочь с этого вокзала в их размеренную семейную жизнь, где все ее дети находятся рядом с ней.

— Мы будем писать тебе каждую неделю, — сказала Гермиона.

— Мам, все будет в порядке, — отмахнулась Роза. — И заметить не успеешь, как мы вернемся.

Гермиона грустно хмыкнула, в последний раз поцеловала розовую щеку и поднялась, помогая Розе забраться в вагон.

Поблизости Гарри что-то шепотом говорил Альбусу, и лицо последнего от его слов понемногу светлело. А дослушав отца, Альбус вскочил в вагон, и Джинни захлопнула за ним дверь.

Из ближайших к ним окон высовывались школьники. Множество лиц, как в поезде, так и на платформе, было обращено на Гарри. Но Гермиона не сводила глаз с лица дочери, которая смотрела, в отличие от прочих, только на нее.

— Чего они все смотрят? — спросил Альбус, протискивая голову в окно рядом с Розой и оглядывая соседей.

— Не беспокойся, — сказал Рон. — Это все из-за меня. Я страшно знаменит.

Альбус, Роза, Хьюго и Лили рассмеялись. Состав тронулся.

Гермиона повернулась к Рону. Он смотрел на удаляющиеся лица детей, прижимая к себе Хьюго. Гарри медленно шагал по платформе вслед за грохочущим поездом. Гермиона напоследок глянула на лицо дочери, которое с каждой секундой становилось все меньше, и взяв руку Рона, направилась к выходу с платформы.

Уже подойдя к кирпичной стене, Гермиона, пропуская вперед мужа с сыном, оглянулась.

Драко стоял на краю платформы. Астории поблизости видно не было. Она, как и Гарри, шла вслед за поездом, увозящем ее сына. Драко стоял один, в застегнутом под горло черном плаще. Стоял, не шевелясь. И в упор смотрел на нее. На Гермиону. Она встрепенулась, когда их взгляды встретились, но ни один мускул на ее лице не дрогнул. Драко стоял так же недвижим, словно статуя. И только его губы шевелились, беззвучно произнося слово, разобрать которое смогла бы только она:

— Всегда.

Конец