— Я никогда не хотел причинить тебе боли, Алин.

Деймон смотрел на девичье лицо, которое даже залитое слезами, казалось ему прекрасным, пока ведьма не подняла на него раскосые глаза, полные боли.

— Но именно это ты и сделал, — жестко отозвалась она, — и если хочешь, чтобы я тебя простила, помоги спасти Гвен.

Сальваторе прочистил горло, словно намереваясь что-то сказать, но помедлив мгновение, просто кивнул, и, не говоря ни слова, вихрем исчез за прозрачной дверью оранжереи. Несколько минут Алин пустым взглядом изучала цветущую календулу, прежде чем, смахнув с бледных щек слезы, направиться в гостиную.

Был уже поздний вечер, и ведьма, щелкнула пальцами, зажигая свечи. Маленькие огоньки мгновенно вспыхнули, но их свет не был ровным, он то искрился, взвиваясь вверх, то почти угасал, показывая, насколько нестабильной сейчас была магия измученной девушки.

Алин шагнула на порог гостиной, и с ней рядом мгновенно оказался Элайджа, обнимая тонкие плечи жены, и заглядывая в зеленые глаза.

— Ты в порядке?

— Насколько это сейчас возможно, — попыталась улыбнуться ведьма, — ты поговорил… с ней?

Лицо Майклсона мгновенно напряглось, и темные глаза вспыхнули ненавистью.

— Она прячется на старом кладбище, в пещерах. И хочет, чтобы я пришел один, выслушать ее условия.

— Но лично я плевал на то, чего хочет эта мерзкая тварь, — с гневом проговорил Кол, поднимаясь с дивана, — и если придется сжечь это чертово кладбище дотла, чтобы убить ее, моя рука не дрогнет. Мы пойдем вместе. Надеюсь, ты не будешь сейчас играть в благородство, Элайджа?

— И не думал, — холодно отозвался тот, — она не заслуживает его.

На мужественном лице появились едва заметные тонкие вены, и Алин прикусила губу, наблюдая за мужем. Их связь, усиленная беременностью, позволяла ей улавливать его эмоции, и то, что чувствовал сейчас Майклсон почти пугало ведьму. Она никогда не видела древнего вампира в подобном состоянии.

— Прошу, будь осторожен, — еле слышно проговорила она, поднимаясь на цыпочки, и вглядываясь в ледяное лицо мужа, — она очень хитра. Я не могу потерять тебя.

— Меня нельзя убить, кошечка, — мягко проговорил вампир, касаясь бледной щеки, — и я никогда не оставлю тебя и Гвен. И его.

Мужская ладонь легла на плоский живот, и ведьма обвила руками шею мужа, прижимаясь к нему всем телом. Несколько секунд они стояли, не говоря ни слова, и даже присутствующие в комнате Кол и Клаус притихли, не мешая паре найти утешение в объятьях друг друга. И лишь появление на пороге Деймона, заставило их оторваться друг от друга.

— Нам пора, — тихо проговорил он, стараясь не смотреть на Алин, которая никак не могла отойти от мужа.

— Все будет хорошо, кошечка, — ласково проговорил Элайджа, глядя в раскосые глаза, — очень скоро Гвендолин придет в себя.

— Я хочу пойти с вами, — нерешительно проговорила ведьма.

— Но ты же знаешь, что тебе нельзя, — ответил ей муж, стирая пальцами дорожки слез с нежных щек, — будь с Гвен. Обещаю, все закончиться очень быстро. Я люблю тебя, Алин.

— И я люблю тебя.

На мгновение их губы соприкоснулись, после чего Элайджа, мягко высвободился из девичьих объятий и повернулся к братьям.

Им вовсе не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Кол и Клаус поднялись с дивана, и их лица выражали лишь мрачную решимость. Напряжение, повисшее в воздухе, было таким мощным, что Алин, казалось, впервые за все время ощутила величину силы первородных вампиров. У Кетрин Пирс не было шансов.

Майклсоны, а вместе с ними и Сальваторе, вихрем покинули дом, и девушка обессиленно опустилась на диван. Теперь ей оставалось только ждать.

Посидев пару минут, ведьма направилась на кухню, чтобы сварить себе кофе, но не успела она разжечь огонь, как послышался скрип открываемой входной двери, и Алин поспешила вернуться в гостиную, ожидая увидеть мужа, или кого-то из членов семьи.

Вот только на пороге их дома ее поджидал совсем не Элайджа. И не Клаус, не Кол или даже Кэролайн. Очень медленно к ней приближалась облаченная в темный плащ Кетрин Пирс, и в ее янтарных глазах плескалось безумие.

========== Часть 29 ==========

Алин делает шаг назад, не сводя взгляда с лица Пирс, которая медленно наступает на нее, ухмыляясь.

Ведьма пытается передать мысленный посыл Элайдже, о том, что они с братьями оказались обмануты коварной вампиршей, но муж слишком далеко, и через мгновение Алин понимает, что ей можно надеяться только на себя. Она должна защитить Гвен, не рожденного ребенка и как-то ухитрится выжить сама. Ведьма сжимает тонкие пальцы, в которых концентрируется магия, но она слишком непостоянна, для того, что бы нанести удар, поэтому Алин предпочитает отступить, не сводя напряженного взора с хранящей молчание Кетрин.

Вампирша широко улыбается, расстегивает плащ, бросает его на низкий диван, и в следующий миг ведьма слышит ее низкий голос.

— Может, угостишь меня выпивкой, кошечка?

— Не думаю, что в нашей ситуации уместен обмен любезностями, Катерина, — стараясь казаться спокойной, цедит Алин, щуря раскосые глаза, — или Кетрин? Или Елена? У тебя слишком много имен, немудрено и запутаться.

Пирс прочищает горло, и с ее лица исчезает улыбка, лишь янтарные глаза начинают опасно поблескивать, будто она готовится нанести удар, но проходит мгновение, и выражение лица вампирши меняется.

— У меня длинная история, — закатывает глаза она, довольно усмехаясь, — как и у Элайджи. Не в пример тебе, жалкая безродная девка. Как ты заманила его в постель? Дала приворотное зелье?

— Это твои методы, — вскидывает бровь Алин.

Ведьма неожиданно осознает, что при всей имеющейся у Кетрин силе, которую она накопила за пятьсот лет своей бессмертной жизни, у нее, Алин, есть то, чего она на самом деле хочет, считая это слабостью. И ведьма щурит глаза, понимая, что это ее единственный шанс. Последующие слова Пирс, низкий голос которой уже начинает срываться подтверждает догадки Алин.

— Да, что ты возомнила о себе, сучка? — зло выговаривает Кетрин, — думаешь, что можешь дерзить мне? Мне ничего не стоит убить тебя прямо сейчас, как и твое мерзкое отродье, что едва дышит за той дверью.

— Но ты этого не делаешь, — смотрит ей прямо в глаза ведьма, — и на твоем месте я бы не думала, что меня так просто убить. Не забывай о том, что я — Майклсон.

Вампирша бледнеет, когда слышит знакомую фамилию, и так сильно стискивает зубы, что скулы начинают еще острее выделяться на злом лице. Алин не отводит взгляда, наблюдая за ней, и вполне готова к тому, когда Кетрин бросается на нее, пытаясь ухватить за горло. Ведьма быстро отступает, выставляя вперед ладонь, и Пирс отлетает на пол, ошарашенно разглядывая свою соперницу.

— Хочешь поиграть, кошечка? — шипит она, мгновенно поднимаясь на ноги, — только хищница среди нас лишь одна…

— Хочу понять, что тебе нужно, — отвечает ей Алин, — зачем ты обманула Элайджу и явилась сюда?

— Чтобы убить тебя.

На мгновение в комнате воцаряется мертвая тишина, прежде чем Кетрин продолжает:

— Я знаю, это причинит ему больше всего боли. Элайджа Майклсон оскорбил меня, и он ответит за это сполна. Я оторву тебе голову, ведьма. А потом исчезну. Синеглазая малышка умрет и без моей помощи к утру. Что еще ты хочешь знать?

К Пирс возвращается ее прежняя уверенность, и она обманчиво мягко улыбается, подходя к Алин совсем близко.

— Ты ведь и сама знаешь, что не заслужила его, — нежно шепчет она, не сводя с ведьмы ласкового взгляда, — ты никогда не сможешь дать ему то, чего он действительно хочет. Ведь Элайджа не комнатная собачка, и даже не Сальваторе, который распустил нюни, засмотревшись на твою задницу, он — тысячелетний вампир, который убил за свою жизнь стольких, что тебе даже и не снилось. А ты? Наверно, боишься даже вида крови? Ты ему не подходишь… Совсем. Но я это исправлю.

Кетрин бросается на Алин, но не успевает она коснуться ведьмы, как чувствует, что ее собственное тело немеет, не позволяя сдвинуться с места. Пирс бешено вертит глазами, пытаясь пошевелиться, но очень быстро понимает, что ей этого не сделать. И тогда она поднимает взгляд на Алин.