– Не давай волю страху. Они от него наглеют.

Одна из тварей – огромный мохнатый паук – остановилась напротив. Повела туда-сюда усиками, издала противный стрекот. Я смотрела прямо на нее, а губы шептали: «Уходи! Меня тут нет! Пожалуйста!» С детства ужас как боюсь пауков. Гадина снова застрекотала, повела толстой, страшной клешней в мою сторону.

И я не выдержала.

С визгом «Помогите!» рванулась вперед, не разбирая дороги. Спину ожгло болью, это придало сил. Запоздалый крик Терри «Дура, стой! Нельзя бежать!» и все вокруг слилось, скомкалось в сплошное мельтешение пятен. Только мерзлая земля под ногами и дикий вой за спиной. Дыхания уже не хватало, воздух вырывался со всхлипами, но остановиться – смерть. Быстрый, быстрей! Беги, Элли, пока можешь!

Булыжник подвернулся, как нарочно. Как будто лежал на дороге и ждал, пока кто пробежит, чтобы сунуться под ноги. Чтобы беглецу потерять равновесие, покачнуться, бестолково взмахивая руками, упасть лицом вперед, ушибить коленку и порвать перчатку.

«Все», – поняла я. – «Теперь – все!» И сжалась. Пусть будет не очень больно.

Но вой за спиной сменился скулежом. Свист стали, короткий взвизг, шипение. Шли секунды, а боли не было. И я рискнула открыть глаза и повернуться.

Юноша танцевал в окружении чудовищ. Два коротких меча, как продолжение рук, мелькали с такой быстротой, что их почти невозможно было увидеть – сверкающий смертоносный веер. Твари ревели, огрызались, атаковали. Казалось, еще секунда, и безумца ждет мучительная гибель, но раз за разом клыки и когти грисков ловили пустоту, а его клинки разили без промаха, отрубая конечности и вспарывая плоть.

Из прорех на телах чудовищ сыпалась мелкая черная пыль.

Еще секунда, и жалкие остатки стаи отступили, разбежались по переулкам, растворились, растаяли в чернильно-черных тенях Изнанки. А мой спаситель встряхнул мечами, сложил в ножны за спиной и повернулся.

– С вами все в порядке? – он наклонился, чтобы протянуть мне руку. И только взглянув в его желтые кошачьи глаза, я поняла, что ошиблась. Низкорослый незнакомец не был мальчишкой. Он даже не был человеком.

– Кажется, да, – от ужаса зуб на зуб не попадал. И очень хотелось плакать, но нельзя. Не время, не место. – Спасибо, вы спасли мне жизнь.

А он застыл, вглядываясь в мое лицо. Будто увидел в нем что-то очень важное. А потом тихо спросил:

– Элисон?

Я тоже замерла. Прямо сидя на земле. Даже про боль в ушибленной коленке забыла, так удивилась.

– Элисон, это ты?

Я моргнула:

– Вы меня знаете?

Я бы поклялась в зале суда на священных символах, что никогда не встречала его раньше. И все же в нем было что-то смутно знакомое. Так, бывает, мучительно пытаешься вспомнить вчерашний стершийся из памяти сон.

– Вряд ли, – насмешливый голос Терри разрушил напряженное молчание, с которым мы вглядывались друг в друга. Мы оба, не сговариваясь, посмотрели на него:

– Ой. Вы так похожи! Вы родственники, да?

– Да.

– Нет!

Оба ответа прозвучали одновременно.

– Так да или нет? – Сидеть на земле было холодно. Я встала. Хорошо, что уже морозы – платье почти не запачкалось.

В голове ощущалась какая-то пустота. Я знала, что надо бы удивиться, что незнакомец может видеть Терри и говорить с ним. Но удивляться не получалось. Слишком много всего случилось за короткий срок. И что-то внутри подсказывало: это только начало.

– У тебя кровь, Элли, – сказал Терранс.

– Где?

– Сзади. Позволь, я посмотрю, – незнакомец развернул меня, и только тогда я почувствовала, что левое плечо больно тянет, а по спине стекает что-то липкое.

– Гриск когтем зацепил.

Я безуспешно выворачивала шею, пытаясь увидеть, что там сзади. Кажется, все было плохо. Платье порвано. И кровь.

– Я пропала! Саймон меня убьет, Терри! Или даже хуже – отправит к маменьке. Он же никогда в грисков не поверит! А если поверит, запрет на всю жизнь, чтобы не выходила…

– Тихо, тихо, принцесса. Не надо столько эмоций. Мы с Рэнди сейчас что-нибудь придумаем. Так ведь, Рэнди?

Мне стало стыдно, что я совершенно забыла о правилах приличия и своем спасителе.

– Простите, я дурно воспитана, но, надеюсь, пережитое потрясение хоть немного оправдывает мои манеры. Искренне и от всей души благодарю вас за спасение жизни. Вы правильно сказали, меня зовут Элисон. Элисон Майтлтон. А это мой друг – Терранс. Он призрак. Ваше лицо кажется смутно знакомым, и вы знаете мое имя. Могли ли мы встречаться раньше?

Незнакомец опять начал разглядывать меня. Так, словно искал что-то. И не находил.

– Пойдемте, леди, – медленно сказал он наконец. – С вашей раной действительно лучше что-то сделать.

– И с платьем, – подсказал Терри. – И антидот неплохо бы.

Мой спаситель кивнул и зашагал вперед, словно не сомневался, что я пойду за ним.

– Извините, – я догнала его и пристроилась рядом. Он так быстро шел, что приходилось почти бежать. – Не могли бы вы представиться?

Он остановился. Резко. На секунду поморщился, словно от боли. Потом взял мою руку и поднес к губам:

– Рэндольф, леди Элисон. Просто Рэндольф.

– Это не лучшее место, – повторил Терранс. Наверное, в пятый раз, не меньше.

– Я знаю, – терпеливо ответил Рэндольф.

– Мне кажется, здесь не так плохо, Терри, – робко попробовала вмешаться я.

Если сказать честно, тут было ужасно. Какой-то склад с кучей пыльных мешков – тесный и пропахший мышами. Неопрятный старик провел нас сюда из своей лавки узким коридором.

Терри прекратил бегать по комнате.

– Мне не нравится. Все эти монгрелы, друидская шушера и ставленники человеческих магов! Готов спорить, твой друг занимается скупкой краденого, Рэнди. Если стража княгини Исы пороется по этим мешкам, у них возникнет много неприятных вопросов. Нечего Элли делать в таком месте!

– Он мне не друг. И у меня нет других должников в Рондомионе.

– Отведи ее к себе домой!

– Не могу.

– Почему?

– Просто не могу.

– Сколько лет прошло для тебя, Рэнди? Не знал, что иные клятвы со временем скисают, как плохое вино.

– Мой князь – гость повелительницы Рондомиона, – ровно сообщил Рэндольф. – Ты хочешь, чтобы я привел Элисон во дворец княгини Исы?

Призрак понурился.

Я растерянно разглядывала этих двоих. Пусть первый – темноволосый, а второй – светло-русый, пусть у Терри глаза зеленые, а у Рэндольфа желтые, пусть один – призрак, а другой из плоти и крови, наконец. Когда они стояли вот так рядом, невозможно было не заметить сходства.

– Все-таки вы родственники, да?

Терри закатил глаза. Рэндольф подошел к ближайшему мешку и попытался отряхнуть его. Пыль поднялась в воздух, я чихнула.

– Садись, Элисон.

– Спасибо. Так вы родственники? Я же не слепая. И не ребенок. Прекратите делать вид, что я ничего не могу понять!

– Ты действительно ничего не можешь понять, – буркнул Терри. – В этом-то и проблема.

– Мы из одного клана. Танцующие-с-Ветром, фэйри Гэльских холмов.

Я открыла рот. Самые настоящие фэйри?!

Ну, то есть я была уже на Яблоневом острове, видела ши. Но это же совсем другое. То путешествие было как сон. Чего-то, чему совсем нет места в обычной, скучной жизни. А Терри и есть моя обычная жизнь. И он – фэйри. Нисколько не воображаемый, потому что вот рядом Рэндольф, который совсем живой и его можно потрогать. И даже хочется!

В эту минуту мне так захотелось потрогать Рэндольфа, что я даже ущипнула себя, чтобы не поддаться искушению.

– Давай, продолжай молоть языком! Расскажи ей все! Как можно говорить так мало и так не к месту?

– Терри, – жалобно спросила я. – Почему ты хочешь, чтобы я ничего не знала? И почему ты кричишь на Рэндольфа? Он же пытается помочь.

Терранс присел, заглянул в мои глаза. Протянул руку дотронуться до лица, пальцы растаяли, пройдя сквозь плоть. Щеку обдало прохладой. Призрак виновато улыбнулся – мол, не могу, прости.