========== Уголек ==========

— Это что? — Малфой недовольно рассматривал Гермиону.

— Где? — не поняла она и на всякий случай приготовилась держать оборону.

— Твоя блузка, — проворчал он. — Я, помнится, говорил, чтоб ты носила глубокий вырез. И ты, кажется, согласилась. И что я получаю? Застегнутый под горло воротник!

— Малфой! — Гермиона в гневе стукнула по столу. — Во-первых, я не твоя собственность, чтобы ты диктовал, как мне одеваться. Во-вторых, на глубокий вырез я согласилась при таких обстоятельствах, что… В общем, в тот момент я не могла ответить иначе.

Это было сущей правдой. В прошлый раз, когда все были на рейде, Малфой закрыл-таки дурацкую дверь и к ней же прижал Гермиону. Она, разумеется, сопротивлялась, но без особого энтузиазма. Трудно бить по рукам человека, которого целуешь. Малфой в это время пытался совладать с миллионом застежек на ее блузе и, похоже, был близок к тому, чтобы сорвать все эти мелкие пуговки к драккловой бабушке. Но в этот момент раздался стук в дверь.

— Малфой, Грейнджер, я знаю, что вы там! Какого гиппогрифа вы закрылись?

Голос начальника отдела вмиг свел возбуждение на нет, и Гермиона принялась торопливо застегиваться, пока Малфой изображал возмущение и сетовал на заклинивший замок. Когда шеф наконец прорвался в кабинет, Гермиона сидела за бумагами, а Малфой с невозмутимым видом пил чай.

— И в следующий раз найди что-то с глубоким вырезом, — бросил Малфой. — Мне надоело пробиваться к Ним с боем. Учти, когда-то я проиграю в неравной схватке с армией пуговиц!

— Ох, ладно, найду, — отмахнулась Гермиона, скорее, чтобы Малфой отстал, нежели принимая его просьбу всерьез.

Впрочем, тем же вечером она нашла подходящую блузу и даже примерила, тщетно убеждая саму себя в том, что делает это не для Малфоя. При чем тут Малфой? Ее фигура замечательно смотрелась в этой блузе. И такой вещи грех было пропадать в шкафу. И Гермиона по-прежнему была свободной, так что она не собиралась скрываться за пуританскими нарядами. И… в общем, миллион и одно оправдание блузе было найдено, но вечером произошло кое-что из ряда вон выходящее.

— Я честно нашла вещь с глубоким вырезом. — Гермиона не то чтобы оправдывалась перед Малфоем, но он смотрел на нее с такой смесью обиды, разочарования и гнева, что нужно было его срочно успокоить. — Честно, Малфой. Просто вчера вечером я разговаривала с Джинни по камину. И, понимаешь, в какой-то момент полено стрельнуло.

Малфой напрягся, вслушиваясь в ее слова.

— И мне в вырез попала искра. Я не могу выставлять напоказ ожог, — закончила Гермиона и посмотрела на Малфоя. Он выглядел как ребенок, у которого отняли игрушку, и готов был вот-вот расплакаться.

— Ты обожгла Их? — с неподдельным разочарованием спросил Малфой.

— Не совсем Их, — ответила Гермиона, забыв даже поворчать о том, что ей крайне не нравилась принятая Малфоем единолично терминология касательно ее груди. — Рядом.

— Покажи, — требовательно произнес он, не оставляя ей возможности отказать. Гермиона вздохнула и расстегнула три пуговицы на блузе, являя миру круглый красный волдырь ожога на дюйм выше левой груди.

— Ты обожгла ее! — с отчаянием в голосе изрек Малфой. — Мою любимую!

Он накрыл левую грудь ладонью и принялся гладить, будто стремясь успокоить.

— Значит правая — не любимая? Все, считай, что она обиделась, — выпалила Гермиона и только потом поняла, что именно она сказала, и о чем вообще у них речь.

— Нет-нет, она тоже. — Малфой быстро схватился за правую грудь и тоже погладил. — Они обе просто замечательны.

Он зашел за спину, снова положил руки на грудь и принялся поглаживать, слегка сжимая. Гермиона подняла голову, чтобы высказать ему в лицо все, что она думает, но слова застряли где-то в горле. Малфой смотрел в ее декольте, на то, как сжимается кожа под его руками, и блаженно улыбался.

— Они прекрасны, — медленно проговорил он, и Гермиона тихо вздохнула.

— Малфой, перестань. — Она осторожно попыталась отодвинуть его руки, но он и не думал прекращать.

— Почему это перестать? — тихо проговорил он. — Не будь такой жадной, Грейнджер.

Одной рукой он перебросил всю копну ее волос на один бок, и легко схватил губами кожу на шее, почти у самых волос. Гермиона вздрогнула от нового и внезапно приятного ощущения.

— Почему я должен перестать, если это нравится нам обоим? — прошептал он, перемежая слова с короткими горячими поцелуями. Гермиона чувствовала, что шея горит огнем под его губами. Сама она то и дело вздрагивала.

— До сих пор меня боишься? — Малфой резко остановился и взял ее двумя пальцами за подбородок, поворачивая лицо к себе. — Боишься?

— Это… — Гермиона снова вздрогнула. — Это не от страха.

— А от чего же, Грейнджер, — ласково пропел он, прижимаясь лбом к ее лбу. — Неужели твое тело намного быстрее, чем твоя умненькая голова, сообразило, что ему это нравится?

— Да, черт тебя дери, мне это нравится, — выдохнула Гермиона и с силой положила ладонь ему на затылок. Малфой издал чуть слышный стон, когда она провела своими губами по его губам и переместила руку на плечо. Вторая ее рука скользнула по его груди на живот, а потом ниже, к пряжке ремня. Малфой сгреб волосы Гермионы в хвост и обернул их вокруг руки. Она и не почувствовала этого, пока он осторожно не потянул вниз. Гермиона с улыбкой подчинилась и с тихим вздохом запрокинула голову, позволяя ему целовать подбородок, шею, ключицы. Сама она все еще придерживала его пальцами за затылок; другой рукой пыталась расстегнуть хитроумную пряжку на ремня, то и дело проводя запястьем по паху и ощущая разрастающееся напряжение.

— Я сам. — Малфой легко, двумя пальцами расстегнул ремень. Он уселся на стул Оливера, вынуждая Гермиону оказаться сверху. Она медлила не дольше пяти секунд, после чего забралась к нему на колени, прижимаясь животом к его животу и ощущая бедрами его желание. Гермиона качнулась на нем, и Малфой крепко обхватил ее за талию одной рукой, чуть приподнимая, а второй рукой стал сдвигать юбку вверх. Гермиона нетерпеливо заерзала у него на коленях, легонько проведя пальцами по щеке Малфоя. Однако тот медлил, расстегивая пуговицу за пуговицей на ее блузе. Он обхватил груди Гермионы и стал сдавливать их, мять и приподнимать, сдвигая в разные стороны чашки бюстгальтера.

— Зачем ты их заковываешь? — недовольно проворчал Малфой, но ответить не дал, хватая губами сосок. Гермиона пискнула, почувствовав легкий укус, а Малфой продолжал терзать ее напрягшийся сосок. Она запрокинула голову, щекоча кончиками волос руку Малфоя на ее спине. Тот мягко потянул за них, заставляя Гермиону изгибаться под абсолютно неестественным углом и тихо стонать одно единственное слово.

— Пожалуйста…

И Малфой ответил на ее просьбу. Одним движением он спустил брюки, высвобождая член. Гермиона сама сдвинула в сторону ткань трусиков, позволяя Малфою дразнить ее невесомыми прикосновениями головки к бедрам и половым губам.

— Не тяни, — прошептала она, зажмуриваясь.

— А сама? — хрипло спросил он, касаясь губами ее уха и опаляя кожу дыханием. Она мотнула головой и выпрямилась, глядя ему в глаза.

— Легко! — Превозмогая внутреннюю дрожь, Гермиона уверенно взяла в руку член и опустилась на него. Малфой положил ладони на ее бедра и стал двигаться: то поднимая ее, выходя из нее почти полностью, то снова опуская, погружаясь в ее жар целиком, чувствуя, как она плавится на нем от желания. Малфой снова впился поцелуем в ее сосок. Вскоре Гермиона уже двигалась намного быстрее того ритма, что он задавал ей сначала, балансируя на краю наслаждения, словно какая-то мелочь не пускала ее за эту грань.

Малфой провел языком по пятну ожога над ее левой грудью, и Гермиона раскрыла рот, заходясь в беззвучном крике. Она вытянулась в струну, чтобы через пару мгновений обмякнуть в его руках, покачиваясь по инерции.

— Малфой, — неуверенно прошептала она.

В этот самый миг из коридора донеслись крики, и Гермиона одним прыжком вернулась на свое рабочее место, на ходу поправляя мантию и застегивая блузу. Малфой тоже застегнул брюки и постарался успокоиться. Через полминуты в кабинет вломились остальные сотрудники, которые тащили под руки бледного, как смерть, Оливера.