Эту записку Гермиона оставила неотвеченной, и Малфой, судя по всему, обиделся. Весь понедельник он провел в молчании, а во вторник, когда они остались в кабинете одни, даже не оторвался от работы. Гермиона удивилась, она даже сама подошла к его столу и протянула руку к волосам, но Малфой недовольно дернулся и усиленно заскрипел пером, имитируя бурную деятельность. Гермиона фыркнула, забрала у него отчеты и вышла из кабинета. Близился конец месяца, шеф хотел видеть статистику работы их отдела, Гермиона хотела видеть монеты в своем кошельке. Все было честно.

На обратном пути Гермиону посетила весьма дерзкая мысль. Обиженный Малфой действовал ей на нервы, и решить эту проблему можно было одним занимательным способом. Свернув в безлюдное ответвление коридора, Гермиона быстро стянула с себя крошечные кружевные трусики, скомкала их, пряча в кулаке, и зашагала к кабинету.

Малфой на нее не реагировал: ни когда она вошла в кабинет, ни когда села на свое место и стала копаться в сумочке, пряча трусики во внутренний кармашек, ни когда неуверенно скрипнула пером по пергаменту. Сидеть было неудобно, ощущение наготы сбивало с толку, пробуждая желание тут же, немедленно, не терпя более ни минутки, изнасиловать ничего не подозревавшего Малфоя. Она тяжело вздохнула и поерзала на месте, сдвигаясь на самый краешек стула и крепко сжимая колени. Малфой отшвырнул перо и повернулся к ней.

— Грейнджер, тебя что, по дороге к шефу кто-то укусил за задницу?

В его голосе было столько злобы, что Гермионе на миг показалось, что их отношения ей попросту приснились.

«И из-за этого идиота я отказалась от своей гордости», — мысленно обругала себя Гермиона, но решила дойти до конца. По крайней мере, это выглядело бы странно, если бы она стала надевать трусики прямо в кабинете.

— Помнишь, я говорила, что неловко себя чувствую, когда на мне меньше трех предметов одежды? — спросила она, и Малфой словно только теперь заметил, что она пришла в том платье, которое носила без лифчика.

— Помню, — протянул он, позволив себе улыбнуться краешком губ.

— Так вот, — Гермиона встала со своего места и решительно двинулась к его столу. — Когда на мне всего один предмет одежды, я чувствую себя просто ужасно! И все из-за твоих капризов.

— Погоди, — пробормотал Малфой, осматривая ее с ног до головы. — Ты хочешь сказать, что на тебе только платье?

— Представь себе, да! — она оперлась бедром на его стол, скрестила руки на груди и отвернулась, стараясь не показывать, что внутри уже нарастает лавина. Пожалуй, она могла бы в этот миг получить наслаждение от нескольких его прикосновений — настолько необычным и пикантным было чувство наготы.

Малфой недоверчиво посмотрел на нее, и его пальцы скользнули вверх по ее ноге, под платье, словно ища там подтверждение ее слов. Гермиона прерывисто вздохнула, когда он коснулся клитора и принялся поглаживать его пальцем.

— Малфой, — выдохнула Гермиона, не скрывая мольбы в голосе.

— Маленькая ведьма, — он расплылся в довольной улыбке, погружая палец в ее лоно. Гермиона вздрогнула и подалась бедрами ему навстречу, цепляясь руками за его плечо. Малфой положил левую руку ей на затылок и притянул к себе для поцелуя, пока правая имитировала движения члена. Гермиона закрыла глаза, покусывая нижнюю губу Малфоя и двигаясь в такт его пальцам, пока ее не подкосило невероятной силы наслаждение. Ноги вмиг стали ватными, и она безвольно повисла в руках Малфоя.

— Обожаю, когда тебе хорошо, — тихо проговорил он, обжигая ее ухо своим дыханием, — ты становишься такой мягкой, податливой. Это очаровательно. Тебе же хорошо?

— Очень. — Она мягко поцеловала его в губы. — Но это не то.

— Почему? — Малфой взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

— Потому что тебе не было хорошо, — нахмурилась она.

— О, Грейнджер, если ты такая альтруистка, можешь попытаться исправить сие досадное недоразумение, — улыбнулся он и провел языком по ее нижней губе. Гермиона непонимающе посмотрела на него и с трудом сглотнула. Его рука все еще лежала у нее на затылке, и Малфой не сильно, но требовательно надавил на него. Гермиона прекрасно понимала, к чему все идет, и ей стало немного не по себе. Конечно, она знала, что именно надо делать и как, но попробовать на практике пока что не представлялось возможности. Но глаза Малфоя блестели огнем, в котором читалась странная смесь страсти и какого-то подобия восхищения, почти обожания, поэтому Гермиона подчинилась и опустилась вниз, встав перед ним на колени. Она прикрыла глаза, расстегивая его брюки и спуская их вместе с трусами, и коснулась пальцами его напряженного члена. Гермиона обвела языком вокруг головки и почти полностью вобрала член в рот, тут же достала, проводя языком по всей длине, и подняла глаза на Малфоя. Он стоял, придерживая одной рукой ее волосы, и смотрел на нее так, словно увидел призрака. Тогда Гермиона снова взяла член в рот и принялась ритмично покачивать головой, скользя губами по рельефной плоти, не сводя глаз с Малфоя и наблюдая за его реакцией. Он смотрел на нее мутным взглядом, закусив губу, а потом и вовсе запрокинул голову и закрыл глаза. Стоило Гермионе понадеяться, что это от наслаждения, а не от того, что она делает все не так и он не хочет ее видеть, как ее рот заполнила горячая солоновато-горькая сперма. Малфой закрыл, наконец, рот, опустил голову и уставился на нее совершенно сумасшедшим взглядом. Гермиона выпустила из рук его обмякший член, сглотнула и максимально невинно хлопнула глазами.

— Все в порядке?

— Грейнджер, — пробормотал он, подхватил под руки, поставил на ноги и порывисто прижал к себе. — Какая же ты… Грейнджер.

— Малфой, все точно нормально?

— Нормально? — Он взял ее лицо в ладони и впился в него взглядом. — Это не нормально, Грейнджер, Гермиона. Это невероятно. Ты шикарная женщина, Грейнджер.

Он звонко поцеловал ее в губы, и Гермиона несколько смутилась.

— Теперь все по справедливости? — ехидно спросил он, поглаживая ее по волосам, а Гермиона вдруг подумала, что было бы неплохо хоть прополоскать рот. Тогда, возможно, не всему Министерству станет известно о ее моральном разложении.

— Конечно, — улыбнулась она. — А теперь я хочу чаю. Тебе принести?

— Я с тобой схожу. — Он застегнул брюки и поправил рубашку, после чего критично осмотрел Гермиону и еще раз поправил ее волосы.

— Да ты что? — наигранно удивилась она. — А вдруг кто-то что-то подумает? Ты же этого не перенесешь.

— Мы просто пойдем. Как сотрудники. Время уже к обеду, ничего удивительного в том, что мы решили пропустить по чашечке чаю, а возможно еще и перекусить в компании друг друга, нет.

Гермиона тяжело вздохнула и почувствовала, что она невероятно устала бороться с этим упрямцем. Устала что-то ему доказывать, устала ждать. Пора было что-то решать.

И она знала как.

========== Любовь ==========

Гермиона сидела на своей кровати, укутавшись в плед, и ела йогурт. Был понедельник, но она еще в пятницу заглянула к начальнику отдела и попросила два отгула. Ей необходимо было осмыслить все, что за последние несколько месяцев произошло между ней и Малфоем. Она уже решила, что перейдет в другой отдел, где его нет и никогда не будет, и даже начала писать заявление на перевод, но потом решила, что нужно все обдумать, и бросила на столе недописанный черновик. На выходных Малфой не изводил ее своими записками, что было довольно странно. «Загулял где-то с Забини», — подумала Гермиона, которой уже не было до этого никакого дела, и отправила в рот еще одну ложку йогурта, как вдруг камин вспыхнул зеленым светом и из него вышел Малфой, отряхивая золу на пушистый ковер.

— Грейнджер. — Он нахмурился, глядя на нее. — Это что?

— Это я, — глупо ответила Гермиона, глядя на Малфоя снизу вверх. — А в чем, собственно, проблема?

— Ты почему не на работе? — Он упер руки в боки и строго посмотрел на нее.

— Мерлин, Малфой! — Гермиона возмутилась. — Я не твоя вещь, почему ты с таким негодованием об этом спрашиваешь?