— Мамочка, я хочу конфетку!

И эта просьба-приказ мгновенно рассеивает напряженную, наполненную эмоциями атмосферу, а Алин, обреченно качая головой, пододвигает к дочери блюдо с десертом. Вскоре веселье набирает обороты, гомон голосов становится все громче, а вино льется рекой, и виновники торжества с улыбками принимают поздравления от членов их большой семьи.

Никто не замечает, что на лесной тропинке, прямо перед деревянной оградой, ведущей в маленький дворик стоят Кол и Давина. Юная ведьма смущенно улыбается, никак не решаясь войти, и ее спутник, что-то шепчет ей на ухо, после чего тянет за собой.

Первыми пришедших замечают Гвендолин и Хоуп, и маленькие колдуньи бегут со всех ног к дяде, видя в его руках корзинку со сладостями. Их примеру следуют Алин и Элайджа, и когда Давина передает им бутылку вина, старший Майклсон замечает на безымянном пальце кольцо с огромным бриллиантом, и его взгляд скользит по лицу младшего брата, который только кивает. Алин непонимающе щурит глаза, и муж указывает ей на украшение.

— Это то, о чем я думаю? — восклицает пораженная ведьма, мгновенно привлекая всеобщее внимание, и спустя секунду новость о помолвке Кола и Давины становится еще одним поводом для праздника.

Пока семья шумно поздравляет влюбленных, Алин поворачивается к мужу.

— Пожалуй, нам не помешает шампанское, — улыбается она, — и я заодно уложу Эрика.

Элайджа кивает, и ведьма забирает у Хэйли сына, направляясь в дом. Гостиная встречает ее ласкающей слух тишиной, и Алин медленно идет в детскую, напевая колыбельную и укачивая Эрика. Сын не сводит с нее мутных карих глазок, щурясь, пока ведьма наблюдает за ним, облокотившись на бортик кроватки.

Элайджа входит в комнату очень тихо, но Алин мгновенно чувствует его присутствие и не отрывая полного любви взгляда от маленького Эрика тихо говорит:

— Наш сын даже сейчас твоя точная копия.

— Разве это плохо, кошечка? — вскидывает бровь вампир, обнимая ее со спины, и устраивая подбородок на тонком плече.

— Главное, чтобы он не унаследовал твой характер, — тихо смеется Алин, разворачиваясь в крепких объятий и наблюдая за тем, как в глазах вампира вспыхивает недовольство.

— А что же, позволь узнать, тебя не устраивает в моем характере?

— Ну… — тянет ведьма, — ты — упрямый, безумно ревнивый, у тебя мания контроля, и периодически ты занимаешься рукоприкладством. Это я еще молчу о том, что ты едва не изнасиловал меня в нашу первую встречу.

Алин кусает губки, будто думая, что сказать еще, но Элайджа не дает ей этого сделать. На его лице появляется тонкая улыбка, когда он говорит:

— Это все потому, что я сошел с ума, едва увидев тебя. Ты околдовала меня, ведьма.

— Вообще-то тогда ведьмой я еще не была, — по-птичьи склоняет голову Алин, едва сдерживая смех.

— Значит, это была твоя личная магия, кошечка, — хрипло отзывается Элайджа, и его ладони перемешаются с тонкой талии на обтянутую коротким платьем попку, — магия твоих глаз, губ, твоего запаха…

— Магию подарил мне ты, — не сразу отвечает ему Алин, и ее голос дрожит от едва сдерживаемых эмоций, — дважды.

Вампир смотрит на любимую, на лице которой отражается вся гамма испытываемых ею чувств, и в этот миг Майклсон почти благодарен судьбе за то, что в его жизни была Кетрин Пирс, из-за предательства которой он оказался в Мистик Гриле в тот самый вечер, когда подружки Алин подбили ее на поцелуй с незнакомцем. Вслух же он говорит:

— После Гвендолин и Эрика, можешь считать, что мы в расчете, любовь моя. Хотя…

И Элайджа довольно щурится, теснее притягивая Алин к себе и не отрывая взгляда от искрящихся счастьем раскосых глаз. А потом он целует ее, и целый мир растворяется, оставляя после себя лишь сладкий вкус губ той, что изменила всю его жизнь.