– Такого ценного заложника можно было бы использовать куда более рационально, – проговорила я, всеми силами стараясь выторговать для себя более оптимистичное положение, нежели постельная игрушка пиратов, кои частенько заканчивают тем, что болтаются в открытом космосе с перерезанной глоткой. – Например, меня можно было бы обменять на хороший выкуп. Думаю, возможность вернуть принцессу империи Вайндоз немало порадовала бы моих родителей и жениха. Их радость обернулась бы для вас куда большей выгодой.

– Ты слегка переоцениваешь себя, – хмыкнул капитан. – Да-да, тебя собирались выдать замуж за второго принца империи Райааз. Но, во-первых, попытаться обменять такую заложницу на выкуп – лишний раз подставляться и почти наверняка быть схваченным, а затем и казненным имперскими войсками. Во-вторых, ты всего лишь пятая принцесса, даже не первая или вторая. В-третьих, только невеста, еще не жена, и второго принца, а не первого. И в-четвертых, после того, как тебя похитили пираты, ты автоматически стала «испорченной»: обесчещенной, грязной, изнасилованной падшей женщиной, которая не пригодна для высокородного жениха.

– Вот только меня пока что никто не насиловал!..

– Именно, пока что, – прошептал мужчина в самые губы, с трудом удерживаясь от того, чтобы заклеймить их своим поцелуем. Но нет, еще рано. А потом – будто наслаждаясь выражением, застывшим в моих аметистовых глазах, добавил: – Хотя знаешь, даже если бы я к тебе и не притронулся, это не изменило бы твоего положения. Девственную плеву легко можно восстановить. А вот в то, что пираты не обесчестили-таки попавшую к ним заложницу, да еще и такую смазливенькую, никто попросту не поверит. Твоя помолвка все равно была бы расторгнута, а на новую, с политически выгодным женихом, рассчитывать и подавно не стоит. Следовательно, как заложница, которую можно было бы обменять на выкуп, ты абсолютно бесполезна. Так что я с чистой совестью могу оставить тебя своей игрушкой и нисколько не переживать по этому поводу.

– Даже так? – процедила я.

– Даже так, Кона, – улыбнулся капитан. – Потому можешь порадоваться, отныне ты в моем личном пользовании.

– Сейчас просто с ума сойду от счастья! – огрызнулась я, ощущая, как тормоза срывает от единственной мысли: кажется, теперь мне нечего терять, и хуже быть уже не может!

– А ведь действительно стоило бы, – пожал плечами мужчина, наливая себе вина в золотой кубок, который недавно ехал в багажном отсеке как часть моего приданого. – Поверь, ты сейчас далеко не в худшем положении. К тому же, я буду куда посимпатичнее того твоего женишка, – хохотнул он и, подмигнув, сжал мою упругую ягодицу. – Видел я этого принца и скажу, что на портретиках и видеозаписях он куда симпатичнее, чем в жизни. А в действительности тот еще урод! И я сейчас говорю не только о внешности. Этот индюк любит развлекаться с горничными, несмотря на то, хотят они этого, или нет. После девушки часто просто исчезают. Заметь, Кона, я знаю это не понаслышке. Одна моя давняя собутыльница как-то рассказывала, что такая судьба постигла ее кузину. Перед тем, как исчезнуть, та успела ей поплакаться о своих опасениях, вызванных взглядами, которые на нее бросал второй принц.

Стиснув зубы, я молча скосила взгляд. Конечно, я не пребывала в иллюзиях касательно святости высшего света. И все же, в подобное верить как-то не хотелось.

– Даже если это правда… – тяжело дыша, протянула я. – Почему ты решил, будто я должна радоваться тому, что ты, такой красавец, будешь насиловать меня, пока не надоест? – выпалила я, собрав в кулак всю свою ярость.

– Какие громкие слова, – вздохнул пират, обнимая меня за талию, и чувствуя напряжение в каждом мускуле молодого тела, которое, казалось, окаменело. – Ведь до сих про я был с тобой джентльменом, не так ли? – ухмыльнулся он и, неожиданно подхватив меня, повалил на скрипучую кровать, нависнув надо мной!

– О да, капитан! Сейчас вы ведете себя воистину по-джентльменски! – съязвила я, борясь с захватившей тело дрожью.

– А разве нет? – хитро поинтересовался мужчина, касаясь губами бледной шеи. – Между прочим, Кона… ты ведь летела не куда-нибудь, а на собственную свадьбу. То есть, через два дня все равно собиралась переспать с мужчиной, которого до этого ни разу не видела. Так в чем разница? Если же ты считаешь, что я недостаточно джентльмен… – ухмыльнулся капитан, а потом, неожиданно встав, потянул меня за руку и повел за собой. Не забыв при этом прихватить оставленный на столе кубок с вином.

Звездолет пиратов был не слишком большим, хоть и увешанным военными орудиями. Потому идти нам пришлось недолго.

Ничего не говоря, мужчина остановился возле закрытого смотрового окна. Когда же он, легким щелчком изношенного переключателя, открыл его, перед глазами предстал вид на палубу, защищенную от открытого космоса прозрачным куполом.

На этой самой палубе, заливаясь брутальным смехом и попивая, похоже, самое крепкое пойло, которое вообще возможно было достать, веселились пираты. Веселились вместе с пятью из семи фрейлин, сопровождавших меня (другие две, подозреваю, погибли при штурме). Дорогие одеяния давно превратились в грязные клочки ткани, нелепо свисавшие с молодых стройных тел. За растрепанные волосы, некогда уложенные в изысканные прически, грубо хватались сильные руки пиратов. И все они весело дрались между собой за право поскорее вонзить член в какое-нибудь из отверстий на телах юных придворных дам.

– Так что, Кона? Ты все еще считаешь, что быть моим личным трофеем – это худшая участь, которая могла тебя постичь? – поинтересовался капитан, пригубив вино.

Выхватив кубок у него из рук, я залпом осушила его. А потом, сиплым голосом, прошептала:

– Хорошо.

– Вот и замечательно, – кивнул пират, прежде чем взять меня за руку и отвести обратно в свои покои.

Когда дверь комнаты за моей спиной закрылась, этот скрипучий, тяжелый звук прозвучал для меня, как свист гильотины, рассекающей воздух над шеей.

Я не признавалась себе в этом, переубеждая саму себя долгом перед империей и родителями, к которому меня готовили с пеленок. Но сейчас, когда этот груз больше не висел на шее камнем с выгравированной надписью «ДОЛЖНА», я поняла, что до смерти боюсь близости с мужчиной. И то, что этим самым мужчиной вот-вот должен стать пират-насильник, только усиливало страх.

– А знаешь, мне нравится, что ты так напряжена, – прошептал капитан, обнимая меня со спины. Загрубевшие руки чувственно скользнули по телу, прежде чем взяться за застежку испачканного, слегка порванного платья. – Как-то я, знаешь ли, не горел желанием забавляться с отрешенной куклой.

– Этого стоило ожидать от садиста, получающего удовольствие от страданий своей жертвы, – проговорила я, до боли кусая губы, когда слегка шероховатые руки проникли под одежду и коснулись небольшой груди.

– Дело не в твоих страданиях, – парировал капитан, помогая легкому платью соскользнуть со стройных плеч и упасть на пол. – Просто мне нравится чувствовать тебя живой, – выдохнул он с внезапно нахлынувшей страстью, прежде чем развернуть меня к себе и жадно захватить губы!

Мне все еще было страшно. И, наверное, именно этот страх усилил головокружение, накрывшее меня вместе с волной странной дрожи, пронесшейся по телу.

Это не был мой первый поцелуй. Когда-то я уже целовалась с парнем, но это произошло очень давно. Тогда я была еще совсем девчушкой, и то невинное прикосновение губ с мальчиком, который был старше меня всего на три-четыре года, воспринималось иначе. С каким-то теплым, смущающим, но от этого еще более сладким трепетом. После того дня прошло уже почти шесть лет, и все эти годы я берегла воспоминание о нем как свою сокровенную светлую тайну, которая помогала, когда становилось совсем несносно. Хоть то, чем этот мальчишка расплатился за это воспоминание, и было моей самой сильной болью, по сравнению с которой все остальное казалось незначительным пустяком. В том числе предстоящий брак… да и похищение пиратами.