Но, похоже, мой посетитель о чем-то крепко задумался, потому что молчал уже вторую минуту.

— Так значит, этим все и закончилось? — напомнил я о прерванном рассказе.

— Да, в общем-то, — вздохнул гость. — Когда барьер исчез, остались только Разрушители. То есть те, кому и положено было остаться в рамках прежнего хода истории. А потом появились наши и перехватили диверсионный корабль на орбите. Ягу, правда, найти так и не удалось. То ли исчезла вместе с другими пришельцами, то ли скрыться сумела. Последнее кстати вполне вероятно. Уж очень опытный она агент.

— А что стало с дырами во времени, с Ланселотом и другими гостями? Об их судьбе Вы ничего не рассказали.

— Темпоральные «ямы» и товарищи из других эпох тоже исчезли. Время вернулось в старое русло, и все встало на свои места.

— А в ходе истории, что же? Ничего так и не изменилось?

— Есть один казус, — улыбнулся собеседник. — Слава богу, безобидный. Вы помните о нашествии монголо-татар под предводительством Чингиз-Хана. Так вот, в первом розыгрыше истории его звали по-другому.

Гость протянул руку и помог мне закрыть рот.

— И как… как его звали изначально? — спросил я, испытывая жгучее любопытство.

— Извините, — улыбнулся пришелец. — Но я и так сболтнул лишнего. А вообще-то из последующих событий я мало что могу сообщить. Конечно, нашим пришлось хорошо потрудиться, чтобы замести кое-какие оставшиеся следы вмешательства разрушителей, только это ведь не моя история. Я в ней не принимал участия, да там и не было ничего интересного, о чем Вам захотелось бы написать.

— То есть как это написать?

— Очень просто. Вы ведь писатель… Нет, конечно, Вы не обязаны это делать, но я сомневаюсь, что Вы откажетесь.

— Не откажусь, — согласился я. — Только вот зачем Вам это нужно?

— Ну, как сказать? Тяжело, — засмеялся собеседник, — таскать это за душой и ни с кем не поделиться. Да и девочке Элис станет полегче, наверное.

Я вздохнул.

— Того, что Вы мне рассказали, не хватит на порядочное произведение.

— Я дал лишь идею, я даже специально опустил все имена, кроме общеизвестных. Дальше дело за Вашей фантазией. Можете делать что пожелаете, менять персонажей, выдумывать любые ситуации, что угодно, только напишите об этом. Вот и все, что мне нужно.

— Тогда написанное не будет иметь ничего общего с действительностью.

— Да, ради бога! Что бы ни получилось — мой рассказ, так или иначе, наложит свой отпечаток. Кстати, я уверен, что вы постараетесь не покидать основной колеи событий. Какой фантаст не мечтает, чтобы потомки сказали о нем: «Как он здорово все предвидел!»

Я почувствовал, что краска заливает мне лицо, и поспешил вернуться к прежней теме разговора.

— Все персонажи психологически будут людьми моего времени.

— А мне и не нужно, чтобы Вы рисовали людей будущего. Вам вряд ли бы это удалось — мы с тех пор здорово изменились.

— Трудно заметить, — улыбнулся я.

— Невозможно, — поправил пришелец. — Сейчас я психологически не отличаюсь от Ваших современников.

Я мысленно схватился за голову.

— Как я буду писать главного героя?!

— Мы ведь говорили уже на эту тему. Я не смогу вам помочь. Выкручивайтесь сами.

— Н-да… А дневник? У Вас ведь, кажется, дневник есть.

Гость воспринял это упоминание явно без восторга.

— Там много личного.

— Ох, извините, — смутился я.

— Ничего. Все равно он Вам не подошел бы. Я ведь не адаптировал его для вашего времени, да и для своего, кстати, тоже. Там много, так сказать, нетрадиционного смыслового потока, в котором обычному человеку не разобраться. Ну и, наконец, чисто формально я не имею права давать Вам что-либо материальное… А вот, скажем, сон. Как насчет того, чтобы события эти приснились Вам во сне? Устраивает?

— Я на такое и не рассчитывал даже, буду очень благодарен.

— Договорились.

— Еще вопрос. Чем вы занимались после этой истории?

— Продолжал свою работу в службе безопасности. Ну, а как патрульному времени мне еще предписывалось распространять сказку про Кащея Бессмертного.

— Зачем? — удивился я.

— Во-первых, очень интересная сказка, согласитесь, а во-вторых, должны же мы «нам в прошлом» передать информацию о том, как расхлебать кашу, которую попытались заварить разрушители.

— Вот те на, Вы же сами узнали об этом из сказки. Кто же ее придумал тогда? Кащей?

— Никто. Это парадокс времени, возникший из-за попытки его изменить.

— Вот как? Очень интересно! А можно личный вопрос?

— Смотря какой, но спросить-то в любом случае можно.

— Эм… Н-да… Извините… Что стало с девушкой, которую Вы полюбили, с аморфом? Она тоже исчезла вместе с другими пришельцами?

Гость улыбнулся и покачал головой.

— Эти всемогущие леди сильнее времени и его парадоксов. Такая если увлечется кем-то, то сие неотвратимо и навсегда. Так что никуда она не делась и деваться не собирается, а я принадлежу ей со всеми своими потрохами.

— И… как к ней относятся другие Ваши соотечественники?

— В каком смысле относятся?

— Ну, их не смущает ее экстраординарное происхождение?

— Ах, в этом смысле? Нет, не смущает. Потому что о ее происхождении не знает ни кто. При посторонних она — чистый ангел, такая ласковая и заботливая. Но стоит нам остаться наедине, я становлюсь ее собственностью и игрушкой. Друзья завидуют мне до чертиков, но знали бы они что может творить с мужчиной аморф, которая его обожает, то…

Собеседник вдруг замолчал, и на лице его появилось странное выражение испуга пополам с вожделением.

— Что творить? — спросил я азартно. У меня просто в душе защемило от любопытства.

— Начинается! — прошептал мой гость. — Не стоило нам затрагивать эту тему. Заговорил о ней и она про меня вспомнила. Извините, но у нас практически не осталось времени. Когда со мной происходит такое, я не в силах этому помешать.

— Что происходит? — растерялся я.

Но собеседник, похоже, меня не услышал. С ним происходило что-то непонятное. Его тело охватила мелкая дрожь, но дрожал будто не сам человек, а изображение. Словно кадр сотрясающийся на экране телевизора при нестабильном аналоговом сигнале.

— В чем дело? С Вами все в порядке?

— Не беспокойтесь, — улыбнулся гость, выговаривая слова быстро и отрывисто, будто боялся не успеть. — С меня сон, как и обещал. Прощ…

И все. Его вдруг не стало. Лишь пятна перед глазами, после яркой вспышки, да кружка с недопитым кофе напоминали мне, что на против кто-то сидел.

— С ума сойти, — пробормотал я, поднимаясь из кресла, но секунду спустя ноги мои подкосились, и я снова оказался в нем. Напротив меня, прямо над столом, в мягком сиянии возникло прекрасное лицо. Трудно было не догадаться, кто это. Глянув на меня своими огромными черными глазами, она вежливо улыбнулась и растворилась в воздухе.

Откинувшись в кресле, я сидел, словно громко пораженный.

— Н-да, занятная концовка: писатель пребывает в эмоциональном нокауте после знакомства с одним из своих будущих персонажей.

Вот так история. Пора бы ей и на свет появиться.