После этих слов Шерлок тихо рассмеялся. Задушевно.

— О, Джон, — произнёс он, и Джон и подумать не мог, что его имя может звучать так нежно. — Погоня окончена. Мы оба поддались. Победа за нами.

— Да. Несомненно. — Джон накрыл ладонью руку Шерлока, лежащую на столе. Он видел пятна небесно голубой краски в складках бледных пальцев Шерлока. — Но очень-очень медленно, — добавил он. — Всё слишком важно, чтобы спешить.

— Спешить? После стольких лет? Не заметил никакой спешки, — возразил Шерлок.

Джон пожал плечами.

— Я странный, — признал он.

— Ты идеальный, — ответил Шерлок. Он быстро отвёл глаза, словно смутившись своими словами. Музыка зазвучала ещё громче, а толпа подхватила шум.

— Можем мы уйти отсюда? — спросил Джон.

Не отвечая, Шерлок осушил свой бокал и встал.

Джон последовал за ним сквозь толчею, не обращая внимания на то, как ему вместе усмехнулись Ирен и Салли, которых вжали в угол. Недалеко от них он заметил ещё одно знакомое лицо. Взгляд, которым его наградил Джеймс Мориарти, источал холодную ярость, и Джон тут же отвернулся.

Мери он не увидел.

***

Они быстро шли, пока поздние компании не сошли на нет, и оказались одни в сумерках, петляя маленькими улочками. Как и раньше, иногда они просто шли, изредка бросая взгляды друг на друга, и улыбались.

В какой-то момент Шерлок легонько толкнул Джона в пустой проём закрытой мясной лавки.

— Я хочу поцеловать тебя, — сказал он.

Джон слегка удивился, а затем схватил Шерлока за руки и притянул ближе. Они потянулись друг к другу, просто обмениваясь влажным дыханием какое-то время. У Джона пронеслось в голове, что он ощущал шампанское, сигареты и вкус самого Шерлока только лишь в крошечных облачках, вырывавшихся из его рта.

В конце концов, именно Джон втянул их в их первый настоящий поцелуй, потому что Шерлок, казалось, потерялся во времени и наслаждался лишь совместным дыханием. Затем Джон наклонился вперёд, и их губы встретились. Несколько секунд ничего не происходило, лишь соприкосновение губ. Пока Шерлок не издал слабый хриплый звук, после которого всё пришло в движение, и поцелуй стал влажным, горячим и настойчивым. У Джона отшибло все воспоминания о прошлых поцелуях до этого. Шерлок Холмс начал всё с чистого листа, и Джон позабыл о прошлой жизни до этого времени и места.

Даже если он и жил до этого мужчины, этого вечера и поцелуев, всё это не имело значения.

Только ощущения и вкус губ Шерлока, языка и зубов.

Несколько минут — или вечность — спустя они разъединились. Невероятно, но Шерлок положил голову Джону на плечо, вздохнув так, словно всю жизнь искал это прибежище.

— Очень-очень медленно? — прошептал он, очевидно сохранив способность к сарказму даже в такой ситуации.

— О, заткнись, — ответил Джон. Он отодвинулся, расправил одежду, не обращая внимания на выпуклость в штанах. — Я хочу кофе, — сказал он.

— Это всё, чего ты хочешь? — спросил Шерлок, разглаживая свой жилет спереди, проводя рукой по собственной промежности. — Это не то, чего хочу я.

Джон воспользовался темнотой и пустотой на улицах и переплёл пальцы с Шерлоком, когда они двинулись дальше.

Спустя несколько минут они сидели в крошечном кафе, в котором до сих пор подавали кофе и сладости.

— У меня есть одна идея в голове, — сказал Шерлок, пока они пили чёрный кофе и ели лимонный тарт.

Джон усмехнулся.

— Шерлок, полагаю, у тебя с полдюжины идей в голове в любой момент времени.

— О, как минимум, дюжина, — ответил Шерлок с притворным возмущением. — Но одна из них поистине превосходна.

— Конечно, так и есть.

Шерлок проглотил кусочек тарта, прежде чем снова заговорил.

— Думаю, нам стоит отправиться в путешествие.

— Путешествие? — Джон сам не знал, каких слов ждал от Шерлока, но определенно не этих. — Куда?

— Куда захотим. — Энтузиазм Шерлока возрос. — Мы возьмём мой автомобиль и просто поедем. Может, в Испанию? Хемингуэй вечно о ней болтает.

— И то правда, постоянно.

Повисла тишина, пока Шерлок сверлил Джона взглядом, ожидая ответ.

— Сказал «а», — наконец, ответил Джон.

— Избитые фразы, Джон? — упрекнул Шерлок. — Ожидал большего от лучшего писателя своего поколения.

— Паршивец, — отозвался Джон.

Их взгляды встретились и задержались.

— Давай отправимся в путешествие, — сказал Джон.

Джон подумал, что если бы дожил до ста лет, то всё равно бы не забыл широкую улыбку, которой одарил его Шерлок. И, вероятно, впервые в жизни, Джон Хэмиш Уотсон на самом деле захотел дожить до глубокой старости, чтобы видеть эту улыбку каждый день как можно дольше.

Комментарий к Глава 21. Куда я должен идти

автомобиль Шерлока: https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/9/9a/1927_Leyland_Straight_Eight_Heritage_Motor_Centre%2C_Gaydon_%281%29.jpg/1200px-1927_Leyland_Straight_Eight_Heritage_Motor_Centre%2C_Gaydon_%281%29.jpg

========== Глава 22. У сердца свои причины ==========

Дорожное приключение! Конец и начало.

Свои у сердца есть причины,

О них не знает разум.

— Блез Паскаль

Джон пил вторую чашку чая.

Стало до боли очевидно, что он больше не в том возрасте, когда можно провести всю ночь на ногах. Даже если причина для такой активности была ошеломляюще превосходной и заключалась в часах, проведённых без сна за беседами и поцелуями с Шерлоком Холмсом.

Тем не менее, Джон подумывал, что ему вообще никогда не понадобится сон, если каждая ночь будет включать в себя оба занятия. Немного удивительно, что он счёл беседы такими же захватывающими, как и поцелуи.

Однако нельзя отрицать, что он чрезвычайно утомился, несмотря на то, что немного подремал на кушетке, когда вернулся домой незадолго до рассвета.

Вообще-то не так уж долго он дремал, если быть совсем точным.

На самом деле он потерялся в смутных мечтах о Шерлоке. Не только о поцелуях, хотя эти грёзы занимали видное место. Но было нечто большее: затенённые сепией воспоминания безмолвной встречи в госпитальной палатке, неожиданный взгляд знакомого незнакомца в жёлтом жилете, ослепительная улыбка Шерлока, которой он одарил его чуть раньше тем вечером. Джон поразился, когда осознал, что в некотором роде этот краткий парад образов можно назвать своей биографией.

Ничего больше не имело значения.

И если это не пугающее осознание, то он понятия не имел, как ещё его назвать.

Но он не позволил себе задерживаться на страхе, потому что всего итак было слишком много.

Так что он просто лежал в полузабытьи и затерялся в воспоминаниях о том, как они впервые целовались с Шерлоком. Джон — писатель. Он знал, как использовать слова, управлять ими, создавать при помощи них то, что он хотел. Но он не мог подобрать фразу, предложение, абзац, чтобы описать, какое воздействие на него оказало то, как он стоял на залитой лунным светом парижской улочке и прижимался ртом к тёплым, влажным и совершенно идеальным губам, языку и зубам Шерлока. Пробовал его на вкус, слушал его вдохи и выдохи. Да, Джон понимал слова, но теперь ему придётся изменить определение нескольких. Страсти, например.

С учётом всех этих мыслей, разве удивительно, что когда он окончательно пришёл в себя, одна его рука скользнула вниз к передней части брюк?

Он лишь встряхнул головой, слегка с сожалением, прежде чем отправился в кухню и заварил чай в чайнике.

К тому времени, как он начал пить вторую чашку, он взбодрился гораздо больше и был почти готов встречать день. Как только он принял решение, из спальни вышла Мери. Храня молчание, он налил ей чая и пододвинул чашку в её сторону.

Она села в кресло напротив него.

— Ну что ж, теперь-то мы поговорим? Давно пора, как думаешь?

Она пожала плечами, возможно в знак согласия, а, может, просто выражая полное отсутствие интереса к теме, и отпила чай. Она сразу же сморщилась.

— Господи, Джон, спустя столько лет ты не можешь сделать нормальный чай. Он всегда слишком крепкий.