Разве гибель этой идеи под грузом научных открытий не была предрешена? Теперь мы знаем, что растения не возникают из тел мертвых. Их рост зависит от правил культивирования земель, обработки почвы и климатических условий. Не убил ли Ньютон мифы?
КЭМПБЕЛЛ: О, нет. Я думаю, мифы возвращаются. Некоторые молодые ученые используют сегодня термин «морфогенетические поля» – поля, из которых рождаются формы. В этом и есть смысл образа богини, она является тем самым полем, рождающим формы.
МОЙЕРС: А какое значение этот образ имеет для нас?
КЭМПБЕЛЛ: Его значение – поиск источника вашей собственной жизни и связи вашего тела, вашей физической формы с той энергией, которая привносит в нее жизнь. Тело без энергии не живое, верно? Поэтому есть разница между телом, с одной стороны, и энергией и сознанием – с другой.
В Индии наиболее распространенным символом является фаллос бога, так называемый лингам, который проникает во влагалище богини или, как оно называется, йони. В этом образе перед вами в символической форме предстает таинство зарождения жизни.
Поэтому сексуальное таинство в Индии, как и во всем остальном мире, – святая тайна. Это тайна возникновения жизни. Акт зачатия ребенка – это космический акт и должен восприниматься как священный. И символы, которые непосредственно представляют эту тайну вливания энергии жизни в поле времени, – лингам и йони, то есть мужское и женское начала, сливающиеся в творческом союзе.
МОЙЕРС: Что произошло бы, если кто-то в процессе развития начал вдруг молиться не «нашему Отцу» а «нашей Матери»? Какие последствия с психологической точки зрения это могло бы иметь?
КЭМПБЕЛЛ: Разумеется, психологический характер нашей культуры был бы иным. Например, западная цивилизация сформировалась на берегах великих рек: Нила, Тигра, Евфрата, Инда, а затем – Ганга. Это был мир богини. Название Ганг (Ганга) – это имя богини.
Но в четвертом тысячелетии до нашей эры начинаются вторжения. Они становятся все более агрессивными и разрушительными. Завоеватели приходят с севера и юга, истребляя за ночь целые города. Прочтите главу из Книги Бытия, в которой рассказывается о роли, которую племя Иакова сыграло в падении города Сихема.
За одну ночь город был полностью опустошен этими пастухами, которые появились совершенно неожиданно. Семитские захватчики пасли коз и овец, а индоевропейцы – крупный рогатый скот. Оба народа ранее занимались охотой, то есть их культура была в основном ориентирована на животных. Когда есть охотники, есть и убийцы. И с пастухами такая же история, потому что они всегда в движении – кочевники, атакующие другие племена и захватывающие земли, по которым они кочуют. В связи с этими вторжениями появился образ бога-воина, громовержца, такого, как Зевс и Яхве.
МОЙЕРС: Меч и смерть вместо фаллоса и плодородия?
КЭМПБЕЛЛ: Именно так, они приравниваются друг к другу.
МОЙЕРС: Вы рассказывали историю о свержении богини-матери Тиамат.
КЭМПБЕЛЛ: Эта история может считаться ключевым архетипическим событием.
МОЙЕРС: Вы назвали это критически важным моментом в истории.
КЭМПБЕЛЛ: Так и есть. Семитские племена вторглись в мир, где правила богиня-мать, и принесли с собой мифологию, ориентированную на мужское начало, сместив богиню-мать на роль богини-бабушки, то есть на задний план.
Это происходит в эпоху, когда Вавилон находится на пике своей славы. У каждого из этих ранних городов был бог-покровитель или богиня. Для империалистической нации или племени характерно выдвижение своего бога на первый план как такого представителя Вселенной. Все прочие божества не в счет. И единственный способ это сделать – уничтожить всех предыдущих богов и богинь, которым покланялись до их прихода. До появления вавилонского бога Мардук высшим божеством была богиня-мать. Эта история начинается с великого совета на небе, на который собрались все боги мужчины. Каждый из богов – это какая-то звезда на небе, и собрались они, так как прослышали, что скоро придет бабушка, старая Тиамат, Бездна, неиссякаемый источник. Она прибывает в виде большой рыбы или дракона. И найдется ли бог, кто осмелится противостоять ей и убить ее? Единственный, кто решается на это, разумеется, главный вавилонский бог. Теперь он босс. Итак, когда Тиамат открывает рот, молодой бог Вавилона, Мардук, направляет ветра в ее горло и в живот, и они разрывают ее на куски. А потом он из частей ее тела создает землю и небо. Эта тема расчленения первородного существа и последующего создания Вселенной из его тела встречается во многих мифах в разных формах. В индусской мифологии есть существо Пуруша, из тела которого была создана Вселенная.
Дело в том, что в старых мифах богиня-мать обычно символизирует всю Вселенную, ее тело уже и есть Вселенная, поэтому сотворение Вселенной Мардуком оказывается излишним. Не было никакой необходимости резать ее на части и создавать Вселенную, потому что она и была Вселенной. Но миф, ориентированный на мужчин, берет верх, и тот становится, без сомнения, Творцом.
МОЙЕРС: И внимание переключается с богини на ее сына, молодого политика-выскочку, который…
КЭМПБЕЛЛ: Если говорить более определенно, внимание переключается на мужчину, правителя Вавилона.
МОЙЕРС: Таким образом, матриархальное общество стало уступать свое место…
КЭМПБЕЛЛ: О, к тому времени, около 1750 года до нашей эры, эпоха матриархата уже закончилась.
МОЙЕРС: Многие женщины сегодня говорят о том, что дух богини находился в изгнании в течение пяти тысяч лет.
КЭМПБЕЛЛ: Думаю, что пять тысяч лет – это преувеличение. Образ богини-матери почитался в эллинистические времена во всем Средиземноморье, а затем ее культ возвращается как почитание Богородицы в римско-католической традиции. Не было более торжественных и красивых церемоний, посвященных богине, чем те, что происходили в XII и XIII веках во французских соборах, каждый из которых носит имя Нотр-Дам (Дева Мария).
МОЙЕРС: Да, но все эти мотивы, темы и церемонии были под контролем мужчин – священников, епископов, женщины не принимали в них равнозначного участия, поэтому, что бы это ни значило для верующих, образ богини находился в руках властной мужской фигуры, не желающей отдавать свою власть.
КЭМПБЕЛЛ: Конечно, можно и так сказать, хотя я думаю, что это будет не совсем точно, так как есть великие святые женщины. Например, Хильдегарда Бингенская[49] не уступает Иннокентию Третьему. Другой пример – Элеонора Аквитанская[50]. На мой взгляд, не было никого, кто бы мог сравняться с ней по статусу в Средние века. Сегодня, оглядываясь назад, безусловно, можно возмущаться, но положение женщин было не таким уж плохим.
МОЙЕРС: Но ни одна из этих святых не могла бы стать папой.
КЭМПБЕЛЛ: Стать папой римским еще ничего не значит, правда. Это бюрократический пост. Ни один из пап не смог бы стать матерью Христа. Всем предназначены разные роли. Роль мужчины состоит в том, чтобы защитить женщину.
МОЙЕРС: Отсюда берет начало идея патернализма.
КЭМПБЕЛЛ: Женщины – это трофей, товар. При захвате города всех женщин насиловали.
МОЙЕРС: Это этическое противоречие, упомянутое в вашей книге. В Книге Исхода сказано: «Не убивайте, не желайте жены своего ближнего, если только вы не находитесь в чужой стране. Тогда вы должны убить всех мужчин и взять женщин себе, как добычу»[51]. Это именно то, что написано в Ветхом Завете.
КЭМПБЕЛЛ: Пятая книга Моисеева. Второзаконие. Там есть очень жестокие предписания.
МОЙЕРС: И что там говорится о женщинах?
КЭМПБЕЛЛ: То, что там написано, больше говорит о времени создания Второзакония, чем об отношении к женщинам. Израильтяне были крайне безжалостны по отношению к своим соседям. Вышеприведенная цитата свидетельствует о том, что присуще большинству мифологий, ориентированных на конкретные общины. Другими словами, любовь и сострадание относятся только к членам племени, к сообществу, а по отношению к другим проявляются только агрессия и неуважение. Сострадание может быть направлено только на членов общества, к которому вы принадлежите. К другим же надо относиться так, как описано во Второзаконии.
