«Он возненавидит меня, когда проснется. Лучше бы мне уйти, пока этого не произошло», — пронеслось где-то в глубине сознания.

Слишком глубоко, чтобы заставить ее глаза перестать смотреть на гладкую рельефную грудь, с жадностью впитывая и запоминая каждый ее миллиметр. Рука вновь поползла вниз, прежде чем разум успел это осознать. Ее дыхание участилось, сердце колотилось, заглушая все посторонние звуки, будто оно успело перебраться куда-то ближе к ушам. Пальцы скользили по твердой груди все ниже, мизинец слабо дрогнул, натолкнувшись на острое возвышение на своем пути. Живот скрутило еще сильнее, и из горла вырвался еле слышный стон. Словно во сне, пытаясь контролировать свое зрение в застилающей его дымке, Гермиона провожала глазами скрывающиеся под одеялом пальцы, даже не осознавая, что они принадлежат ей, чувствуя нежной кожей у контура ногтей очертания каменного пресса. Ее пальцы миновали впадинку внизу живота, опускаясь ниже, с каждым пройденным сантиметром, все больше обволакиваемые жаром исследуемого ею тела.

Вдруг дымка, только что мешающая ей ясно видеть, рассеялась, а легкие будто схлопнулись, лишив возможности дышать. И прежде чем разум смог осознать невидимую перемену, ее рука застыла, отчаянно впиваясь ногтями в горячую кожу.

Его грудь перестала размеренно вздыматься, и Гермиона больше не слышала слабого свиста дыхания сквозь зубы. Она, кляня про себя все людские пороки, медленно повернула кверху голову на подушке, ударяясь о спокойный холодный взгляд серых глаз, замерший на ее лице.

«Проснулся», — выдохнула она, чувствуя, как слабая дрожь расползается от ее груди паутиной по всему телу.

Гермиона застыла, не решаясь даже убрать слившуюся с его животом руку, надеясь, что если она не будет ей шевелить, то, может, Драко ее руки и не заметит. Она лежала, будто жертва Горгоны, не сводя с его лица испуганного взгляда и мысленно моля его снова закрыть глаза. Низ живота предательски крутило, мешая ей придать хотя бы видимость спокойного дыхания. И она могла поклясться, что он тоже слышит, как бьется ее сердце.

Драко, не моргая, смотрел на нее сверху вниз, и, если бы Гермиона не знала, что перед ней живой человек, то легко могла бы решить, что ее рука покоится на животе восковой фигуры. Удивительно горячей восковой фигуры. Но такой недвижимой, какой она и должна быть. Он словно замер во времени и пространстве, и все, что выдавало в нем жизнь, был спокойный ледяной взгляд. Он внимательно смотрел на нее, слегка нахмурив брови, будто пытался разглядеть что-то большее, чем способны видеть глаза.

И когда Гермиона уже почти решилась пошевелиться, только бы выбраться оттуда, куда сама себя загнала, резкий толчок разомкнул ее колени. Его согнутая в колене нога поползла вверх по внутренним сторонам ее бедер, вырывая из ее глотки предательский стон. Гермиона закрыла рот руками и замерла, будто ее только что обдали ледяной водой. Крепко прижимая руки к лицу, она не могла оторвать взгляд от все так же внимательно рассматривающих ее глаз. Драко смотрел на нее, будто ничего не изменилось. И она бы поверила в это, если бы не его нога, медленно скользящая под одеялом по ее коже, стремящаяся в каждую следующую секунду столкнуться с горящей влажной плотью.

Его рот чуть растянулся в тонкой насмешливой улыбке, и Драко приподнялся на локте, повиснув над ней. Чуть касаясь кончиком своего носа — ее.

«Да возьми же ты себя в руки, — раздался голос откуда-то из глубин сознания. — Он насмехается над твоей слабостью. Возьми себя в руки!»

— Нет! — выдохнула Гермиона, толкнув Драко ладонями в грудь.

«Нет? Очень красноречиво», — зло подумала Гермиона про себя.

— Нет? — с ухмылкой переспросил Драко, снова нависая над ней и сильнее прижимая к дивану своим телом.

— Ты слышал? Там, — сбивчиво пробормотала Гермиона, отодвигая его руку и сползая на пол.

— Что — там? — непонимающе спросил Драко, и холодный взгляд сменился недоумением.

— Кажется, молоко убежало, — задыхаясь, ответила Гермиона, вытягивая из-под него простыню. — Я пойду проверю.

— Что? — снова спросил Драко, приподнимаясь на локте, чтобы освободить от своего веса ткань, и, не удержавшись, хохотнул, когда тянущая изо всех сил простыню Гермиона, повалилась на спину. — Что убежало?

— Я только проверю, — выдохнула Гермиона, на ходу оборачиваясь простыней.

— Какое молоко? — крикнул ей вслед Драко. — Когда ты успела выпить, еще даже не рассвело! Эй, твое молоко что, в подъезде?

Последних слов девушка уже не слышала. На ватных ногах она выскользнула в ближайшую дверь, и, прислонившись к ней спиной, замерла, разглядывая облупившуюся краску на перилах.

Что-то холодное коснулось ее ноги и, чуть сдвинув в бок кусок ткани, Гермиона увидела в своей руке волшебную палочку.

«Ну, хоть что-то полезное я делаю на автомате», — подумала она, и лестничная площадка опустела.

***

Гермиона, дрожа всем телом и выше натягивая на грудь простыню, постучала в дверь.

«Только бы открыла Джинни, только бы Джинни… — в отчаянии повторяла она про себя, — Очередного позора я просто не вынесу».

Дверь распахнулась. На пороге стоял Гарри.

— Привет, — дрожащим от холода и смущения голосом сказала Гермиона.

— Привет… — эхом отозвался Гарри, недоверчиво рассматривая подругу. Он выглядел довольно бодрым для столь раннего часа. — Умоляю, скажи, что это не новый тренд сезона, — сказал он, указывая пальцем на ее одеяние.

— Не смешно, — буркнула Гермиона, делая шаг в его сторону, но друг будто окаменел. — Может, пропустишь?

— Да, конечно, — тут же встрепенулся Гарри, словно выходя из транса. — Да, заходи. Заходи, конечно.

Гермиона прошла в гостиную, озираясь по сторонам. Вот так картина. Кто увидел бы ее так, ни за что бы не узнал отличницу Гермиону Грейнджер, уж наверняка.

Окончательно пришедший в себя Гарри захлопнул дверь и обернулся к гостье, все еще недоверчиво ее рассматривая.

— Пожалуйста, ничего не спрашивай, — жалобным голосом сказала Гермиона, опускаясь в кресло.

— Я совершенно точно ничего не хочу об этом знать, — тут же уверенно отозвался Гарри.

— И я ценю в тебе это, — с нажимом ответила Гермиона. — А ты почему не спишь?

— Ты меня разбудила.

Гермиона потупилась, рассматривая свои колени, и тут же зарылась лицом в ладони.

— Мерлин! — крикнула она, поднимаясь на ноги и тут же ловя чуть было не слетевшую ткань. — Гарри! Это какое-то безумие!

— Да уж наверняка, — настороженно ответил Гарри. — Налить тебе чаю?

— Лучше, огневиски.

Гарри картинно повернул голову вбок и посмотрел на стоящие на угловом столике часы с зелеными цифрами «05:07 am». Но не успел он так же картинно вздохнуть, как Гермиона взмахнула палочкой, и на циферблате появилось «05:07 pm».

Гарри хмыкнул и, сунув руки в карманы халата, зашагал в конец комнаты, где стоял высокий шкаф с застекленными дверцами и множеством бутылок за ними.

— Думаю, Слизнорт бы это оценил, — с улыбкой, сказал он.

Гермиона промолчала. Она прижала к груди колени, крепко их обхватив. Как же она до этого докатилась? Сидит почти что голая в гостиной лучшего друга и все, что ей нужно — огневиски в пять утра.

— Думаю, Слизнорт бы оценил не это, — не удержавшись, засмеялась она.

Гарри подал ей стакан и сел напротив, рассматривая ее так же внимательно, но теперь в его взгляде читалось отнюдь не недоумение. Он смотрел настороженно и заботливо. Гермиона была уверена: будь на ней чуть больше одежды — он бы ее обнял.

— Ты в порядке? — спросил Гарри.

— Да.

— Мне стоит вмешаться?

— Нет.

Она отпила, даже не чувствуя полившегося по ее горлу огня, и, перевалившись через подлокотник, поставила стакан на пол.

— Все хорошо, правда, — тихо сказала она. — Насколько это возможно. Прости, что явилась среди ночи, но мне больше некуда было идти.

— Ага, — покачал головой Гарри. — Я принесу тебе какую-нибудь одежду Джинни, ты не против?