Правда, света он, в отличие от тех же вурдалаков, совсем не боялся. Только щурил глаза на солнце, как кот.

А потом я воочию убедилась, как справедливы мои страхи.

Это случилось в том же году, летом.

Малина вымахала густая, высокая. Ее заросли подступали к задней стене Гринберри Манор, и я, ускользнув от мисс Уайт через малую калитку, бродила по краю кустарника. Общипывала ягоды и отправляла их в рот – прямо так, немытыми. Так вкуснее.

Крупная и душистая малина пахла вареньем, которое мама всегда распоряжалась открывать на Мидст [1]. И еще летом и чем-то очень хорошим. А косточки застревали в зубах, как всегда.

Я почти вышла к главной дороге, когда наткнулась на Блудсворда.

– Какая встреча, о моя сладкая Элисон.

Сегодня от него снова разило кровью. А рядом не было совсем никого из взрослых. Никто даже не знал, где я. Когда еще хватятся, когда станут искать в малиннике?

Мне стало очень страшно.

– Здравствуйте, сэр. – Я попятилась, но он подошел ближе. И облизнулся.

– Что вы делаете здесь одна, бесстрашная Элисон? Разве матушка не предупреждала вас, что юным леди опасно прогуливаться по глухим местам в одиночестве? – продолжал он все так же шутливо.

– Предупреждала. Я уже иду домой, – я хотела в доказательство своих слов удрать к калитке, но он поймал меня за руку.

– Я провожу вас, милая Элисон.

– Не надо! Я сама!

– Тс-с-с, скверная девчонка! Не надо спорить со старшими, – в игривом голосе прорезалась сталь.

А потом из-за наших спин раздалось глухое:

– Отпусти девочку.

Блудсворд повернулся, но моей руки не выпустил. Так что и мне пришлось повернуться вместе с ним.

– Ба, какая встреча, – граф все же отпустил мое запястье, чтобы шутливо взмахнуть руками. Тут бы мне и убежать, но я осталась стоять. – Не ожидал встретить вас здесь… святой отец.

Мне показалось, что последние слова он сказал так, словно издевался. Или не верил, что отец Вимано – священник.

– И чем вызван ваш интерес к этому милому ребенку… святой отец?

– Я ее духовник. С благословения ее матери.

Отец Вимано в этот раз не улыбался. Лицо у него было мрачное, даже злое. И стоял он, весь подобравшись, и смотрел на графа, будто прикидывал, куда бить удобнее. В ту минуту патер показался мне очень сильным. Я знала, что священникам нельзя бить или калечить людей, но тогда подумала, что отец Вимано, если будет надобность, сможет и ударить, и искалечить.

И от этого стало спокойно.

Он едва мазнул по мне взглядом и велел:

– Иди отсюда, Элисон.

– Идти… – я растерялась. – А как же вы?

– Иди. Все будет хорошо. Твои родные, наверное, волнуются.

Он все правильно говорил, но я не хотела оставлять отца Вимано наедине с вурдалаком, который не боится солнечного света.

– Может, помощь позвать?

Блудсворд глумливо улыбнулся:

– Помощь?! Помилуйте, моя бедная Элисон! Не начался ли у вас один из тех странных приступов умопомрачения, которые, как я слышал, весьма обычны для вас? Какую помощь вы собрались звать? И для кого?

– Иди, Элисон, – повторил отец Вимано с таким видом, как будто знал, что делает.

Я и ушла.

Больше я его в живых не видела.

– Терранс!

Молчание.

– Терри, выходи. Ну пожалуйста!

Тихий смешок. У стены появился полупрозрачный силуэт:

– Чего тебе, Элли?

– Терри, мне ужасно плохо. Мне надо кого-нибудь обнять и поплакать! Я так больше не могу!

– А я тут при чем?

– Гад! Гад ползучий, – я села на кровать и заплакала.

Призрак опустился рядом:

– Ты же знаешь, я не могу тебя обнять.

Я сердито отвернулась. Обняла подушку, уткнулась в нее, но все равно чувствовала, как Терранс смотрит ласково и насмешливо. Под его взглядом слезы сами высыхают, но я все равно продолжала выдавливать из себя всхлипы. Очень хотелось, чтобы он меня пожалел и утешил.

– По какому поводу плачем, Элли?

– А то ты не знаешь? Ты же всегда рядом.

– Все равно расскажи. Станет легче.

– Все не так. В моей жизни все не так, Терри. Моя мать – истеричка, единственный друг – призрак. Мой брат сбежал с ши накануне слушания дела о наследстве. У меня приступы падучей, галлюцинации и провалы в памяти. И в довершение всего на мне хочет жениться мерзкий зловещий горбун. Этого недостаточно, чтобы плакать?

– Ну, если смотреть на дело с такой стороны…

– А с какой еще, Терранс?

– Можно перебирать свои утраты и становиться беднее. Можно вспоминать, чем владеешь, и становиться богаче. Не ты ли недавно жаловалась, что на тебе никто не хочет жениться?

– Ох, Терри. Лучше бы это оказалось правдой… Ты видел Блудсворда?

– Нет.

– Почему?

Странная улыбка пробежала по призрачным губам:

– Когда он рядом, я не рискую даже подглядывать. Он слишком опасен.

– Почему этого никто не замечает?

– Люди смотрят глазами. У тебя зрячая душа, Элли.

Я отбросила подушку и сердито вытерла слезы:

– Толку от нее. Знать бы, существуешь ли ты на самом деле. Может, Китти права и я чокнутая. А ты – мой воображаемый друг.

– Ты не можешь сомневаться во мне и в то же время просить помощи. Выбери что-то одно.

Я подняла голову. Сейчас Терранс почти не просвечивал.

Странно, но он рос вместе со мной. По чуть-чуть, незаметно, но все же. Я раньше думала, что призраки не растут.

Сейчас его издалека можно принять за подростка. Ростом едва с меня, даже чуть ниже. Скуластый, бледнокожий, с раскосыми зелеными глазами. Темные взъерошенные волосы слегка вьются на концах. Короткий жгут косички, от правого виска перевитый разноцветными шнурками.

Красивый. Очень.

Я всегда любила смотреть на него. Как он двигается с мягкой грацией, как улыбается. Любила его негромкий голос. И его жестокую правдивость.

Если бы он был настоящий…

– Тебя ведь никто не видит, кроме меня, Терри.

– Так надо.

– Толку от тебя, – горько сказала я. – Не обнимешь, не утешишь. Одни поучения.

Призрак покачал головой.

– Принцесса, зачем вы ждете, что я буду делать то, что вы и сами в силах сделать?

– Вот об этом я и говорила! Одни поучения. И давно хотела спросить: почему «принцесса»?

– Потому что до королевы тебе еще расти и расти.

Вот всегда он такой.

– Слушай, Терри. А зачем я Блудсворду? Он мог бы найти жену знатнее, богаче…

– А я откуда знаю, – призрак очень натурально удивился. Так натурально, что я поняла: знает, но не скажет. – И да, я дам тебе кое-что гораздо лучше утешений. Совет.

– Дай совет. Что мне делать? Саймон мог бы меня спасти, но Саймона здесь нет.

Терри покачал головой в удивлении:

– Это же очевидно! Найди его и заставь вернуться.

– Как?! Подойти к ближайшему холму и постучать?

– Общение с сестрами плохо влияет на тебя, Элли. Неужели ты откажешься от путешествия только потому, что не знаешь дороги?

Я вскочила и начала мерить комнату шагами:

– Мне нужен проводник. Так, Терри? Хватит намеков, давай сразу к делу! Кто может знать дорогу на ту сторону холмов? Маг?

– Обычный маг здесь не поможет.

– Я же сказала, хватит игры в загадки. Где взять необычного?

– Я слышал про одного…

– Я нужна вам, Ламберт.

День едва перевалил за половину, а в кабинете сумрачно, как под вечер. Слишком мало света дают крохотные оконца, и слишком пасмурно за стенами – второй день, как небо обложено тучами. Серые, низкие, они давят, не дают дышать. В камине потрескивают дрова, отблески огня ложатся рваным красно-желтым кружевом.

– Вы – полукровка, родившийся без тени. В глазах закона это делает вас человеком.

Ламберт леан Фианнамайл яростно стискивает зубы.