Гермиона отпила из бокала и сползла по ворсистой спинке дивана, крепче прижимая к себе подушку, на которой все еще чувствовала его запах.

Перед глазами снова всплыла темная комната, разрываемая нечеловеческим криком. Каждую ночь во сне Гермиона вновь и вновь слетала по лестнице, ногой задевая валяющуюся возле нее подушку. Вновь он корчился и извивался громко крича. Каждую ночь она клала руки ему на плечи, пытаясь успокоить хотя бы тело. А когда ей это удавалось, его пальцы в очередной раз находили источник сопротивления, плавно скользя по ее рукам к локтям, а после — смыкаясь на ее талии.

«Поэтому вы проснулись в одной постели?»

«Грейнджер, что ты тут делаешь?»

«Ты кричал во сне».

Бокал полетел в пламя, ударившись о камень и разлетевшись на осколки.

Гермиона поднялась с дивана, не без удовольствия пропуская между пальцами ног высокий ворс ковра. Если что-то все еще может ее радовать — пусть это даже обычный ковер — не все потеряно.

Полгода прошли словно в тумане. Следуя своим привычкам, Гермиона с головой окунулась в работу в Министерстве магии, получила солидное повышение, и теперь под ее началом было целое министерское ведомство. С друзьями она в это время виделась мало. Не в ее правилах взваливать свои переживания на чужие плечи. Но Гарри то и дело заглядывал в ее новенький, обставленный по последней моде, офис; Джинни каждый вечер прорывалась в каминную сеть; а Рон удивительным образом оказывался в гостях у Поттеров, стоило только Гермионе пообещать друзьям, что заглянет к ним на ужин. Драко не было.

Гермиона посмотрела в окно, где небо уже почернело, и только в редких местах рвалось от сияния мелких звезд. Форточка была открыта, пропуская в комнату свежий воздух, пропахший осенними дождями. Гермиона взмахнула волшебной палочкой — и форточка захлопнулась.

Если бы Гермионы сегодня не было дома, она бы не оставила открытым окно. Не стоило рисковать, грозясь себя выдать.

Гермиона перевела взгляд на холодильник, все еще не решаясь пошевелиться. Она должна была это сделать. Это обязательный ритуал, который она не могла проигнорировать, чтобы не происходило в ее душе.

Шумно выдохнув, Гермиона в пару шагов преодолела расстояние и рванула на себя дверцу, и комната озарилась слабым светом, исходящим от маленькой лампочки над верхней полкой холодильника.

Тонкие пальцы юркнули вглубь «магловского чуда», как его называл отец Рона, и в следующее мгновение взгляд Гермионы застыл на столе с теперь лежащим на нем крохотным пирожным, усыпанным шоколадной крошкой. Гермиона взмахнула волшебной палочкой — и вот пирожное уже венчает горящая свеча.

— С днем рождения, Гермиона, — тихо проговорила она.

Накануне она сказала друзьям, что хочет провести этот день рождения со своими родителями. Шумная вечеринка была последним, чего бы Гермиона хотела. А родителям сказала, что друзья ей не простят, если она не проведет этот вечер с ними, ведь они так и не получили праздника по случаю ее повышения. Гермиона хотела одиночества. Отчаянно хотела.

Свеча уже не горела, желание было загадано. Но кусок в горло не лез.

В дверь постучали.

Гермиона перевела взгляд с задутой свечи на дверь и недоверчиво нахмурилась.

«Он пришел, — пронеслось в голове. — Конечно, он пришел».

Дрожащей рукой она вернула так и нетронутое пирожное на стол, не отрывая взгляд от входной двери, за которой все еще раздавался равномерный стук.

Мгновение — и комнату залил яркий свет подъезда.

Гермиона стояла на пороге, одной рукой держась за ручку только что открытой ею двери, а другой — опираясь на дверной косяк. И как зачарованная смотрела в родные теплые глаза.

«Конечно, пришел…»

— Ты ведь не думала, что я оставлю тебя одну в такой день? — улыбнулся он, и его лицо засияло еще ярче, чем лампа в плафоне на стене подъезда.

Гермиона моргнула, заставляя подступившие слезы скатиться по щекам, оставляя влажные дорожки.

— Что ты здесь делаешь? — едва слышно спросила она.

Но тут же, не дожидаясь ответа, сорвалась с места, столкнувшись с крепкой широкой грудью и обхватывая ее руками. А секунду спустя он подхватил ее, перенося через порог и опускаясь с ней на диван.

— Все думают, что ты у родителей, — сказал он, крепче прижимая ее к себе.

— А ты?..

— Меня тебе не провести, — наиграно-надменно сказал он и притянул ее к себе, нежно зарываясь носом в ее волосы.

Гермиона отстранилась и внимательно посмотрела ему в глаза. И строгим от непонимания голосом спросила:

— Где Лаванда, Рон?

Он ухмыльнулся, выпуская ее из объятий, поднялся с дивана и подошел к столу.

— Мы расстались, — безразличным тоном сказал Рон. — Ты будешь это есть?

Гермиона покачала головой, но, поняв, что он ее не видит, сказала:

— Нет.

— Почему вы расстались? — помолчав, спросила она.

— Почему вы расстались? — обернулся Рон.

— Это было неправильно, — шепотом сказала Гермиона.

— Это было неправильно, — эхом отозвался он.

Эпилог

— Нужно было выходить раньше, я ведь говорила.

Гермиона быстро шагала по платформе вокзала Кингс-Кросс, одной рукой придерживая тележку с чемоданами, которую катил Рон, а другой — сжимая крохотную ладошку.

— Мама, посмотри, сколько здесь маглов!

Дети, еле поспевая за родителями, бежали следом. Роза, открыв от изумления рот, глазела по сторонам, то и дело останавливаясь и тут же срываясь с места вслед за тянущей ее матерью.

— Роза, говори это потише, — шикнула на дочь Гермиона под изучающем взглядом оказавшегося поблизости дежурившего полицейского.

— Но мама! Их так много! — не унималась Роза. — Как же мы незаметно проскочим, когда они… — она сделала глубокий вдох, пытаясь выровнять дыхание, но рука матери снова дернулась, потянув ее за собой. — Когда они повсюду, — договорила Роза, как только вся семья остановилась.

Гермиона перевела взгляд на дочь. Та стояла, придирчиво осматривая всю площадь вокзала. У Розы были голубые глаза отца, и его же рыжие волосы. Но до того курчавые и непослушные, что напоминали гнездо, сколько бы Гермиона перед выходом из дома их не прочесывала. Роза скептически глянула на пробежавших мимо них маглов и поставила руки в боки.

— И что теперь? — недовольно спросила она.

Рон хмыкнул и выразительно посмотрел на Гермиону.

— Как мы попадем на платформу 9¾? — подал голос Хьюго, показавшись из-за плеча сестры.

Гермиона перевела взгляд с детей на мужа, еле сдерживая улыбку.

— Давай ты, — сказала она.

Рон крутанул тележку, направив ее носом в кирпичную стену.

— Иди сюда, — сказал он Розе, притягивая ее ближе и ставя между собой и тележкой.

Роза подняла голову и недоверчиво посмотрела на отца.

— Так это что, — сказала она, — все взаправду? Нам надо впечататься в стену?

— Ты сможешь, — серьезно сказал Рон и обернулся, посмотрев на Гермиону и Хьюго. — Вы готовы?

Гермиона почувствовала тепло на своем предплечье и, глянув вниз, увидела, что сын крепко обхватил ее руку, не отрывая взгляд от кирпичной стены между платформами 9 и 10.

— Мы готовы, — сказала она Рону, и, когда тот сорвался с места, а спустя секунду, исчез из виду, Гермиона опустилась на корточки, заглядывая в веснушчатое лицо сына. — Видишь? — сказала она, мотнув головой туда, где только что были ее муж с дочерью. — Ты сможешь.

Хьюго энергично закивал и выпрямил спину, показывая, что он готов.

Гермиона поднялась, крепче сжала ладошку сына и решительно направилась в сторону стены, с каждым шагом все больше ускоряясь. Они уже бежали, держась за руки так, что побелели костяшки пальцев, и стена становилась все ближе. И, казалось, столкновения уже не избежать.

Она зажмурилась. Голова взорвалась от шума сотен голосов, и Гермиона открыла глаза. Они стояли посреди просторного перрона, а за их спинами возвышалась глухая стена.

Гермиона посмотрела сверху вниз на сына и улыбнулась ему. Хьюго в недоумении вертел головой, то разглядывая перрон, то снова оборачиваясь к стене.