Листая страницы, Император волнуется. Картины дней его юности оживают перед ним. Он читает про грифов, про кашалотов, вспоминаются созвездия незнакомого неба, ночь, идущие люди… Среди страниц сохранился засохший коричневый цветок, он осторожно откладывает его. Без него найти было бы трудно. Всего несколько страниц о них, и ни одной иллюстрации. Имя автора неизвестно, список с утраченной безымянной рукописи. Первые слова, упоминания, переводы… Обряды…

…Обряды нереид неразрывно связаны с водой: в знак приветствия они умывают друг друга, в знак близости – вместе пьют воду, вблизи воды совершается и венчальный обряд. Образы Моря украшают их церкви, ими наполнены и лирические мотивы молитв. Радость омовения, очищения излюблена ими, она предшествует Взаимной Исповеди. Величайшее чудо Рождения изображают их фрески, другие отданы Кормлению, третьи – Зачатию. Язык их сливается из языка каждого, символ Поцелуя олицетворяет это. Многое посвящено у них Танцу, древнее поэтическое искусство Танца любимо ими. Посвящая друг другу мысли и книги, они отдают себя Одиночеству, нарушаемому Взаимностью. Дети их свободны, детские голоса слышатся отовсюду, многие нереиды посвящают себя детям. Многие посвящают себя Морю, его волнение слышится в них. Хлеб – пища их, пшеничные поля и Солнце сопутствуют им. Реки их холодны и чисты, как и ясные глаза, голоса их многочисленны. Велелепые, родом из Моря, они помнят его и чтят, от него исходит и глубина их. Иконостасы их изобилуют образами Рая. Первые упоминания о нереидах восходят к…

Император вспоминает церковь нереид, в одной из далёких провинций. Он побывал там однажды, много-много лет назад. Их сложность и простота, иное восприятие жизни и людей подействовали на него, ещё юношу, и он увлёкся языками. С тех пор он не раз порывался вернуться туда, но времени не находилось. Нужно послать к ним человека, что он скажет о них, к чему придёт… У него будет время, он познакомится с людьми, узнает их лучше. Может быть, там найдётся и наследник… Культы, традиции – у них есть имена, о них думали, создавали… Молитва при свечах, кто придумал её? Свечи, зажигаемые днём, крошечное тепло. Свечи, зажигаемые среди ночи… Свечи и женщины… Нереиды любят свечи, изображения ночи и дня. Ночной прилив заполнен свечами… Образ людей, идущих в Море… Образ Взаимности… Издревле они дорожат красотой, её проявлениями. Свечи, плывущие по волнам… Их традиции зародились среди их легенд, они воплощают их перед взором. Сказаниями и поэмами заполнен их мир, и они сами подобны им. Молитва сливается у них с Неудержимым… Молитвой открываются они друг другу, в тишине…

…Нет нужды торопиться, господа… У нас впереди долгий день, изрешечённый парами тиков и порами пор. Давным-давно, ещё будучи ребёнком, я повстречал одного старого проповедника, поверенного Императора. Он шатался по улицам, лишённый каких бы то ни было намерений, и за тот час с небольшим, пока я шёл за ним по пятам, он четырежды останавливался и по нескольку минут смотрел вверх, на бегущие облака. Один раз он споткнулся и чуть было не упал, но удержался, резко выбросив руку в сторону. Потом я отстал от него, заглядевшись на красочную витрину сувенирной лавки, и пока я осматривал её содержимое, он исчез. Спустя несколько дней я повстречал его снова – он чертил на белой стене изогнутую линию, напоминающую змею. Я критически оглядел её – видимо, его уязвило моё отношение, и он вежливо указал на это мне. “В кодексе Розмарина, – сказал он, – упомянуто восемь первых правил, касающихся взаимного первознакомства. В шестом правиле, мой молодой друг, упомянут символ Дренегара, он же – пятилистный сурьмяный клевер. Его первая линия, весьма поверхностная штучка, проходит, ориентируясь на волосы собеседника. И прямым светлым волосам определена…” – дальше я уже не слушал. Будучи в прошлом знаменитым оратором, он не преминул блеснуть передо мной своим владением речью, не придавая ни малейшего значения моему невнимательному интересу. Я почти сразу заметил, что он вступил в противоречие со вторым правилом, и, несколько отдалённо, пренебрёг одиннадцатым – но для большей ясности мне требовался весь свод, а не не слишком точные извлечения. Выслушивая этого человека, я пребывал в полной уверенности своего интеллектуального превосходства, и в мельчайших деталях мог бы проявить его, возникни в этом какая-либо надобность. Более того, зная, а точнее, догадываясь, что он состоит прямым и косвенным советником Императора, я возомнил о себе необыкновенное, уникальное первомнение, сочтя себя почти равным самому Дренегару. Увы, я заблуждался… Он попросту дурачил меня, за неимением каких-либо других занятий. У него было слишком много времени и слишком мало желающих провести его совместно – и он обрёл в моём лице наиболее подходящее. Возможно, его привлёк и мой возраст – мне было одиннадцать, третье магическое число Дренегара, после 6.5 и Ф. Архаизм…

В те годы я сильно увлекался игрой в напёрстки. Кости не задели меня, как и другие игры основанные на них, но напёрстки! Напёрстки были моей страстью. И вот, уже при третьей нашей встрече он догадался об этом и продемонстрировал своё умопомрачительное мастерство напёрсточника. У меня не возникло ни единого, ни малейшего подозрения – я был попросту загипнотизирован непрекращающимся движением его рук. Он мог играть в напёрстки часами, целыми днями напролёт, и каждый раз, каждый раз он обманывал меня. А когда он сообщил мне по секрету, что сам Дренегар славился этим искусством по всему нашему краю… Мне оставалось лишь развести руками. Я был на грани отчаяния, на границе своего терпения и самообладания, когда он предложил мне упростить игру, добавив второй шарик, – теперь-то я обязательно угадаю – самоуверенно посчитал я, и с азартом согласился. Что бы вы думали – мне снова не удавалось ни единого выигрыша, я каждый раз – каждый раз я выбирал единственный пустой напёрсток. Это становилось невыносимо, напёрстки преследовали меня, я часами тренировался по ночам в своей комнате, мечтая хотя бы раз правильно угадать напёрсток. Как же можно каждый раз ошибаться? – недоумевал я в своих тревожных монологах – то ли я не туда смотрю, то ли слишком медленно реагирую – я пребывал в замешательстве, похудел, потерял всякий интерес к своим сверстницам и девушкам постарше. Я и подумать не мог, что ждало меня дальше, у меня не укладывалось в голове, как можно бесконечно ошибаться в двух шариках, но последовавшие за этим события… Одним словом, при встрече он предложил упростить игру, добавив к двум имеющимся шарикам третий. Третий! Я подумал, что он насмехается, издевается надо мной – и что бы вы думали? Поверьте, мне казалось, что я схожу с ума, но каждый раз, раз за разом, я выбирал пустой напёрсток. В одном из двух других оказывалось либо два, либо все три шарика. Потом было и четыре, и пять… Я был побеждён. Это было моё первое, самое яркое фиаско – я осознал, что слишком поторопился, сочтя себя почти равным ему самому. Что уж тогда говорить о Дренегаре… Уверяли, что он уверенно обходился с одиннадцатью, и – правда, я в это не верю – с тридцатью восемью шариками. В те дни я много открыл для себя. Знали бы вы, что же он исполнял, играя в кости… Неудивительно, что сам Император подпал под его неиссякаемое обаяние. Поговаривали, что он был горячим картёжником, и проиграл в молодости свою вторую жену. Но это, скорее, слухи.

…Шло время. Тот человек давно исчез, многие утверждали, что он рассорился с Императором и винили его, поступали и опровержения, один человек на рынке описывал, как встретил его на дороге, идущим в направлении Озера, – слухи множились, и разобраться в них и выявить истину выглядело уже невозможным. Он выпал из поля моего зрения, я увлёкся одной молодой девушкой, старше меня на четыре с половиной года, у неё было две сестры, обе мои ровесницы, моя мать забеременела в четвёртый раз, столько всего происходило – всего и не перечислишь. Однажды я лично стал свидетелем изъявления Императора – он прошёл со своей свитой по соседней улице, и я залез на крышу и рассмотрел его – седой человек с тростью. У меня тогда промелькнуло – неужто этот значительный и влиятельный человек с тем же впечатлением восторга и непонимания следил за игрой старого напёрсточника? Никогда бы не подумал. В этот момент он заметил меня и подмигнул своим левым глазом – от удивления я замешкался и лишь через мгновение помахал ему в ответ, но он уже смотрел в другую сторону – мне мелькнул в окне веер… Я не собирался слезать с крыши, но сзади, взявшись из ниоткуда, появился лысый стражник, и мне пришлось отправиться восвояси.