– Не знаю, – ответил мне Лёша.

– А я, кажется, знаю, – оборвала его Марина. – Ты хочешь сказать, что судьба для этих тридцати двух фигур одна?

– Именно это я и хочу сказать. Вот же вам явный пример – поле битвы! Много-много участников, и для них всё предрешено. Для определённого круга фигур.

– Что тебе это даёт? Какой вывод ты в этом видишь?

– Я вижу то, что ты, Лёша, – обратился я к нему, – также, как и ты, Марина, я, моя Валя, Талашов – все мы находимся на одной шахматной доске. Для всех нас судьба одна. Она может меняться по ходу каких-либо наших действий, но она не выйдет за рамки одной шахматной доски.

Алексей с Мариной снова улыбались мне, и я подумал, что это был знак согласия с тем, что я им сказал.

– Ты сказал, что «это ещё не всё». И что тебе нужна будет моя помощь.

– Да-да, – перебил я Лёшу, – нужна будет. Мне нужна будет помощь физика. Я кое-что хочу проверить.

– Проверить всё на практике?

– Фактически на практике я всё проверил. Поэтому я могу смело утверждать, что всё, что я вам только что сказал, является правдой. Однако, если мной уже выведена такая формула, построен график, доказана теория, то я просто обязан узнать, что физика думает по поводу петель времени.

– Ого-о-о! – протянул Лёша. – Я надеялся, что мы обойдём этот вопрос стороной.

– Почему? – спросила Марина.

– Потому что это очень опасно.

– Ты сталкивался с чем-то подобным?

– Да, я писал на эту тему дипломную работу. Всё гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить.

– А поконкретнее?

– Саш, что ты хочешь услышать?

– Возможно ли вернуться в прошлое?

– Нет, конечно. Оно прошлое. Его нет. Чтобы вернуться назад, его нужно создать, записать как информацию на жёстком диске. Создать, так сказать, точку возврата или на компьютерном языке – точку восстановления. Это очень сложно, и пока что есть только теории по этому поводу. Никаких научных фактов, подтверждающих это, нет. А тебе это зачем?

– Их нет, потому что они засекречены, – я перевёл дыхание. – А нужны они мне для того, чтобы у меня была страховка, чтобы если что-то пойдёт не так, у меня было куда возвращаться. Шахматные фигурки я могу передвинуть, а вот жизнь – нет.

Я был у Лёши уже очень долго, где-то около трёх часов. За это время мы переговорили о многом, и я был ему очень благодарен за это. Но время шло, и мне пора было отправляться в путь.

– Сегодня приезжает Валя, – сказал я, – так что мне пора уезжать.

– Валя? Сюда? Зачем?

– Я её попросил.

– А Антон?

– Антон дома, в Харькове.

– Зачем она тебе, Саш?

– Потому что я люблю этого человека.

После моей фразы о любви Марина с Лёшей поцеловались, как бы показывая, что не только я могу любить.

– А их дочка?

Я медленно вздохнул:

– А что дочка? После развода она живёт с отцом.

– Саш, извини, конечно, но… ты разрушил жизнь. Женщина любила тебя, к тому же после развода прошло уже два года. Почему ты зовёшь её именно сейчас?

– Потому что именно сейчас она мне необходима.

Быстрым шагом я вышел из подъезда дома Алексея и направился к своей чёрной «девятке». Меня очень встревожило то, что Марина вспомнила о том, что я разрушил три жизни. Хотя я сам виноват – нечего было говорить, что сегодня прилетает Валя. Но я это сказал, так как ничего от своих друзей не таил.

Я открыл дверцу машины, сел, завёл мотор и рванул по двору на приличной скорости. Вскоре выехал на трассу и разогнался почти до максимума.

Мысли о Вале не выходили у меня из головы. Когда-то эта женщина меня оставила, предпочла свою первую любовь. Она не пускала меня в своё сердце, как бы сильно я этого не хотел. Она уехала в Харьков, когда я был, кажется, на четвёртом курсе Академии права, и я думал, что больше никогда её не увижу. Но, как часто бывает в нашей жизни, всё поменялось. Она бросила мужа, в чём я сильно винил себя. У них с Антоном была общая дочь, которая вынуждена жить с отцом. Я не смог выиграть дело о разводе, и её дочь мы не уберегли. Наверное, это и стало последней каплей, после чего я окончательно оставил работу с законом. В МВД я тоже долго не проработал…

Я поддерживал с Валей связь, но пригласить её обратно к себе в Одессу я так и не решался. Она знала, что я больше не тот Саша, который когда-то отстоял её честное имя в универсаме на улице Винницкой¹⁰. Она прекрасно понимала, что от прежнего меня больше ничего не осталось. Наверное, именно поэтому она так долго не решалась снова довериться мне в полной мере.

После окончания математического факультета я вновь стал с ней тесно общаться, хотя наша жизнь была в то время разрушена – разрушена по моей вине.

Свою личную жизнь я так и не устроил, а после тех ужасных смертей, что произошли в Академии права, я и вовсе не хотел ни с кем быть, не хотел никого любить. Возможно, у меня предвзятое отношение к событиям, а может, я просто такой по натуре.

Через пятнадцать минут езды я был около одного из мостов, которых в нашем городе довольно много. Под мостом проходила железная дорога. Я остановился перед самым въездом на мост и проверил свой диктофон. Кассета медленно крутилась, записывая все мои мысли и доводы, касающиеся расчётов и вычислений, а также разговор с Мариной и Алексеем. Я набрал хорошо знакомый мне номер телефона.

– Да, – услышал я голос Вали.

– Привет. Ты на месте?

– Да, Саш. Я только что прилетела. Сейчас выхожу из аэропорта. А ты где?

– На мосту. Ты на время смотрела?

– Да, знаю… Уже пора. Прости, рейс задержался. Я не смогу приехать вовремя.

– Уже и не сможешь. Время…

– Саш…

– Валя, давай не будем всё усложнять. Я тебе всё рассказал, ты согласилась мне помогать. За это я тебе благодарен. Всё, больше от тебя не требуется ничего.

– Ты всё записал?

– Да, конечно. Я и сейчас записываю. Кассету оставлю у въезда на мост, в маленьком отверстии в ограждении.

– Саш…

– Что? – спросил я, услышав, как у неё дрожит голос.

– Не делай этого! Прошу, не надо!

– Любимая, всё решено. Прости за то, что я всё испортил. Я просто любил…

– Не извиняйся, прошу, не надо. Ты делал всё правильно, ты шёл за голосом своего сердца. Я не хочу, чтобы ты умирал.

– Валя, – оборвал я её, глядя на часы в машине, – уже пора, – на часах было пятнадцать тридцать восемь. – Валя, пора заканчивать, мне ещё надо спрятать кассету.

– Я очень тебя люблю и буду любить в другой жизни, – сказала она мне впервые после нашего знакомства. Я слегка шарахнулся от такой фразы, хотя и был к ней готов.

– И я тебя. Больше всего на свете.

– Прошу, не надо!

– Валя… Я умираю. Моя болезнь неизлечима. Мы это много раз обсуждали. Только так я смогу доказать свою теорию об одной судьбе для группы людей. Иначе я просто умру, и от моей смерти никому не станет легче.

– Я хочу с тобой попрощаться, хочу тебя поцеловать и приласкать.

– Время, – я посмотрел на часы, уже совсем не оставалось времени. – Прощай. Увидимся в другой жизни.

Я нажал красную кнопку отбоя и бросил телефон на сиденье справа от себя. Потом быстро вышел из автомобиля и спрятал кассету для Вали. Вернувшись, я сел обратно в машину, пристегнул ремень.

Я дал газу и чуть ли не взлетел вверх по мосту. Разогнавшись до 175 км/ч, я резко свернул влево. Разбив ограждение моста, мой автомобиль рухнул вниз. Я потерял сознание и не почувствовал, как чёрная «девятка» рухнула на рельсы, разбившись всмятку. Прошло ещё пару минут, прежде чем она взорвалась. Но в это время я был уже мёртв…

Я села в такси у входа в аэропорт и попросила водителя ехать к Горбатому мосту¹¹, откуда мне пару минут назад звонил Саша. Взглянула на часы, было почти четыре вечера. Я опять позвонила Саше, но вновь сработал автоответчик, что «Абонент не может принять ваш звонок – пожалуйста, перезвоните позже». Я не верила в то, что его больше нет, и в то, что он всё-таки совершил то, что собирался совершить. Все эти его формулы и теории, предположения и догадки… Мне просто казалось, что он сошёл с ума, ну, возможно, показалось бы, если бы я не знала его. Но я его знала, да ещё не просто знала, а любила. Да, именно сейчас, когда я поняла, что больше его не увижу, по крайней мере, в этой жизни, я поняла, что люблю Сашу. Люблю больше всех на свете. Сравнить эту любовь можно разве что с любовью к нашей с Антоном малышке Оле. Саша медленно перестраивал мою жизнь, внося в неё свои коррективы. Возможно, именно поэтому я допустила то, что меня уволили из универсама, где за время работы меня трижды повышали в должности, и то, что уехала к Антону в Харьков. Да, я тогда любила Антона, я знала это наверняка. Но что-то произошло во мне, что-то непонятное, что-то страшное. Когда я переехала в чужой город к родному человеку, всё как-то уж очень быстро изменилось: город стал до боли родным, а вот человек – нет.